Читать интересную книгу Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

Сцена въ этомъ родѣ оказала могущественное вліяніе на благоустроенную душу президента Пикквикскаго клуба. Рѣшившись обличить злодѣя, скрытаго подъ маской Фицъ-Маршала, онъ сидѣлъ сначала задумавшись и молча, погруженный въ средства относительно достиженія своей филантропической цѣли. Мысль, что этотъ негодный Джингль распространяетъ всюду развратъ и зловредный обманъ, не давала ему покоя. Мало-по-малу, однакожъ, вниманіе его обратилось на окружающіе предметы, и онъ всею душою погрузился въ лоно природы. На половинѣ пути м-ръ Пикквикъ рѣшительно повеселѣлъ и даже вступилъ въ разговоръ со своимъ слугой.

— Какой прекрасный видъ, Самуэль! — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Нечего и говорить, сэръ, глина джентльменская: хоть сейчасъ кирпичи обжигай, — отвѣчалъ м-ръ Самуэль Уэллеръ, слегка притронувшись къ своей шляпѣ.

— Вы, мой милый, я полагаю, всю свою жизнь ничего не видали, кромѣ глины, песка и кирпичей, — сказалъ, улыбаясь, м-ръ Пикквикъ.

— Оно такъ, сэръ, съ одной стороны, a если посмотрѣть съ другой, такъ выйдетъ, пожалуй, и не такъ. Я вѣдь не все чистилъ сапоги, м-ръ Пикквикъ.

— Что-жъ вы дѣлали?

— Разъ служилъ я на ямскомъ дворѣ.

— Когда?

— Давненько, сэръ. Лишь только вышелъ я на свѣтъ играть въ чехарду съ заботами міра сего, меня сдѣлали носильщикомъ на Толкучемъ рынкѣ; потомъ сидѣлъ я на ямщицкихъ козлахъ, потомъ — чистилъ тарелки за буфетомъ и потомъ уже началъ чистить сапоги.

— Стало быть, исторія вашей жизни очень любопытна?

— Какъ же, очень. Теперь я сдѣлался слугою стараго холостяка; a придетъ пора, и я самъ буду джентльменомъ. Тогда я разведу тѣнистый садъ, выстрою комфортабельную бесѣдку и буду себѣ посиживать отъ утра до ночи съ трубкою въ зубахъ.

— Вы философъ, Самуэль.

— A какъ бы вы думали? Философія y насъ въ крови. Мой родитель, напримѣръ, философъ первой руки. Если, бывало, мачиха начнетъ его шпынять, онъ свиститъ себѣ такъ, что и въ усъ не дуетъ. Бывало, она разсердится и разобьетъ его трубку: онъ возьметъ другую и набьетъ табакомъ. Потомъ она взвизгнетъ и упадетъ въ истерику, a онъ покуриваетъ себѣ, какъ въ кофейномъ домѣ. Вѣдь все это называется философіей, сэръ, такъ ли?

— Почти такъ, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ, улыбаясь, — философія, вѣроятно, принесла вамъ большую пользу.

— Какъ же, сэръ, очень большую, особенно, когда была y меня квартира безъ мебели.

— Это что еще?

— Ничего, сэръ, двѣ недѣли сряду на своемъ вѣку квартировалъ я подъ мостомъ… то есть подъ арками Ватерлооскаго моста. Квартира недурная, близкая ко многимъ трактирамъ и притомъ даровая квартира, безданная, безпошлинная. Холодновато иной разъ, да это ничего, когда кровь бурлитъ кипяткомъ отъ головы до пятокъ. И не скучно: честной компаніи вдоволь.

— Бродяги, я думаю, мошенники?

— Какъ бы не такъ! Записные бродяги знаютъ, сэръ, философію получше насъ съ вами: y нихъ всегда найдется теплый уголъ и порція телятины съ кружкой пива. Случается иной разъ, заходятъ туда молодые нищіе, женщины и мальчишки, еще не привыкшіе къ своему ремеслу; но вообще бываютъ тамъ бездомныя твари, безъ насущнаго куска хлѣба, безпріютныя головушки, которымъ не на что купить веревку въ двѣ пенни.

— Какая тамъ веревка? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— Веревкой, сэръ, называется меблированная квартира, гдѣ платятъ за койку два пенни.

— Что-жъ тутъ общаго между веревкой и койкой?

— Неужто вы не понимаете? Вещи простыя, сэръ. Джентльменъ и леди, содержатели прекрасной гостиницы, сначала укладывали своихъ гостей на полу, гдѣ кто стоялъ: но это оказалось неудобнымъ, потому что гости спали безпробудно каждый день вплоть до обѣда. Поэтому джентльменъ и леди, для предупрежденія такихъ безпорядковъ, придумали утвердить гостиныя постели — мѣшки съ соломой — на веревкахъ, привѣшанныхъ къ потолку на разстояніи двухъ аршинъ отъ пола.

— Дальше.

— Дальше ужъ, разумѣется, что: каждое утро въ шесть часовъ джентльменъ и леди дергаютъ за одинъ конецъ веревки и вываливаютъ жильцовъ на холодный полъ. Гости просыпаются, встаютъ и каждый убирается, по добру по здорову, на всѣ четыре стороны. Однакожъ извините, сэръ, кажется, я заболтался съ вами: вѣдь это Бери.

— Да, Бери.

Дилижансъ покатилъ по торцовой мостовой красиваго городка и черезъ нѣсколько минутъ остановился передъ воротами большой гостиницы насупротивъ стараго аббатства.

— A вотъ это гостиница "Вѣстникъ", — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — здѣсь мы остановимся, только надобно, Самъ, быть какъ можно осторожнѣе. Наймите нумеръ и никому не сказывайте моей фамиліи. Понимаете?

— Еще бы! я ловлю на лету ваши мысли, — отвѣчалъ Самуэль Уэллеръ съ лукавымъ видомъ.

И, взявъ подъ мышку чемоданъ м-ра Пикквика, онъ побѣжалъ въ буфетъ. Скоро нумеръ былъ взятъ, и м-ръ Пикквикъ расположился въ немъ съ большимъ комфортомъ.

— Теперь, Самъ, прежде всего… — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Надобно заказать обѣдъ, — подхватилъ Самуэль Уэллеръ: — уже поздно.

— Пожалуй и такъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, взглянувъ на часы, — ваша правда, Самуэль.

— И если я хорошо угадалъ вашу мысль, — прибавилъ м-ръ Уэллеръ, — послѣ обѣда вы ляжете отдохнуть часовъ на десятокъ и отложите всѣ попеченія до завтрашняго дня, такъ какъ "утро вечер-мудренѣе", говаривалъ одинъ сапожникъ, выпивая бутылку водки на сонъ грядущій.

— Правда, Самуэль, — подтвердилъ м-ръ Пикквикъ, — но не мѣшаетъ напередъ удостовѣриться, точно ли стоитъ онъ въ этой гостиницѣ и скоро ли намѣренъ ѣхать.

— Положитесь на меня во всемъ: я не промигаю, — отвѣчалъ Самуэль. — Пойду заказывать обѣдъ и спущусь внизъ на развѣдки: все будетъ узнано минутъ черезъ пять.

— Дѣлайте, какъ знаете, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

Слуга исчезъ.

Черезъ полчаса м-ръ Пикквикъ сидѣлъ за роскошнымъ обѣдомъ, и минутъ черезъ сорокъ м-ръ Уэллеръ явился съ извѣстіемъ, что м-ръ Чарльзъ Фицъ-Маршалъ приказалъ удержать за собой свой нумеръ въ гостиницѣ впредь до дальнѣйшихъ распоряженій. Онъ собирался провести этотъ вечеръ въ одномъ аристократическомъ домѣ, куда долженъ былъ сопутствовать ему и его слуга. Трактирному слугѣ поручено стоять y подъѣзда въ ожиданіи м-ра Фицъ-Маршала.

— Теперь, сэръ, — заключилъ м-ръ Уэллеръ, — стоитъ мнѣ поутру потолковать съ его слугой, и я узнаю всю подноготную.

— Какъ же вы узнаете? — перебилъ м-ръ Пикквикъ.

— Нѣтъ на свѣтѣ народа откровеннѣе слугъ, когда они толкуютъ о своихъ господахъ; неужели и это для васъ секретъ!

— Ну, да, я забылъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — хорошо.

— Тогда вы сами увидите, что нужно дѣлать, и мы распорядимся какъ нельзя лучше,

— Очень хорошо, ступайте.

И м-ръ Уэллеръ, съ позволенія своего господина, отправился провести вечеръ по собственному благоусмотрѣнію. Неизвѣстно, какъ это случилось, только въ короткое время онъ познакомился, казалось, со всѣми трактирными жильцами и даже нашелъ для себя пріютъ въ общей залѣ, куда буфетчикъ прислалъ ему великолѣпный ужинъ. Долго разсказывалъ онъ остроумные анекдоты, заставляя хохотать всю почтенную компанію, и долго м-ръ Пикквикъ не могъ сомкнуть глазъ, оглушаемый громкимъ смѣхомъ, доносившимся до его спальни.

Поутру на другой день м-ръ Уэллеръ, разгоняя лихорадочные остатки вечерней вакханаліи, стоялъ на дворѣ подъ насосомъ, обливаемый съ ногъ до головы холодной водою. Въ продолженіе этой операціи, вниманіе его обратилось на молодого парня въ сѣрой ливреѣ, сидѣвшаго на скамейкѣ. Парень держалъ какуюто духовную книгу въ рукахъ и былъ, повидимому, слишкомъ углубленъ въ чтеніе; это, однакожъ, не мѣшало ему бросить пытливый взглядъ на джентльмена подъ насосомъ, и оказывалось по всему, что операція купанья забавляетъ его, какъ нельзя больше.

— Что это за пучеглазый болванъ, — подумалъ про себя м-ръ Уэллеръ, когда глаза его первый разъ встрѣтились съ любопытнымъ взоромъ незнакомца въ сѣрой ливреѣ.

Желтое, широкое лицо незнакомца, его впалые глаза и огромная голова, на которой торчало нѣсколько черныхъ клочковъ, произвели весьма непріятное впечатлѣніе на Самуэля. — Экой болванъ! — повторилъ онъ, продолжая операцію обливанья и стараясь больше не думать о болванѣ.

Но незнакомецъ, безпрестанно отрываясь отъ книги, продолжалъ на него смотрѣть съ напряженнымъ вниманіемъ, обнаруживая очевидное намѣреніе вступить въ разговоръ. Окативъ еще разъ свою голову, Самуэль вытерся полотенцемъ и, подходя къ незнакомцу, сказалъ:

— Какъ ваше здоровье, дружище?

— Слава Богу, покорно васъ благодарю, сэръ, — проговорилъ незнакомецъ, медленно закрывая свою книгу, — здоровъ, покамѣстъ Богъ грѣхамъ терпитъ. Вы здоровы ли, сэръ?

— Разсохся малую толику и брожу, какъ ходячая бутылка съ водкой; но это нипочемъ нашему брату, — отвѣчалъ Самуэль. — Вы живете въ этой гостиницѣ?