Катя хотела, очень хотела напомнить Сергею, что он почти силой затащил ее в свой дом, что еще вчера и даже сегодня, всего пару часов назад, она ненавидела его всей душой, но ведь этот вечер должен был быть сказкой, и никакие злые слова не могли разрушить ее.
— Катя, смотри, что папа подарил мне, — не сдержалась Лиза и протянула Кате чудесного винтажного мишку в золотистом платьице.
— Прелесть, детка, — тихо сказала Катя.
— Кто прелесть, папа? — засмеялась Лиза.
— И папа тоже, — вынуждена была согласиться Катя.
Дальше был неспешный ужин с разговорами обо всем на свете, старый джаз из колонок, шампанское в бокале Сергея и яблочный сок у Кати и Лизы. В начале первого Лиза уснула на диванчике перед камином, из последних сил раскрывая глаза и уверяя взрослых, что вовсе не хочет спать. Сергей отнес девочку в ее спальню, вернулся, усадил Катю к себе на колени и замер, прижав ладони к ее животу. Она же наслаждалась каждой минутой близости, его теплом, его дыханием и понимала, что на секунду ожили все те мечты, которым она предавалась, страдая одна в больнице, переживая минуты отчаяния, страха и бессилия. Сергей был рядом, такой сильный, желанный, родной. И ее место было именно здесь — возле него, в плену его рук, в коконе желаний. Катя слышала глухие и ровные удары его сердца и ощущала внутри движение новых жизней, в которых была и его частица. Катя положила голову ему на плечо и отдалась такому новому для нее чувству защищенности, желая лишь одного — чтобы это продлилось подольше.
Вдруг она ощутила легкий толчок, потом еще один — детки настойчиво заявляли о своем присутствии, Сергей тоже ощутил это, вздрогнул и посмотрел на Катю в каком-то странном удивлении.
— Что это? — как-то хрипло прошептал он и рассмеялся глупости своего вопроса. — Боже мой, и часто они так? — Сергей расплылся в блаженной улыбке.
— Последнее время часто, — тихо ответила Катя, — Не хотелось бы быть мамой футболиста, но, кажется, придется.
— Почему?
— Ну не знаю, я, например, предпочитаю что-то более интеллектуальное.
— Это так… — не договорил Сергей и получил еще один увесистый пинок в руку.
— Это потрясающе правда, — быстро заговорила Катя, — Знаешь, это так странно и страшно, как выход в открытый космос, и в то же время так естественно. Я так хотела, чтобы ты тоже почувствовал это, чтобы разделил это. Может, и не признавалась себе, что хочу этого, но продолжала мечтать, — Катя заплакала. — Какая же я все-таки дура, плачу последнее время постоянно, — она завозилась на коленях у Сергея и попыталась встать. Он удержал ее, прижал к себе еще сильнее и, понимая, что любые слова будут фальшивыми, лишними, чужими, просто продолжал держать ее в своих руках.
Глава 10
Утро было тягучим и нежным, как горький шоколад со сладкой патокой, утро переходило в день, день — в вечер, а вечер — в ночь, полную тихих разговоров, неспешных касаний и ласк. Катя и Сергей много говорили, но всегда о чем-то не слишком важном, сиюминутном, без далеко идущих планов — как всегда, есть только здесь и сейчас. Была лишь одна разница — прежде Катю вполне устраивали такие отношения или ей лишь хотелось так думать, — любовь с привкусом тоски, без обязательств, без слова «завтра», но сейчас она не могла позволить себе ничего подобного отношений и все же позволяла. Катя отдавала себе отчет, что еще очень долго не решится на связь с мужчиной, два ее опыта, не слишком удачных, были тому наглядным примером, и поэтому она смаковала все минуты, даже секунды, проведенные с Сергеем. Вдруг в один прекрасный миг она, как героиня Бунина, оглянется назад и поймет: «А ведь в жизни и был-то только тот холодный осенний вечер», Катя все же счастливее — у нее было несколько вечеров и даже ночей.
Катя чувствовала, что Сергей тоже боится оглядываться назад, впрочем, так же, как и смотреть вперед — временами он бывал печален и задумчив, замолкал в середине разговора и молчал, уставившись в одну точку, а потом становился еще более заботливым и нежным. Счастлива была только Лиза, она, наконец, обрела маму и всерьез готовилась к роли старшей сестры.
Прошло 3 дня, неминуемо приближался конец праздников, а с ним и возвращение к привычной жизни, для Кати это означало отъезд в Самару, окончательное решение проблем на работе и подготовку к самому счастливому событию в жизни. Но в то же время она не могла уехать, оставив нерешенным вопрос с Сергеем, намерен ли он заявлять права на детей и как они могут решить этот вопрос. А еще Кате безумно хотелось понять, что же способствовало их разрыву, концу такой романтичной и нежной истории любви.
За завтраком на залитой солнцем кухне, где так легко было представить себя частью семьи, а не подружкой богатого скучающего мужчины, Катя поняла, что время пришло, тот самый хрестоматийный случай: сейчас или никогда.
— Сергей, я бы хотела серьезно с тобой поговорить, — немного невпопад начала Катя.
— Не пугай меня такими фразами, — он попытался отшутиться, но, подняв взгляд на Катю, понял, что она настроена действительно серьезно, вмиг погрустнел, быстро, не чувствуя вкуса еды, доел свой завтрак и, кивнув в сторону кабинета, вышел.
Катя дождалась, пока Лиза допьет свой любимый какао, убрала грязную посуду, словно оттягивая момент тяжелого разговора, отвела девочку в ее комнату, включила телевизор с любимой сказкой и только потом спустилась вниз.
Осторожно приоткрыла дверь кабинета, понимая, что открывает ящик Пандоры, но и зная, что без этого нельзя. Сергей беспокойно ходил по комнате, а, увидев ее, резко остановился и рухнул в кресло.
— Как ты, Катя? — ласково спросил он, — Ты выглядишь бледной.
— Ничего, — отмахнулась она, — Голова кружится, но я привыкла, — Катина улыбка была слабой, бледной тенью той, что раньше озаряла ее лицо. — Сергей, праздники были сказкой, но они заканчиваются и мне пора в реальную жизнь, — она понимала, что говорит пафосно, но не могла найти других слов. Он напряженно молчал. — Сергей, скажи мне, что ты думаешь делать, какие претензии имеешь на детей, я не могу жить в неизвестности, — у него оборвалось сердце, дурак, он выбирал обручальное кольцо, а Катя сухо назвала это «претензиями». — Я никогда, никогда не смогу оставить их тебе, дети — моя самая заветная мечта, но ты, конечно, сможешь видеться с ними, — Катя глубоко вздохнула, — если, конечно, захочешь, — она сложила дрожащие руки на коленях и заплакала.
— Конечно, у меня будут претензии, — взорвался Сергей, снова превратившись в того холодного бездушного мерзавца, что рвал ей сердце, — Это же мои наследники! — он недобро рассмеялся и вдруг замолчал — они снова скатывались в скандал.