лорда, сопровождая его повсюду. Это было частью их рыцарского воспитания, и мы узнали, что королевских сыновей учили резать мясо и прислуживать своему отцу за столом.
Следующий отрывок из книги Гуги Рассела «Воке of Nurture» (Книга о питании)[82] рассказывает об обязанностях пажа и о том, как выполнять их:
«Ставь соль по правую руку своего господина, по левую — одну или две доски для резки хлеба. На ней оставь нож, затем белые булочки, а рядом — ложку, завернутую в салфетку Все накрой. На другом конце поставь соль и две доски для хлеба; нарежь свои караваи ровными кусками, возьми полотенце длиной в два с половиной ярда за концы, сверни в пригоршню с каждой стороны и в середину положи восемь хлебов или булочек. Накрой сверху салфеткой, скрути концы полотенца вместе, разгладь салфетку и приоткрой ее конец перед лордом».
Мальчикам также предписывалось служить своему господину коленопреклоненно (вклейка: лист 11, б), кланяться, отвечая ему, и не садиться, пока не разрешат.
До и после еды читалась молитва, а перед пиром, начало которого возвещалось звуками трубы, слуги, или пажи, входили с тазиками, кувшинами и полотенцами, и гости мыли руки.
Хозяин и самые важные гости обедали за «высоким столом», обычно размещавшемся на возвышении, в то время как другие столы, стоявшие вдоль стен холла, предназначались для менее важных гостей.
Столы накрывали скатертями, а тарелки обычно были деревянными или оловянными, и лишь в очень богатых домах — золотые или серебряные.
Вплоть до середины XIV в. за столом пользовались только ножами и ложками, но и они не были широко распространены. Простолюдины ели руками, а кости и объедки бросали на пол, устланный тростником, где собаки грызлись и дрались за объедки.
Но изящный процесс поглощения пищи считался достоинством воспитанного человека. Вот как Чосера описывает трапезу у настоятельницы монастыря:
Она держалась чинно за столом:
Не поперхнется крепкою наливкой,
Чуть окуная пальчики в подливку,
Не оботрет их о рукав иль ворот.
Ни пятнышка вокруг ее прибора.
Она так часто обтирала губки,
Что жира не было следов на кубке.
С достоинством черед свой выжидала,
Без жадности кусочек выбирала.[83]
Рис. 167. Кувшин (серая, светло-коричневая, зеленая глазурь, вырезанные линии)
Рис. 168. Бронзовый кувшин, найденный недалеко от Йорка. (Британский музей)
Но настоятельница, должно быть, была исключением из правила, или Чосер не посчитал бы достойным упоминания тот факт, что она не окунала свои пальцы в соус
В том и состоял любопытный контраст, что роскошь и церемонность, сопровождавшие пиры, красивые блюда на столах, прекрасные гобелены на стенах и сплетенные из тростника половики на полу сочетались с отвратительными объедками на полу и вечными сварами собак из-за них.
Хотя ложки и ножи были в ходу в те времена, мы фактически не слышали о вилках, за исключением того, что в правление Эдуарда II говорилось, что Пирс Гавестон среди других сокровищ имел несколько серебряных вилок, «чтобы есть груши». А также мы узнаем о том, что Иоанн, герцог Бретонский, использовал серебряную вилку, которой подбирал «soppys» (ошметки).
Во время охоты и верховой езды мужчины носили свои ножи в специальных футлярах — ножнах и часто использовали их при еде. Изображение таких ножен можно видеть на рис. 189. И ножи, и ложки, как и другие вещи того времени, обычно были весьма красивы.
Одно блюдо предназначалось двум людям, и рыцарь и его товарищ ели с одной тарелки и использовали один кубок, стоявший между ними, и уж точно в бедных домах одной чашкой пользовались все члены семьи. Очень редко встречались кубки из стекла, их обычно делали из металла, кости или дерева.
Но давайте вернемся к нашему столу, накрытому к пиршеству.
Главным украшением стола была большая солонка, красивой формы и обычно из дорогого материала. Ее ставили перед блюдом главного гостя или хозяина, который один пользовался ею, перед остальными стояли солонки поменьше.
Также к столу выносили и с большой церемонностью выставляли «nef» — драгоценную модель корабля, в которой находились специи для придания различным блюдам особого вкуса. Наши предки любили, чтобы пища была ароматной и приправленной специями.
Также на стол ставили заздравную чашу, из которой пили, произнося тосты. Ее называли mazer (чаша), древним словом, означавшим «клен», так как именно из этого дева изготовляли этот сосуд. У таких сосудов обычно были крышки, украшенные драгоценными металлами.
В главе, посвященной XIII в. мы отмечали, что средневековые гончары не произвели ничего, что можно было бы сравнить, например, с древнегреческой керамикой. Это справедливо и в отношении XIV в. На рис. 167 представлен весьма милый образец крестьянского гончарного изделия. В более богатых домах вместо глиняных, по-видимому, использовали металлические изделия (рис. 168). На рис. 169–170 изображены предметы домашней утвари, которые использовали для хранения одежды и других вещей, а также жидкостей.
Рис. 169. Хозяйка с сундуком и фонарем
Рис. 170. Бочонок, бадья и кувшин для воды
Рис. 171. Странница
К обеду столы накрывали в 9 или 10 часов утра, а ужинать садились в 5 часов вечера. По этому поводу есть старый французский припев:
Завтракай в пять, обедай в девять,
Ужинай в пять, ложись спать в девять
И проживешь лет девяносто девять.
За ужином стол освещали факелами или восковыми свечами; менестрели всегда присутствовали при вечерней трапезе, так как чтение вслух было любимым развлечением. В домах знати всегда был дурак, или шут, который во время трапезы веселил присутствующих остротами и различными проделками, либо те же менестрели рассказывали истории о деяниях знатных господ или курьезные анекдоты, а также они могли играть на различных музыкальных инструментах, главная партия обычно принадлежала волынке.
Может показаться странным, что великолепный холл, во время веселого пиршества освещенный свечами и блеском парчи и драгоценностей, с приходом ночи, после того как убирали столы, наполнялся Рис. 170 Бочонок, пестрой толпой слуг, которые спали вповалку на тростнике, сгрудившись в центре холла.
Чосер в «Истории о сэре Топасе» рассказывает о рыцаре, который, перед тем как отправиться на поиски приключений, принимает пищу. Он упоминает менестрелей и шутов, а также и mazer, или круговую чашу, в следующем отрывке:
…Покуда воинский убор
Я надеваю, разговор
Ведите меж собою
Про