— Зачем мы приехали сюда, объясни мне, а? — Женя Жукова маленькими глотками пила глинтвейн в уютном ресторане роскошного альпийского отела и злобно сверлила взглядом Алексея. — Какой смысл быть в итальянских Альпах, если у меня на карточке несчастная тысяча евро и ту папочка приказал не трогать без лишней надобности, я даже не могу съездить в Милан и купить пару вещей.
— Женечка, когда это у тебя обходилось парой вещей? — раскуривая сигару, рассмеялся Алексей, — И потом мы здесь, потому что шале оплатили еще, когда твой отец не был обанкротившимся банкиром и мог позволить себе 3000 за ночь, так что наслаждайся отдыхом, может, это последний твой Новый год в таком шикарном месте? — бывший юрист «Индастрила» уже почти глумился над девушкой.
— Заткнись, придурок, — Женя вырвала у него из рук сигару и швырнула ее мимо пепельницы, — Я терпеть не могу, когда курят, еле Дорофеева выносила, а теперь ты!
— Ну, Дорофеева-то выносила, так что и меня потерпишь, да, крошка?
Женя уже жалела, что связалась с Алексеем, она надеялась, что месть Сергею и его провинциальной курице будет быстрой и эффективной. И, правда, они вроде бы расстались, все шло, как надо, но вчера одна ее светская подружка позвонила и, захлебываясь от сенсационной сплетни, рассказала, что Дорофеев приобрел в «Космос-Золоте» роскошный браслет Boucheron и вовсю рассматривал обручальные кольца. Другая «лучшая подружка» прошептала в телефонную трубку, что Сергея видели в элитном роддоме, а потом и вовсе оказалось, что эта пигалица, которую Дорофеев притащил из своей безумной поездки в Мексику — беременна!
— А Борисовская-то оказалась не промах! — выпустил струйку дыма Алексей, — Кто же знал, что она путалась с Докучаевым, а? У нее прямо нюх какой-то на олигархов. Интересно, кто инициировал те статьи в прессе? Вот бы ее отрешили от судейской должности — по заслугам.
— Я смотрю ты ей прямо восхищаешься, да? — вскинулась Женя.
— Да ладно, не ершись! Дорофеев уже отмылся от проблем с африканскими рудниками и службой по легализации «черных» доходов, тут нам его не уязвить. Но вот не связаться ли нам с Докучаевым, ясно, что тот душу продаст за контроль над «Полимером». А нам даже душа не нужна, мы просто обойдемся хорошими деньгами.
В доме в «Графских прудах» пахло хвоей, апельсинами и еще чем-то неуловимым, Катя, надеялась, что праздником. Она стояла перед зеркалом, придирчиво разглядывая свое отражение, точно так же она смотрела на себя тем далеким летним вечером в «Парк Хайятте» перед первым ужином с Сергеем. Тогда зеркало ей льстило, сейчас нет, скрыть беременность было невозможно, да Катя ни за что бы и не стала этого делать — в душе она страшно гордилась своим состоянием. Она застегнула крошечные пуговицы на свободном бежево-золотистом платье от ее любимого Кавалли, тряхнула отросшими волосами и успокоила себя мыслью, что сегодня днем в постели Сергея вовсе не оттолкнула ее уже заметно располневшая фигура. На сегодняшний вечер она отбросила все тягостные мысли относительно мотивов Сергея, той неразберихи, что творится у нее на работе и мелькает в прессе. Катя до сих пор была потрясена историей о прошлом Сергея, его отчаянием, болью и нежностью. Она хотела просто насладиться вечером с ним и Лизой, и, даже понимая, что семейная идиллия — не больше, чем иллюзия, все же желала поддаться ей, хоть ненадолго.
Это был, наверное, самый лучший Новый год в Катиной жизни, даже лучше встречи 2003 в Париже, когда Докучаев в консервативном полумраке ресторана «Ле Нотр» подарил ей кольцо Дамиани и сделал, как ей тогда казалось, самое главное предложение — стать его женой. Даже лучше 2007, когда за 5 дней до праздника, Катя узнала, что назначена судьей и кружила всю новогоднюю ночь в непристойной самбе на белоснежном бразильском пляже.
Катя медленно спускалась по лестнице, любуясь еловыми гирляндами с нежными розовыми и голубыми бантами и причудливыми золотыми снежинками, которые словно парили под стеклянным куполом холла.
В столовой хрустальная люстра разбрасывала вокруг себя мириады сверкающих частиц, на столе чопорно поблескивало серебро и старинный хрусталь, в углу огромная елка мигала веселой радугой огоньков. Сергей с Лизой на коленях сидел в кресле перед камином, в том самом кресле, где Катя когда-то с бокалом вина размышляла остаться ей с ним или уйти.
— Катя! Как ты? — отчего-то взволнованно проговорил Сергей, вставая ей навстречу.
— Все хорошо, не беспокойся, — она нежно коснулась рукой его колючей щеки и опустилась на стул.
Она слишком бледная, — нервничал Сергей, — и в этом виноват только он, вывалил на нее все свои прошлые проблемы, злость и нервы, а потом — может, нельзя было заниматься любовью, в катином-то состоянии — в общем, как всегда кругом виноват.
— Я, мы с Лизой приготовили тебе подарок, — как-то скомкано пробормотал он, это было так забавно наблюдать за всегда хладнокровным Сергеем, который неловко вертел в руках какой-то сверток и как будто не решался отдать его Кате.
Она протянула руку и забрала у него подарок — в темно-синем бархатном футляре на нежнейшем шелке лежал самый красивый браслет из всех, что Катя когда-либо видела — мерцающие холодным светом голубоватые бриллианты обрамляли чистейшей воды изумруды. Катя замерла в восхищении, Сергей затаил дыхание, глядя на нее.
— Дурак, не угадал с подарком, — пронеслось у него в голове, — Катя решит, что хочу ее подкупить этими камнями. Эх, если бы можно было повернуть время вспять и оказаться во вчерашнем дне, когда он зашел в «Космос-Золото», посмотрел обручальные кольца и замер возле этого браслета, а дальше мог думать только о том, что должен купить его Кате.
— Боже, он потрясающий! — воскликнула Катя и прижалась к Сергею, — Это самая красивая вещь, какую я только видела, помоги мне его скорее надеть, — она протягивала свою тонкую руку.
Сергей застегнул замок браслета, прижался губами к ее запястью и пристально посмотрел в печальные зеленые глаза — в них сияло удовольствие и предвкушение праздника.
— Как же неловко, я не приготовила ни тебе, ни Лизе подарка, — Катя прижала ладони к пылающим щекам, бросив украдкой взгляд на браслет. Она не стала говорить, что вовсе не собиралась встречать праздник с ними.
— Ладно, брось, — проговорил Сергей, — Мы не могли и рассчитывать на лучший подарок, чем ты здесь сегодня.
Катя хотела, очень хотела напомнить Сергею, что он почти силой затащил ее в свой дом, что еще вчера и даже сегодня, всего пару часов назад, она ненавидела его всей душой, но ведь этот вечер должен был быть сказкой, и никакие злые слова не могли разрушить ее.