Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я обернулся на звук сирены. К причалу приближалась вереница автомобилей: стреляющий синим лучом милицейский «уазик», инкассаторский «броневик», два «жигуленка» и длинная, как лимузин, иномарка. Все машины, кроме инкассаторской, остановились у навеса. «Броневик» на малом ходу поехал по пирсу, обогнал меня и остановился рядом с яхтой. К машине Уже торопился Гурули. Придерживая над ним зонтик, следом семенил референт. Милиционеры, накинув на плечи серые дождевики, встали цепью у входа на причал. Из «броневика» вышли два молодых человека в тренировочных костюмах с капюшонами, подпоясанные широкими ремнями, на которых висели кобуры, они посмотрели на «Ассоль», напоминающую качели какого-то дикого аттракциона, недолго посовещались, после чего вытащили из машины три металлических ящика, каждый размером с микроволновую печь, и поставили на асфальт.
— Приступаем! — крикнул им Гурули.
Один из парней что-то ответил ему. Не знаю, что именно, но на его месте я послал бы генерального директора подальше.
Гурули подошел к ящикам, склонился над ними, проверил пломбы и печати на замках и махнул рукой в сторону яхты. Инкассаторы без особого энтузиазма проследили за его движением, затем посмотрели на ящики, затем — на Гурули. Я еще никогда в жизни не видел, как топят в море ящики с валютой, и стал с любопытством наблюдать за происходящим.
Генеральный директор приподнял одну сторону ящика за ручку, оценивая его вес, опустил и стал что-то быстро говорить, энергично жестикулируя. Парни стояли истуканами напротив него, скрестив на груди руки. Похоже, они хотели дополнительного денежного вознаграждения за риск. Переговоры длились недолго, Гурули жестом показал, как бы он на их месте закинул ящики на яхту, и, ободряя, похлопал парней по спинам.
Дальше пошла сплошная эквилибристика, но ловкости парней можно было только позавидовать. Один из них, пятясь спиной, отошел от края причала на несколько шагов и, как только яхта своим бортом выдавила очередной фонтан, разбежался и прыгнул на корму. Как раз в это мгновение яхта пошла вниз, и полет инкассатора оказался более длительным, чем он предполагал. На мокрой палубе он не удержался на ногах, упал на спину и, заскользив по инерции вперед, припечатался к переборке.
Я думал, что он больше не встанет. Гурули нервно прохаживался в стороне, искоса поглядывая на инкассаторов. Обслуживающий персонал, стоя под навесом, кажется, получал огромное удовольствие от зрелища и втайне желал, чтобы хотя бы один ящик свалился в воду. Но такой номер не состоялся. Инкассатор, стоящий на причале, поднял первый ящик и, улучив момент, передал его в руки своего товарища. Второй и третий попали на борт яхты столь же благополучно. Куда они затем перенесли ящики, я не увидел. Гурули подошел ко мне и крепко сжал руку выше локтя.
— Ну что, Кирилл? Вам пора. Побеспокойтесь о том, чтобы вовремя прибыть в Алушту. И постарайтесь не нарушить целостность печатей.
Он махнул кому-то стоящему под навесом, и спустя минуту на малом ходу в море вышли четыре моторки. Волны подкидывали их, заливали передки, разбивались о лобовые стекла, но маленькие суда держались неплохо. В каждом — по два человека, плотно упакованные в непромокаемые штормовки. Значит, восемь человек будут сопровождать меня до конечной точки.
Гурули порывисто обнял меня и вроде бы поцеловал. Это напомнило мне эпизод из знаменитой кинокомедии, где герой Анатолия Папанова провожает на теплоход неудачливого контрабандиста, и меня неожиданно стал душить смех. Гурули не понял, чем вызвана такая странная реакция на проявление его душевных качеств, и с удивлением заглянул мне в глаза. Я же, войдя в роль, отстранил его от себя, закрыл ладонью глаза и произнес прощальное:
— Не надо…
На яхту мне не удалось попасть красиво и эффектно, как это сделал бы Джеймс Бонд. Сначала меня окатило водой, и из-за этого я потерял долю секунды. Когда я уже был готов приземлиться на палубу, «Ассоль» пошла вверх. Получилось так, что мы с ней врезались друг в друга. Удар был чувствительный, и я тотчас растянулся на мокром лакированном дереве, выронив кожаную папку с лоциями, картами и документами. Ее чудом не слизнуло волной, и я пополз за ней, а затем, не поднимаясь на ноги, ввалился в камбуз.
Чайник, подвешенный над плитой, раскачивался и бился о переборку, как колокол, издавая утробный звон. По полу из стороны в сторону, словно танцуя, перетекали ручьи. Мокрые следы на линолеуме вели в кают-компанию — значит, ящики с деньгами инкассаторы отнесли туда.
Балансируя, я прошел в кают-компанию и на пороге ненадолго задержался. Диваны, ковровая дорожка, журнальный столик с футлярами для бутылок, навесные шкафы. Все, как в тот роковой день, когда я поднялся на эту яхту и обнаружил в трюме обезглавленный труп девушки. Железных ящиков я не нашел ни в кают-компании, ни в рубке, куда заглянул с лестницы. Опять спустился к диванам и, горько усмехнувшись, откинул ногой ковровую дорожку. Все люди мыслят стандартно. Или же действуют по привычке.
Я поднял крышку трюмного люка. Ящики стояли как раз на том же месте, где две недели назад лежало тело Васильевой. «Жуткое совпадение», — подумал я, опуская крышку на место и поправляя дорожку.
С причала мне кричали и размахивали руками два охранника. Они были готовы отдать швартовы. Я поднялся в рубку, встал у штурвала, посмотрел на качающуюся серую набережную с машинами и людьми. «И мне это надо? — подумал я словами Кныша. — За десять тысяч долларов мне это надо?»
Посмотрел на часы — восемь ноль девять. Прошептал молитву: «Господи, прости меня, неразумного!» — и кивнул охранникам. Они сняли с кнехтов канатные петли и кинули их на палубу. «Ассоль», оттолкнувшись от покрышек-амортизаторов, стала бочком отходить от причала. Я запустил двигатель и дал задний ход. Яхта на малой скорости попятилась в открытое море, содрогаясь под ударами волн. Когда она отдалилась от причала на достаточное расстояние, я двинул рукоятку подачи топлива вперед до упора и стал вращать штурвал. Накренившись, яхта описала полукруг, быстро набрала скорость и, яростно разрезая узким носом волны, устремилась в беспросветную серую мглу.
42
По-моему, Гурули сильно лукавил, когда говорил мне, что прогноз погоды на ближайшие дни благоприятный. «Ассоль», несмотря на свои прекрасные ходовые качества, болталась из стороны в сторону и вверх-вниз с такой силой, что я не мог устоять на ногах, не держась за что-либо, причем мне казалось, что болтанка усиливается с каждой минутой. Я давно не ходил в море, и очень скоро катание на волнах перестало быть приятным. Хорошо, что я не стал плотно завтракать на причале.
Охранникам же, которые сопровождали меня слева и справа по борту, вообще можно было остро посочувствовать. Один из катеров, который замыкал караван, видимо, сильно залило — сидящий на открытой корме человек безостановочно вычерпывал ведром воду.
Закрепив штурвал, я спустился в кают-компанию, сел, а точнее, упал на диван, раскрыл папку и достал штурманскую карту. Собственно, ни карта, ни лоции не были мне нужны. Я шел в трех-четырех километрах от берега, где достаточная для яхты глубина тянулась до конечного пункта, и я мог ориентироваться но берегу без риска сесть на мель или задеть какой-нибудь донный кабель. Доверенность на яхту была заверена в судакском отделении милиции, договор подписан Артуром Пиковым, и на нем стояла печать акционерного общества закрытого типа «PIC-AVTO». Я, как «новый русский» из популярного анекдота, долго рассматривал документы, перечитывал их и не мог понять, где тут подвох. Документы были в порядке.
Из-за мокрого комбинезона меня стало знобить, и я не без труда перебрался на камбуз. Газовая двухконфорочная плитка была подвешена, как качели, на перекладине и сохраняла относительно ровное положение. Я наполнил чайник водой и поставил его на плиту.
Вода выплескивалась из чайника намного быстрее, чем подогревалась, но все же несколько глотков кипятка мне удалось добыть. Чтобы не проливать драгоценный кофе, я заварил его прямо в чайнике и пил, обжигаясь, из носика.
Яхта неплохо придерживалась курса, но волнами ее постоянно сносило к берегу, и через каждые четверть часа мне приходилось выравнивать движение. Эти маневры не очень нравились моему эскорту. Экипажи катеров, наверное, терялись в догадках, что означают крутые виражи яхты в сторону открытого моря, сменяющиеся поворотом к берегу, и, предупреждая возможное бегство, приближались к «Ассоли» рискованно близко и демонстративно выставляли напоказ «Калашниковы».
От скуки я стал играть с ними: неожиданно увеличивал скорость и брал курс в открытое море. Более быстроходные и маневренные катера начинали пчелами кружить вокруг яхты, проскальзывать перед самым носом, охранники поднимали крик, который заглушал рев моря. Мне было весело, а когда нервы у одного из конвоиров не выдержали и он дал длинную очередь из автомата по тучам, я высунул голову в окошко и выразительно постучал кулаком по голове.
- Командир разведроты - Андрей Дышев - Боевик
- Моя тень убила меня - Андрей Михайлович Дышев - Боевик / Детектив
- Рубеж (сборник) - Андрей Дышев - Боевик