– Успокойся, Ху Вэй, – сказал он.
– Успокоиться?! Ты свою спину видел?! – прорычал Ху Вэй, хватая покрывало и накидывая его на плечи Ху Фэйциня. – Сиди тут. Я позову Сюань-цзе.
– Ху Вэй… – попытался его удержать Ху Фэйцинь.
Ху Вэй сбросил его руку и вышел, демоническая аура потянулась следом за ним, с треском захлопнув дверь.
Спины своей Ху Фэйцинь не видел, но мог представить, что с ней творится. Небесный император использовал духовную плеть и ударил в полную силу. Ху Фэйцинь пребывал в физическом теле даже после обожествления, в отличие от других небожителей, тела которых были сотканы из небесной и собственной Ци. Будь он небожителем, раны бы уже затянулись. Физические тела действовали иначе. Там сейчас, вероятно, и кровавые нарывы, и гной, и невесть что ещё. Неудивительно, что Ху Вэй так взъярился.
Ху Вэй между тем разыскал Ху Сюань и привёл её.
– Покажи ей, – велел он Ху Фэйциню, а когда тот заупрямился, то сорвал с его плеч покрывало и толкнул ничком на кровать.
Глаза Ху Сюань широко раскрылись, она невольно прижала пальцы к губам, чтобы приглушить вскрик. Самообладание тут же вернулось к ней, она достала шнурок и подвязала рукава.
– А-Вэй, – велела она, – горячей воды. Сяоху, я знаю, ты где-то поблизости. Принеси шкатулку, что стоит на окне в моём павильоне. Ту, что из красного дерева. И скажи лисам-слугам принести сюда побольше полотенец. А-Фэй, лежи так. Подложи подушку под подбородок.
Ху Вэй подчинился беспрекословно. Шуршание лап где-то за окном означало, что и Недопёсок ринулся выполнять поручение. Ху Сюань между тем расставила поваленные ширмы, подобрала курильницу и, всыпав в неё щепоть сухих трав, которые достала из цянькуня, поставила у изголовья кровати. В носу у Ху Фэйциня защекотало, он с трудом удержался, чтобы не чихнуть. Травы, вероятно, призваны были его одурманить: он почувствовал лёгкое головокружение и уткнулся лицом в подушку.
Недопёска и лис-слуг Ху Сюань из павильона выставила, когда они выполнили поручение. Недопёсок страшно расстроился, но утешился тем, что прилип ухом к двери. Ху Вэй, разумеется, остался.
«Поглядел бы я на того, кто попытается меня выставить!» – всем своим видом говорил он.
Ху Сюань открыла шкатулку. В ней хранились мешочки с редкими лекарственными травами. Некоторым из них была не одна сотня лет. Она задумчиво перебирала мешочки, размышляя, какие травы выбрать. Раны на спине Ху Фэйциня выглядели несколько необычно, Ху Сюань не могла с уверенностью сказать, были ли они нанесены небесным оружием. Она выбрала подходящие, как ей казалось, травы и высыпала немного в горячую воду. Вода забулькала, потемнела, запахла пряностями. Ху Сюань смочила полотенце и с помощью Ху Вэя растянула его поверх спины Ху Фэйциня. Когда полотенце коснулось его спины, Ху Фэйцинь тихо зашипел.
– Не волнуйся, ты в надёжных лапах, – сказал Ху Вэй. Упомянутые «надёжные лапы», надо заметить, сильно дрожали.
[200] Врачевание Лисьего бога
Ху Сюань объяснила, что травяной компресс очистит раны и можно будет их врачевать. Ху Вэй кивал, не вслушиваясь. Взгляд его был прикован к лицу Ху Фэйциня, которое приобрело какой-то желтушный оттенок.
Тот неистово сражался с тошнотой, подступавшей к горлу всякий раз, как горячее полотенце оказывалось на его спине. Это было очень больно. Он понимал, конечно, что лисий знахарь своё дело знает, и терпел, ничем не выдавая своих мучений: Ху Вэй и так на взводе, а стоны или крики только подольют масла в огонь.
Травяные компрессы размягчили образовавшуюся на ранах кровяную корку, вытянули гной, и теперь раны обрели первозданный вид, будто их только что нанесли. Ху Вэй успел уже три раза сменить воду, а гора полотенец значительно поредела.
То, что Ху Сюань увидела, ей не слишком понравилось. Она прикусила губу, наложила на спину Ху Фэйциня чистую тряпицу и задумалась. Раны были не слишком глубокие, но пересекались и наслаивались, создавая определённую трудность для последующего лечения. Черви вряд ли смогут разобраться в этом лабиринте, использовать их не получится. Зашивать каждую рану вручную тоже не представлялось возможным: каким бы искусным ни был лисий знахарь, если заштопать спину Ху Фэйциня, останутся шрамы. Ей не хотелось уродовать Лисьего бога. Оставлять раны открытыми и положиться на самоисцеление тоже нельзя: и опасно, и времени нет.
Ху Сюань поднялась:
– Мне нужно заглянуть в «Лисий справочник», – и вышла.
– А тебе не нужно тоже куда-нибудь заглянуть? – с надеждой спросил Ху Фэйцинь, разжимая зубы.
Если бы Ху Вэй вышел, он мог бы позволить себе застонать или выругаться, чтобы облегчить страдания. Он незаметно кусал руку, подложенную под подбородок, но это мало помогало, тем более что руки и сами болели: синяки и ссадины на них сделались багровыми.
– Хочется орать – ори, – сказал вдруг Ху Вэй. – Наплюй ты на это чувство собственного достоинства. Лисы такими пустяками не заботятся.
– И нисколько не хочется, – солгал Ху Фэйцинь. – Да и не больно даже… Подумаешь, шкура местами слезла…
Ху Вэй выгнул бровь и с размаху вжал ладонь между лопаток Ху Фэйциня. И вот тут Ху Фэйцинь уже заорал. Кто бы смог сдержать крик такой боли? В глазах у него потемнело, уши наполнились жужжанием.
– Лучше стало? – спокойно осведомился Ху Вэй, продолжая держать руку на лопатках Ху Фэйциня.
– А-Вэй! Что ты делаешь?! – воскликнула вернувшаяся Ху Сюань.
Она поспешно сбросила руку младшего брата со спины Лисьего бога, отругала его. Ху Вэй небрежно пожал плечами.
Ху Фэйцинь выругался. Брат с сестрой уставились на него широко раскрытыми глазами. Вряд ли кто-то ожидал, что с губ Лисьего бога могут сорваться подобные выражения. Сложно было даже представить, что Лисий бог вообще такие выражения знает.
Ху Вэй ухмыльнулся:
– А на Небесах знают толк в ругани!
– Я тебе, паскудный ты лис… – проскрипел Ху Фэйцинь.
Он не смог договорить, его вытошнило. К счастью, Ху Сюань успела подставить ему миску.
– Вот видишь? – сказал Ху Вэй, ни к кому конкретно не обращаясь. – Ему лучше стало. Незачем в себе держать.
Пожалуй, он был прав, но Ху Фэйцинь ни за что бы этого не признал. Боль накатила и схлынула, желудок очистился, и он почувствовал некоторое облегчение. Во всяком случае, травяные компрессы уже не казались пыткой. Ху Сюань сменила их ещё несколько раз, не переставая хмуриться. На этот раз она прикладывала полотенца, смоченные в холодной воде. Ху Фэйцинь испытал приятное облегчение.
– Сюань-цзе, – спросил Ху Вэй, – что ты там вычитала в «Лисьем справочнике»?
Ху Сюань вытерла руки сухим полотенцем. Кажется, она был так погружена в размышления, что даже не расслышала вопрос. Ху Вэй встряхнул её за плечо и повторил.
– А… – отозвалась Ху Сюань, – дальше врачевать А-Фэя придётся тебе. Я сделала всё, что могла.
Ху Сюань не имела в виду ничего такого, просто способ, который она вычитала в «Лисьем справочнике», предполагал очень тесный контакт лекаря и пациента – более тесный, чем она могла себе позволить как лекарь, – поэтому она и предложила, чтобы Ху Фэйциня дальше врачевал сам Ху Вэй. А Ху Вэй сразу надумал невесть что. Глаза его остекленели.
– Он… – выговорил Ху Вэй, полными ужаса глазами глядя на старшую сестру, – он… умре…
Ху Сюань нахмурилась и применила секретную лисью технику отрезвления. Ху Вэй вскрикнул и схватился за голову.
– Мозги у тебя совсем набекрень, А-Вэй?
– Теперь уж точно, – ворчливо отозвался Ху Вэй, продолжая тереть макушку. – Сюань-цзе, обязательно было со всей силы…
– Обязательно, – категорично сказала Ху Сюань.
Ху Фэйцинь хотя бы чуточку был отомщён. Это принесло ему облегчения больше, чем прохладный компресс.
[201] «Лисьелизь»
О чём брат с сестрой говорили – Ху Фэйцинь не расслышал: Ху Сюань отвела Ху Вэя в сторону и говорила очень тихо. Разобрать удалось лишь несколько реплик.