Кейден замирает на мгновение, но затем неторопливо встает.
— Очень хорошо.
Я ожидаю, что он будет играть против Фрэнка, но он лишь обменивается с ним несколькими словами у входа. Перед уходом он бросает на меня последний взгляд.
Мой подбородок внезапно вздергивается, и я смотрю в безжалостные глаза Лэндона.
— Я здесь, муза. Ты уже должна знать, что я не люблю быть не в центре твоего внимания.
— Ты уже должен знать, что меня это не волнует. Разве тебе уже не должно было стать скучно?
— Да, но я с горечью осознаю, что это совсем другой случай.
— Другой, потому что я продолжаю говорить тебе «нет», и тебе не нравится это слово? Или другой, потому что впервые в жизни ты не получишь того, чего хочешь?
— Другой, потому что я прибегаю к радикальным мерам, которые меня никогда раньше не привлекали.
— Например?
— Во-первых, быть терпеливым. Ты уже давно на этом настаиваешь. На самом деле, ты настолько перешла все мои границы, что я их уже не вижу. Во-вторых, хорошо вести себя с твоим братом и кузенами, несмотря на бесчисленные угрозы убийства, которые они присылали мне на почтовый ящик. В-третьих, не похитить тебя к чертовой матери, чтобы ты и весь мир наконец признали, что ты принадлежишь мне. В заключение скажу, что я веду себя очень хорошо, и это не только не похоже на меня, но и происходит впервые. Разве это не фантастика?
— Быть порядочным – это не фантастика. Это само собой разумеющееся.
— Для меня это не само собой разумеющееся, Мия, — его тон мрачнеет. — То, что ты считаешь нормальным, не входит в мой репертуар реакций. На самом деле, я выучил социальные сигналы, чтобы подражать нормальным людям, но для меня это остается чуждым понятием. Это чертова пытка – идти против своих инстинктов и природы, чтобы задобрить тебя.
— Почему?
— Потому что ты такая чертовски трудная, что меня это бесит.
— Почему ты принимаешь все эти радикальные меры ради меня? Я уверена, что ты предпочел бы похитить меня и заставить выполнять твои желания, пока не покончишь со мной. Почему же ты этого не сделал?
— Потому что, согласно дилетантским урокам эмпатии Брэна и Глин, это означает, что я рискую потерять тебя.
— И тебя это волнует?
— Очевидно, что да.
— Почему?
— Статуи.
— Это не ответ.
— Это единственный ответ, который у меня есть.
Тогда я это вижу. В глубине его таинственных глаз, которые обладают собственной индивидуальностью. Лэндон и сам не понимает всей глубины своей странной одержимости мной.
И по какой-то причине это вызывает у меня чувство триумфа и абсолютного восторга.
Мне нравится, что я первая, кто может спровоцировать эту его сторону. Что, каким-то образом, он не единственный из нас, кто имеет власть над другим.
— Я все равно не вернусь к тебе, Лэндон, — показываю я. — Ты анархия в модной одежде и в конце концов разрушишь меня и мои отношения с самыми близкими мне людьми.
— Я не разрушу.
— Ты не можешь остановить свою природу.
— Я прекрасно справляюсь с этой задачей уже неделю.
— Неделя – это ничто.
— Если учесть, что я трахал твою тугую киску по нескольку раз в день, то я бы сказал, что этот период воздержания – это ахринеть что-то.
Мои щеки загорелись, и я прочищаю горло.
— Я все еще не могу этого сделать.
— Почему? Потому, что ты боишься?
— Я не боюсь.
— Так казалось в ночь твоего дня рождения. Тебе не было стыдно за меня. Тебе было стыдно за свою реакцию на меня. За то, что ты хочешь меня, несмотря на множество тревожных сигналов. Ты все еще хочешь меня, Мия.
— Оставь меня в покое.
— Никогда, — его слова прозвучали мне на ухо, прежде чем он отпустил меня и сел напротив. — Как насчет пари? Если ты выиграешь, я оставлю тебя в покое. Если я, то ты сделаешь для меня кое-что.
— Нет, спасибо.
— Это трусиха в тебе говорит?
— Я не трусиха, придурок.
— Тогда ты не будешь возражать против этого безобидного пари.
В Лэндоне Кинге нет ничего безобидного. Я прекрасно понимаю, что он делает, но все равно показываю:
— Если я проиграю, ты не сможешь попросить секса.
— Жестоко, но ладно.
Я сужаю глаза.
— Правда?
— Ты хочешь, чтобы я не согласился с твоим условием?
— Нет, но я ожидала, что ты будешь требовать именно это.
— Меня не интересует твое нежелание, маленькая муза. Когда я буду трахать тебя снова, ты будешь умолять об этом, — ухмылка перекосила его губы. — Теперь, когда мы разобрались с этим, мы договорились?
— Да.
Его волчья ухмылка снова появляется, и я жалею, что согласилась на пари.
Меня снова заманивают в его логово.
Самое страшное, что, возможно, я больше не хочу сопротивляться.
Глава 27
Мия
Я ожидала от Лэндона множества требований, в том числе попыток склонить меня к сексу, навязать себя в мою жизнь или предложить снова быть вместе.
Удивительно, но он не сделал ничего из вышеперечисленного.
Более того, он просто предлагает мне пойти с ним на свидание.
На свидание.
Без шуток.
Лэндон Кинг, которого, если бы ему дали такую возможность, избрали бы лидером психопатов, на самом деле хочет сделать что-то настолько обыкновенное, как свидание.
Мало того, он пригласил меня в особняк Элиты, где устроил экстравагантную сервировку на открытой террасе на крыше.
Над столом, как ореол, висят тусклые желтые лампы.
На эстетичной скатерти горят две синие свечи, придавая мягкость резкой обстановке. На столе стоят несколько блюд, и я облизываю губы от аппетитного запаха.
Чечевичный суп, средиземноморский салат, паста с фрикадельками и аппетитно выглядящий тажин из баранины. Лэндон определенно уловил мои предпочтения и тот факт, что я люблю есть все одновременно, без общепринятого порядка: закуски, основное блюдо и второе.
Большая рука ложится на мою спину, и запах пьянящего мужского одеколона заполняет мои ноздри, когда Лэндон подводит меня к одному из стульев.
Он выдвигает его и помогает мне подвинуться вперед, когда я сажусь, как будто он какой-то рыцарский мудак. Он и выглядит соответствующе: одет в повседневный черный спортивный пиджак и брюки с белоснежной рубашкой.
Лэндон садится напротив меня с бесконечной элегантностью и наливает мне стакан колы, а себе – бокал вина.
Он часто предлагал мне выпить, но мы с алкоголем не очень хорошо ладим, поэтому он начал приносить мне колу, когда я прихожу в дом с привидениями.
Я начинаю искать в его лице признаки лукавства. Учитывая, что он, возможно, является определением этого слова, странно, что я не нахожу никаких следов.
Мой взгляд скользит по его внешне спокойному выражению. Его обычно опасные губы сложены в нейтральную линию, и даже родинка под правым глазом, которая обычно выглядит угрожающе, теперь просто приветливый знак красоты.
— Что все это значит? — показываю я.
— Я же тебе сказал, — он взбалтывает красную жидкость в своем бокале с элегантностью повелителя демонов. — Свидание.
— Почему здесь, а не в ресторане?
— Ты находишь их утомительными и менее личными, поэтому я выбрал более интимный вариант, где ты сможешь отведать все свои любимые блюда.
Я говорила об этом несколько недель назад, а он до сих пор так хорошо это помнит. Серьезно, я начинаю думать, что у него память как у слона.
В своих внутренних размышлениях я почти забыла, что смотрю на него. На что Лэндон широко улыбается с извращенным чувством удовлетворения.
Я прочищаю горло.
— Зачем ты приглашаешь меня на свидание? Ты же не веришь в нормальные отношения.