Читать интересную книгу Закон волка - Андрей Дышев

— Привет блюстителям порядка! — на ходу крикнул я, намереваясь не останавливаться, но Володя умудрился подставить мне ногу.

— В тюремном дворике будешь бегать, — со свойственным ему юмором промолвил он. — Мне сказали, ты меня искал вчера.

Оттягивая с ответом, я задрал майку вверх и стал вытирать ею вспотевшее лицо.

— Так ведь ты на эту тему со мной не разговариваешь.

— Ну ладно! — проворчал Кныш. — Не шлифуй мне мозги. Что надо было?

— Хотел сообщить тебе интересную новость.

— Валяй, я слушаю.

— Леша Малыгин, которого ты вчера подвез до Судака, учился с Милосердовой в одном классе. Кроме того, был к ней неравнодушен.

— Откуда узнал?

— Я встречался с бывшим классным руководителем Милосердовой. Учительница показала мне школьные снимки, и на одном из них я узнал Малыгина.

— Это все?

— Моргун рассказал, что девятнадцатого числа, когда на Диком острове убили девушку, Леша брал напрокат акваланги и плавал с одиннадцати до шестнадцати.

Кныш достал из кармана спичку и принялся грызть ее кончик. Его взгляд словно приварился к горячему асфальту.

— Ты что, поссорился с этим Лешей? — едва разжимая зубы, спросил он.

Мне этот вопрос не понравился.

— Естественно, поссорился. Из-за стакана портвейна. Он, падла, задолжал и возвращать не хочет. Так я сразу улики против него накопал. Давай засадим засранца?

— Ну хватит! — прикрикнул Кныш. — Где он, этот твой друг херов?

— Сбежал.

— Куда?

— На кудыкину гору. Вчера вечером я рассказал ему все, что мне стало известно. Он молча выслушал, а затем неожиданно дал деру.

— Ну, ты и шляпа! — покачал головой Кныш, выплевывая спичку. — Кто ж так делает?

— Пардон, школу МВД не заканчивал, а на мои сигналы и предупреждения отделение милиции не реагировало.

— Остряк, мать твою! За твои сигналы я до сих пор с алуштинцами расплачиваюсь.

— На твоем месте я бы не расплачивался, а хорошенько копнул бы эту компьютерную фирму на Барсучьей поляне.

— Копнул бы! — передразнил меня Кныш. — А на каком основании? Если я там ничего не выкопаю, кто будет возмещать их гребаные моральные убытки? Я? Или ты? — Он пнул ко. ком ботинка маленький камешек. — Начнем с Моргуна.

— Нет, с Моргуна ты не начнешь. Моргун сдал все дела и уехал в Москву.

Кныш сплюнул и невнятно выругался. — Когда уехал?

— Вчера.

— Ну, ты даешь, парень! — Он снял фуражку, вытер платком лоб и первый раз за время нашего разговора поднял голову, глядя на бледно-синее полотно моря. — А впрочем, черт с ним! И ты можешь бежать дальше. Мне это надо? — спросил он себя. — Мне, с моей получкой, это надо?

— Интересная мысль, — заключил я. — Есть простор для размышлений.

На том мы и расстались. Кныш покатил в Новый Свет, а я сумел осилить лишь половину трассы, так как духота стояла невыносимая и мне казалось, что воздух, как тесто, не проталкивается в мои легкие.

Назад я уже не бежал, а шел. У перекрестка был готов свернуть к своему дому, как вдруг стоящая в тени абрикосового дерева у автобусной остановки белая иномарка тронулась с места и беззвучно подкатила ко мне. Через затемненные стекла я не увидел, кто сидит внутри, но догадался, что это Виктор Резоевич торопит события.

— Здравствуйте, Кирилл Андреевич! — приветливо крикнул он, высунувшись из окна. — Вас подвезти?

Предложение было несуразным — дом стоял в пятидесяти шагах от меня.

— Что вы, что вы! — ответил я. — Не хочу вас утруждать.

— А холодненькой кока-колы?

Я понял, что в машину придется-таки сесть.

Сейчас он спросит, нашел ли я подходящую кандидатуру, а я отвечу, что готов сам исполнить роль капитана «Ассоли». «А стоит ли соглашаться? — думал я, медленно приближаясь к гладко выбритому лицу Гурули. — А стоит ли?»

И снова, как очень часто случалось, во мне начали бороться два человека — один разумный, спокойный, привыкший тщательно продумывать каждый поступок, и авантюрист, который делает все наоборот и вечно лезет туда, где нормальные люди стараются не появляться. И, как всегда, авантюрист легко одержал верх.

В машине было прохладно — замаскированный в обшивке кондиционер незаметно творил свой микроклимат. Сиденье подо мной было настолько мягким, что я, как мне показалось, без труда мог коснуться ягодицами земли. Гурули повернулся ко мне с переднего сиденья и показал на большой пластиковый термос, стоящий слева от меня.

— Поднимите крышку и возьмите, что вам нравится. Если желаете, можно выпить чего-нибудь покрепче.

Я отрицательно покачал головой и выудил из термоса банку «Миринды».

— Вы занимались спортом?

Я кивнул и с щелчком выдернул кольцо.

— И как вы можете бегать в такой душный день?

Я пожал плечами.

— Гроза будет, — предположил Гурули и без перехода: — Вы подумали над моим предложением?

Я оторвался от баночки, потряс ее, чтобы выгнать пузыри, по вкусу напоминающие стекольную крошку.

— Подумал, конечно.

— Надеюсь, вы меня обрадуете?

— И я надеюсь.

— Кого-нибудь нашли?

— «Ассоль» я поведу сам.

— Вы? Сами? — На этот раз Гурули сыграл удивление безобразно плохо. Я не перенес такой откровенной фальши.

— Виктор Резоевич, ну давайте наконец говорить друг с другом откровенно: разве вы хотели видеть в этом качестве кого-нибудь другого?

Гурули принял мой вопрос-упрек достойно. Он пригладил пальцем седую щетинку под носом, кивнул, властным движением положил свою тонкую ладонь на спинку водительского сиденья.

— Хорошо. Давайте будем откровенны. Да, я хочу, чтобы капитаном «Ассоли» стали именно вы. Другой кандидатуры на это место я не вижу.

— Только на один рейс, — уточнил я.

— Честно говоря, я желал бы видеть вас у штурвала яхты более продолжительное время.

— Это ваше желание или Артура Пикова? Гурули ответил не сразу.

— Я не знал, что вам известно имя Пикова.

— Неужели вы думали, что я встану за штурвал яхты, не поинтересовавшись, кто ее истинный владелец?

— Все права по найму экипажа доверены мне.

— И с вами я буду заключать договор?

— Безусловно.

— У вас есть доверенность или какой-либо Другой документ, подтверждающий, что Пиков поручил вам сформировать экипаж?

— Есть, — кивнул Гурули.

— Мне нужна его копия.

— Никаких проблем! — тотчас ответил Гурули. — Какие еще требования, условия, пожелания?

— Помимо договора, мы с вами оформим доверенность на яхту на мое имя…

— Это обязательно.

— … и заверим ее в нашем отделении милиции.

— Как скажете. Я поручу своему референту подготовить все эти документы.

— Я должен знать о дате рейса не позднее чем за три дня.

Гурули выпятил губы, словно подкуривал сигарету, посмотрел на свои высохшие пальцы, побарабанил ими по велюру.

— К сожалению, Кирилл Андреевич, это условие я не смогу выполнить. В целях вашей личной безопасности дату рейса и маршрут я сообщу вам непосредственно перед погрузкой денег на «Ассоль».

— Вы не можете сказать даже, откуда и куда я должен буду перевезти деньги?

Снова небольшая пауза.

— Ориентировочно — из Краснодарского края на Южный берег Крыма. Протяженность маршрута — не более двухсот пятидесяти километров.

— Какая крейсерская скорость у яхты?

— Семнадцать узлов.

— С пограничниками вопрос решен?

— Обязательно.

— Досмотр будет?

— Только при погрузке и в конечном пункте.

— Охрана?

— Ориентировочно — три катера на подводных крыльях с профессиональными охранниками.

Я сжал в ладони пустую баночку, с жестяным шелестом деформируя ее бока.

— Больше вопросов не имею. Гурули с улыбкой покачал головой.

— Вы забыли спросить о самом главном.

— О самом главном? О чем же, интересно, я забыл спросить?

— О сумме денежного вознаграждения.

— Этот вопрос меня не интересует, — ответил я, открывая дверцу. Тяжелый, влажный, как в прачечной, воздух хлынул внутрь машины. Я выплыл наружу.

— Кирилл Андреевич! — позвал Гурули, выглядывая из-за двери. — Я прошу вас в ближайшие дни надолго не отлучаться из дома.

40

Колоссальный поршень, покрытый черной дымящейся смазкой, падал вниз, словно обломок извергающегося вулкана, издавая при этом низкий гул. Я стоял в самом центре подошвы пресса, стальная громада приближалась с каждым мгновением, но у меня не было сил убежать; тело словно залипло в горячем воздухе с сильным запахом разогретого металла, и я лишь медленно оседал, как догорающая свеча, с ужасом ожидая того мгновения, когда поршень без Дрожи, без сопротивления опустится на меня, займет все пространство, в котором я еще жил, превратив меня в смазку, в пар, с воем начнет Двигаться вверх, размазывая меня по стенам цилиндра, — это чудовище, этот стальной урод, этот могучий дебил валился на меня с неудержимой тупостью безграничной силы, и я, уже не в состоянии выносить нарастающий, слабеющий и снова усиливающийся вой и звон, прижал ладони к ушам и закричал…