три с половиной дома, а остальное — однотипные муляжи.
И якорь этот защищен очень хорошо. Не знаю, что тут успели сломать те отпечатки в мантиях, но тот факт, что я еще жив в якоре столь сильного ловца — уже чудо. Мои сновидения не отзываются, наснить тоже толком ничего не получается — я смотрел на два куска хлеба в своей руке, между которыми не было никакой ветчины.
— Ну реально как на первом курсе. Только еще и Врума нет.
Но если я уже осознал себя, то Йозеф должен был понять все уже давно. Почему тогда он все еще не выкинул меня из своего якоря? Неужели Талер, Неспящие, Отец Сумрака и все эти магические круги как-то сумели повлиять на этого монстра?
И в чем тогда план?
В принципе, я могу использовать дар и пробудиться. Только что мне это даст? Ну отрублю я спящему ублюдку голову, разве это поможет? А если я его разбужу, то все повторится, только вот второго браслета у меня нет.
Зато есть план получше. Наверное, на что-то подобное и рассчитывали Неспящие.
И словно в подтверждение моих мыслей, земля под ногами содрогнулась. Студенческие домики начали рушиться один за другим, только старая хибара, больше похожая на сарай продолжала стоять.
Якорь Йозефа разваливался и это явно не моих рук дело. Похоже, Талер и компания все же помогают мне, а может они используют меня в качестве проводника. Вряд ли отпечатки снов могут сами проникнуть в чужой якорь.
Да я вообще не знал, что отпечатки снов можно использовать подобным образом. Был уверен, что их предел — обеспечить связь с хозяином сна, ведь даже фантомы это по сути сами сны.
Но факт налицо, якорь явно содрогается из-за чего-то. Редкие толчки превратились в постоянное землетрясение, строения рушились и проваливались сквозь землю. А, нет, это сама земля проваливалась. Посреди улицы образовался разлом, ведущий в ничто. Клубящаяся тьма калейдоскопа прямо посреди якоря.
Не рискнув перепрыгивать эту аномалию, я двинул в обход, пока не нашел удобного места, чтобы взобраться на крышу. Без Врума я даже во сне не умел ни летать, ни высоко прыгать. Я вообще чувствовал себя слабым и беспомощным.
Пока все тряслось и содрогалось, я просто бежал знакомыми путями к своей цели. Самое страшное было, когда дом прямо подо мной начал оседать и проваливаться вместе с землей. Даже представлять себе не хочу, что ждет ловца, который попадет в эту черную пелену.
Сомневаюсь, что сильнейший и древнейший ловец окружил свой якорь чем-то безобидным. В одном моменте мне все же крупно повезло. Мост был на месте, так что я без проблем добрался до небольшого острова с множеством дверей.
Забавно, ведь это место — самое часто используемое в качестве якоря среди студиозов. Площадь дверей была практически такой же, какой я ее запомнил. Разве что раскидистое дерево в центре было со всеми ветвями.
— А вот и шелудивая крыса, — раздался голос за спиной.
Может быть раньше я и обиделся на такое, но теперь сочту за комплимент.
Йозеф шел медленно и выглядел вполне естественно, только вот сразу становилось понятно, что ему крепко досталось. Его фигура каждую секунду менялась, становясь то ребенком, то подростком, то взрослым, то дряхлым стариком. При этом метаморфозы происходили в абсолютно случайном порядке.
Кажется, кто-то забыл, как он выглядит на самом деле и сейчас пытается определиться со своим возрастом. Но даже без этого было видно, как дергается в судорогах его тело. Неудивительно, якорь прочно связывается с источником.
Но больше всего меня удивило не это, хотя я мог бы и догадаться. Во всех ипостасях была одна общая деталь. Черные линии татуировок, расходящихся по всему лицу. Он был не просто шики, это самый мерзкий из всех шики, что я встречал. Такой концентрации и черноты линий я не видел ни у кого прежде.
— Хватит беготни, — злобно произнес он и повел рукой.
Земля под моими ногами вздыбилась и стала похожа на желе. Почва пошла вверх, словно пыталась схватить меня и сдавить, но я успел отскочить в сторону. И там, где я стоял, почва была мягкой, но не живой.
Йозеф махнул рукой еще раз, видимо этот жест как-то облегчал ему манипуляции с эфиром. Но опять ничего не произошло, почва под моими ногами пошла волнами, но осталась на месте.
— Загадил тут все своим эфиром, — догадался Йозеф. — Думаешь, тебе это как-то поможет.
— Я просто хотел показать тебе один красивый сон, — усмехнулся я и схватился за ручку двери. — Это один из моих любимых. Сон с танцующими рыбками.
Я потянул дверь на себя. И прежде, чем использовать дар пробуждения, успел заметить потоки скверны, хлынувшие в якорь этого ублюдка.
Я не был уверен, что у меня получится, но я довольно давно общаюсь с Талером и несколько раз видел, как он работает. Похоже, он действительно мастер, раз даже у меня получилось.
Площадь Дверей мне нужна была в качестве точки отсчета. То же место, та же дверь. Сложнее всего было привязать узел с хорошо знакомым мне сном к чужому якорю. И общий элемент стал связующим звеном в этом процессе.
Очнулся я лежащим возле стены. От резкой боли во всем теле заслезились глаза и я с трудом нащупал нужный камень. Влил немного эфира и позволил целебным корням обвить себя.
— Слабоваты. Если со стенами сравни… Гипнос Вечноспящий.
— Не подходи к нему, — прокряхтел я.
Ильда удивленно сбилась с шага, а затем бросилась ко мне. Сантор же поспешил на помощь к Йозефу. Ну да, для него ведь и секунды не прошло, просто из ниоткуда появился парень посреди зала и начал орать и биться в судорогах.
Но было поздно, Сантор есть Сантор. Бросился помогать. В следующее мгновение грузный воин в тяжелых доспехах и с башенным щитом протаранил стену на высоте пары метров своим телом.
— Убью-ю-ю… — Взревел Йозеф.
Я отпихнул в сторону Ильду, скинул с себя остатки корней и бросился в атаку. Йозеф теперь был похож на сухого старика с морщинистым лицом, пошедшим пигментными пятнами. Лысый, безбородый, со снежно белыми густыми бровями. И тем не менее его тело было полно силы.
А самое обидное, он успел выхватить меч Сантора, прежде чем отправил его в полет.
Я атаковал на предельной скорости, но Йозеф играючи отбил оба выпада, хотя и сражался тяжелым полуторным мечом с