– Я? – не сдержал удивлённого вскрика Ху Вэй.
– Хочешь, чтобы я это сделала? – осведомилась Ху Сюань с самым серьёзным видом.
– Нет, – однозначно сказал Ху Вэй.
– Я так и думала, – кивнула Ху Сюань.
Она вернулась к Ху Фэйциню, пощупала его пульс.
– Нужно сделать мазь для твоих синяков и ссадин, А-Фэй, – сказала она, осторожно поворачивая запястье Ху Фэйциня и разглядывая багровые вздувшиеся полосы на коже. – Это займёт какое-то время. Ху Вэй пока за тобой присмотрит, чтобы ты был в порядке.
– Я буду в порядке, если Ху Вэй не будет за мной присматривать, – возразил Ху Фэйцинь непередаваемым тоном.
Ху Сюань прыснула, но сказала серьёзно:
– Я велела ему вести себя хорошо.
– И когда он делал то, что ему говорят? – пробормотал Ху Фэйцинь.
– Я всё слышу, – возмутился Ху Вэй. – Можно не обсуждать меня в моём же присутствии?
– Можно, – сказала Ху Сюань. – Принеси чистой воды. Нужно промыть раны.
Лицо Ху Вэя превратилось в недовольную лисью морду, но он послушался.
– А если заартачится, примени Лисью волю, – сказала Ху Сюань.
– На него почему-то не действует, – смущённо признался Ху Фэйцинь. – Я пробовал, не вышло.
– Вот как? – не особенно удивилась Ху Сюань.
У Ху Фэйциня была куча догадок, почему на Ху Вэя Лисья воля не действует, и он вывалил их все.
Ху Сюань засмеялась и покачала головой:
– Ни лисья метка, ни разница в силах тут ни при чём. Просто для А-Вэя ты не Лисий бог.
Ху Фэйцинь непонимающе приподнял брови, но подробнее расспросить Ху Сюань не удалось: вернулся Ху Вэй.
Ху Сюань смочила чистое полотенце в воде без примесей и осторожно протёрла спину Ху Фэйциня. Ху Вэй, как заметил Ху Фэйцинь, нервничал. Ху Сюань собрала грязные полотенца и ушла, сказав, что вернётся проверить Ху Фэйциня несколько позже, когда приготовит лечебную мазь.
Ху Вэй прошёлся туда-сюда возле кровати, косясь на Ху Фэйциня.
– Ну? – не выдержал Ху Фэйцинь. – Если есть что сказать, так говори.
– Пока Сюань-цзе занята, врачевать тебя буду я, – сказал Ху Вэй с тихим торжеством.
– Жду не дождусь, – фыркнул Ху Фэйцинь.
– Это секретная техника лисьих демонов, – продолжил Ху Вэй, и Ху Фэйцинь сообразил, что тот говорит серьёзно, – такая секретная, что даже её название запрещено произносить вслух. За глаза её называют «Лисьелизь».
– Как? – переспросил Ху Фэйцинь.
Название показалось ему чудовищным. В голове тут же стали копошиться мысли о каких-то слизистых слизнях, и его затошнило. Ху Вэй с самым серьёзным видом подставил ему миску.
– Скорее всего, будет больно, – словно бы размышляя вслух, сказал Ху Вэй, – но не больнее травяных компрессов.
– И что, – несколько нервно спросил Ху Фэйцинь, – эту секретную технику лисьи демоны изобрели для таких вот случаев?
– Её не изобретали, – возразил Ху Вэй, – она родилась вместе с лисьими демонами, как часть Лисьего Дао.
– А, опять Лисье Дао, – протянул Ху Фэйцинь. Упоминание Лисьего Дао обычно означало «прими как должное, закрой пасть и не задавай лишних вопросов». Но он всё-таки спросил:
– То есть и я могу применить?
– Нет, – однозначно сказал Ху Вэй.
– Потому что я не родился лисьим демоном, а лисьим демоном переродился? – уточнил Ху Фэйцинь.
– Потому что не достанешь.
– А? – не понял Ху Фэйцинь.
Ху Вэй размял пальцы и плечи, послышался хруст. Ху Фэйцинь поёжился: обычно это знаменовало переход к решительным действиям.
– А Сюань-цзе эту технику применить не могла? – на всякий случай уточнил Ху Фэйцинь.
– Нет, – однозначно сказал Ху Вэй.
Он ещё раз размял суставы, даже положил руки на бёдра и подвигал ими из стороны в сторону. Ху Фэйцинь наблюдал за ним со всё возрастающим подозрением.
Ху Вэй подпрыгнул и обернулся лисом. Делал он это не так уж и часто, потому и разминался перед превращением. Ху Фэйцинь видел его в полном лисьем обличье всего пару раз, ещё в мире смертных. Сейчас у Ху Вэя было девять хвостов вместо обычного одного, и все девять воинственно топорщились.
– Для применения этой техники ещё и в лиса превращаться нужно? – удивился Ху Фэйцинь.
– Сделай я это в человечьем обличье, ты бы меня неправильно понял, – ответил Ху Вэй. Ху Фэйцинь, по обыкновению, вообще ничего не понял.
Ху Вэй примерился и запрыгнул на кровать, поверх Ху Фэйциня.
– Надеюсь, ты не сделаешь что-нибудь неподобающее… – взъерошился тот.
Его передёрнуло, когда шершавый лисий язык прошёлся по его спине.
[202] Ху Вэй врачует Ху Фэйциня
Любой зверь, получив рану, инстинктивно начинает её зализывать. Это заложено в нём природой. Лисы-оборотни смертного мира, пожалуй, от обычных зверей мало отличались. Как выяснилось, и лисьи демоны тоже.
«Лисьелизь» никакого отношения к слизням не имел. «Лисьелизь» – это «лис зализывает раны». И вовсе никакая не секретная техника, а обыкновенные лисьи инстинкты.
Ху Вэй запрыгнул поверх Ху Фэйциня, широко расставил лапы, пригнул голову, высунул язык и сделал первый «лизь». Шершавый язык прошёлся по спине Ху Фэйциня, заставив его вздрогнуть всем телом. Попросту обслюнявил рану одну за другой, как делают все лисы на свете!
– Фу! – сказал Ху Фэйцинь. – А я-то думал…
Ху Вэй оказался прав: не слишком больно, даже не щиплется, но мороз по коже всё равно пробирает, потому что лисий язык – шершавый, цепляется за каждую неровность кожи, то бишь за края ран…
– А мне в лиса не надо было превратиться? – спросил он на всякий случай.
Ху Вэй не ответил, но так фыркнул, что и без слов всё стало понятно. Ему не хотелось, чтобы шерсть набивалась в рот, это во-первых. А во-вторых, шерсть могла набиться и в раны, тем самым лишь усугубив их состояние. Странно, что Ху Фэйцинь смог всё это понять по одному лишь «фыр».
– И что, – снова спросил он, – долго нужно лисьелизить, чтобы раны затянулись?
– Пока не затянутся, – сказал Ху Вэй, спрыгнув с кровати и превращаясь в человека. Спину Ху Фэйциня он прикрыл чистой тряпицей.
– То есть я до тех пор должен так лежать? – воскликнул Ху Фэйцинь.
– Нет, – сказал Ху Вэй, – не должен. Можешь садиться, вставать, гулять… Только внутри, – оговорился он тут же, – не будешь же по поместью полуголым разгуливать? Одеваться нельзя, навредишь ранам. И с волосами, если встанешь, нужно будет что-то сделать. Ран ничего не должно касаться.
– Кроме лисьей тёрки, – съязвил Ху Фэйцинь.
Перспектива ходить полуголым невесть сколько времени ему не нравилась. Особенно при Ху Вэе. Он ведь его знал. Даже лучше, чем хотелось бы. Не утерпит и что-нибудь выкинет.
Ху Вэй прополоскал рот, поковырял языком в зубах, уморительно при этом морща лицо.
– Что-то не так с твоей кровью, – сказал он, – не могу разобрать. Что за привкус?
Ху Фэйцинь издал нервный смешок. Кровь вполне могла измениться, когда он проглотил кровь Лао Луна. А может, когда позволил Тьме завладеть собой, чтобы разбить кандалы.
«Это не я», – тут же сказал Бай Э, и Ху Фэйцинь вздрогнул.
– И что за хорька ты приволок с собой? – продолжал Ху Вэй, продолжая елозить языком по зубам. – Ты насквозь его запахом пропитался.
– А-а-а… – медленно протянул Ху Фэйцинь, тщательно подбирая слова, – он доставил меня с Небес в мир демонов. Поэтому.
– Небожитель? – поморщился Ху Вэй.
– Нет. Небесный зверь.
– Кто-кто? – переспросил Ху Вэй, и глаза его оживились. – Да ладно! Настоящий небесный зверь?
– В мире демонов знают о них? – удивился Ху Фэйцинь.
– Ну ещё бы! Как тебя угораздило? Они редкие твари. Так просто их не встретишь.
– Он… тоже был в Небесной темнице. Я спас его, он спас меня, – ещё тщательнее подбирая слова, сказал Ху Фэйцинь.
Ху Вэй что-то заметил в его голосе и вприщур на него поглядел. Ху Фэйцинь поёжился.
– Ну? – нахмурившись, подтолкнул его Ху Вэй. – Договаривай. Я всё равно узнаю.
Ху Фэйцинь прокашлялся и сказал: