— А потом произошло… убийство.
— Все были уверены, что Саймон тоже по уши в нее влюблен. Это давало им мотив.
— Он этого не делал, нянюшка, — запротестовала я. — Зачем ему это было нужно? Я не верю, что он был влюблен в эту женщину.
— Конечно нет, — согласилась она. — У него было достаточно здравого смысла. Кроме того, если бы Козмо умер, она что, переключилась бы на Саймона? Нет… дело тут вовсе не в этом. Как бы я хотела знать, что же там все-таки произошло.
— Но вы ведь верите в невиновность Саймона, правда, нянюшка? Я хочу сказать, вы верите в это безоговорочно?
— Конечно. И я знаю этого мальчика лучше, чем кто-либо.
— А возможно ли вообще узнать другого человека, нянюшка?
— Я знаю своих детей, — упрямо повторила она.
— И вы помогли бы ему, если бы у вас была такая возможность?
— Всем, чем смогла бы.
И тут я ей все рассказала. Я поведала ей всю нашу историю, начиная со встречи на палубе и заканчивая расставанием у дверей посольства в Константинополе.
Она онемела от изумления.
— И вы провели здесь столько времени и ни словом не обмолвились мне об этом!
— Я не была в вас уверена. Поймите, нянюшка, для меня главное — защитить Саймона.
Она медленно кивнула. Затем она повернулась ко мне и схватила меня за руку.
— Нянюшка, — серьезно произнесла я, — больше всего на свете я хочу докопаться до правды.
— Именно этого хочу и я, — сказала она.
— Вы очень много о них знаете. Вы имеете доступ в дом.
Она опять кивнула.
Вдруг я испытала небывалый прилив энергии и надежды.
— Нянюшка, давайте объединим наши усилия. Вместе мы обязательно докажем, что Саймон ни в чем не виноват.
Ее глаза сияли, а я впервые за долгое время почувствовала себя счастливой.
— Мы это сделаем, — пообещала я. — Вместе.
* * *
Поделившись своей тайной с нянюшкой Крокетт, я почувствовала себя значительно лучше. Мы беспрестанно обсуждали свою проблему и то и дело повторялись, что нас нисколько не беспокоило. Я только успевала изумляться тому, сколько у нас теперь рождалось идей. Мы убедили себя, что в доме кто-то обязательно должен знать убийцу Козмо Перривейла, и мы горели желанием выяснить, кто именно, и доказать невиновность Саймона.
Через несколько дней после того, как я доверилась нянюшке Крокетт, Джек Картер сообщил ей, что собирается везти в Апбридж груз и будет рад, если она составит ему компанию. И ему не будет скучно, и ей хорошо.
Это было ответом на наши молитвы. Нянюшка Крокетт сказала, что она поедет, если я присмотрю за детьми. Она отправилась в путь в сильном волнении.
День показался мне бесконечным. Я провела его с детьми, поэтому Лукаса не видела. Я играла с ними, читала им, рассказывала истории. Они остались мной довольны, а я считала минуты до возвращения нянюшки.
Я сама не знала, чего ожидаю от этого короткого визита.
Когда она вернулась, я сразу увидела, что нянюшка с трудом сдерживает волнение. Однако она отказалась мне что-либо рассказывать, пока дети не съели свой ужин, состоявший из молока и хлеба с маслом. После ужина она уложила их спать, и мы устроились в соседней комнате, предвкушая увлекательную беседу.
— Похоже, я не зря съездила, — начала она. — Мадам в полной растерянности.
— Вы имеете в виду леди Перривейл?
— Я имею в виду молодую леди Перривейл.
Она сложила руки на коленях и уставилась на меня с нескрываемым удовлетворением. Она не спешила поделиться со мной сделанным открытием, наслаждаясь моим нетерпением, предвкушая ожидающую меня радость.
— И что же, нянюшка, — торопила ее я.
— Ну, для них совершенно ничего необычного. Все как всегда. Там это происходит регулярно, но на этот раз терпение у них лопнуло. Все дело в мисс Кейт.
— И что же она натворила? Скорее, нянюшка, объясните мне, какое отношение ее поведение имеет к нам.
Она откинулась на спинку стула и многозначительно улыбнулась. Мне эта загадочность уже начала порядком надоедать.
— Слушайте, — наконец заговорила она. — От них опять ушла гувернантка. У них это происходит достаточно регулярно. Больше недели юную мисс Кейт никто не выдерживает. Но всякий раз в доме воцаряется неразбериха. Я так думаю, эта Кейт — настоящий чертенок. Ну, так вот, миссис Форд рассказала мне, что весь дом молится о том, чтобы у Кейт наконец появилась гувернантка, способная дать ей необходимое образование, а также, как я полагаю, избавить взрослых членов семьи от ее постоянного присутствия. Она пожаловалась, что им не удается разыскать такую гувернантку, и это всех повергает в отчаяние. А юную Кейт все это ужасно веселит, так как она считает, что прекрасно может обойтись и без гувернантки. Гувернанток перебывало в этом доме — не счесть, но ни одна из них не задержалась. Миссис Форд уверена, что скоро они махнут на нее рукой. Эта Кейт вытворяет все, что ей в голову придет, совсем нет на нее управы. Однако миссис Форд думает, что если они так и не найдут гувернантку, скоро из этого дома побегут не только гувернантки. Вот так обстоят дела в Перривейле.
Она замолчала и пристально посмотрела на меня.
— И я сказала миссис Форд: «Возможно…» А она насторожилась и спросила: «Что возможно, нянюшка?» Я ответила ей: «Может, я, конечно, лезу не в свое дело… но мне в голову пришла идея».
Я, затаив дыхание, ожидала продолжения.
— «Ну, я не знаю, — сказала я ей, — может быть, я действительно лезу не в свое дело, но у нас гостит одна юная леди… хорошо образованная юная леди. Самые лучшие школы и все такое. Ну, и на днях она говорила, что ей хочется чем-нибудь заняться. Не то чтобы у нее была такая необходимость, вовсе нет. Просто она заскучала. К тому же она так хорошо поладила с моими детишками… постоянно их чему-то учит и все такое. Ну, честно говоря… я не знаю. Просто это пришло мне в голову». Вы бы видели лицо миссис Форд! Думаю, она заслужила бы вечную благодарность хозяев, если бы ей удалось найти гувернантку для мисс Кейт.
— Нянюшка, что вы хотите всем этим сказать?
— Ну, мы ведь все время говорили… если бы вам удалось проникнуть в дом… Мы же решили, что где-то в доме есть ответ на наш вопрос… Как его найти, не получив доступа в дом?
Как только я осознала открывающуюся передо мной перспективу, меня охватило небывалое волнение.
— Вы думаете, они меня возьмут?
— Они вас схватят с руками и ногами. Вы бы послушали миссис Форд. «Вы у нее спросите? Как вы думаете, она согласится?» — приговаривала она. Я проявила крайнюю осторожность. Я хотела дать ей понять, что вас придется уговаривать. «Я могу сказать ей о вас, — ответила я. — Но, разумеется, я ничего не могу обещать. Я же не решаю за нее». Но она не унималась. Она ни о чем другом уже и думать не могла.