Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Бульоны?
— Стерилизованную среду, в которой выращиваются микробы. Это может быть дистиллированная или дождевая вода, кровь животных, любой бульон, например куриный, или даже твердая пища.
— Не говорил ли Перу… доктор Нуреп, над чем он работает?
— Никакие обсуждения не велись. Бульоны были заказаны по почте и отправлены на железнодорожный склад.
— В этом и состоял контакт с тем человеком? — спрашивает Жюль. — Переписка, и ничто больше?
— В письме только указывалось, какие нужны бульоны, в каком количестве и адрес доставки. Письмо не сохранилось. Мой служащий показывал его мне, чтобы получить разрешение на доставку. Боюсь, что я просто забыл о нем.
— Как осуществлялась оплата? — спрашиваю я.
— В конверт была вложена достаточная сумма.
— По тому, какие среды были заказаны, вы можете что-либо сказать о характере работы? — Я надеюсь, мы поймем, что представляет собой Перун.
— Ничего, кроме того, что она связана с микробами. Он заказал несколько различных сред и мог экспериментировать почти с любым видом бактерий.
— Значит, эта заявка не может служить для нас подсказкой, какого рода деятельностью занимается Нуреп?
— Она свидетельствует о том, что несколько месяцев назад у него не было лабораторного оборудования для приготовления сред. Поскольку экспериментаторы обычно сами готовят для себя среды, эта заявка показалась нам странной. Если бы он раньше не имел контактов с институтом, мы не стали бы выполнять заявку. — Пастер улыбается чуть застенчиво. — Я детектив по части преступлений микробов, но исходя из характера заявки, я бы сделал заключение, что Нуреп непродолжительное время находился в том районе, куда мы отправили свой продукт, и что он еще не организовал полноценную лабораторию.
— Куда были отправлены материалы? — спрашивает Жюль.
— На железнодорожный склад в Нормандии. Доктор Рот сообщит вам точный адрес.
— В каком состоянии исследования причин «черной лихорадки»? — интересуюсь я у доктора Пастера.
— Мы на той же стадии, что и прежде.
— Вы хотите сказать, что противоречия с медиками препятствуют исследованиям?
Доктор Пастер ничего не говорит, но по выражению его лица я вижу, что он не собирается мне возражать.
Я решаю сообщить ему о сегодняшней встрече с Дюбуа.
— Я беседовала с человеком, который посылает вам образцы крови и ткани, взятые у больных, умерших от лихорадки.
— Кажется, это молодой доктор из больницы Пигаль.
— Значит, вы не знаете его?
— Нет, его образцы доставляет курьер. — Пастер поворачивается к Роту. — Доктор когда-нибудь появлялся в институте?
Рот качает головой:
— Нет, образцы приносит курьер.
— Мы только надеемся, что доктор достаточно компетентен, чтобы справиться с этой задачей. — Пастер поправляет очки и, сощурившись, смотрит на меня. — Я чувствую, вы хотите задать вопрос об этом докторе Дюбуа.
— Признаться, эта беседа меня озадачила. Мне показалось, что он в трудной ситуации и пытался выведать у меня информацию.
— Информацию? — Пастер совершенно удивлен.
— Да. Мне кажется, он интересуется тем, что мы узнали об убийцах.
— Но какое отношение молодой доктор может иметь к преступлениям?
— Мы не знаем, — перебивает меня Жюль, — но намереваемся выяснить. Помимо того что доктору Дюбуа поручено снабжать вас образцами, вы что-нибудь знаете о нем?
— Ничего. Если я не ошибаюсь, он один из практикантов Бруарделя. — Пастер качает головой. — Микробы гораздо понятнее, чем люди. Они приносят либо пользу, либо вред. Но ни один микроб, даже микроб чумы, даже тот, что убивает, не пытается причинить вам вред.
— Микроб, который убивает, не пытается причинить вред?
— Если они убивают, то уничтожают хозяина. Они делают это непреднамеренно. — Он снова качает головой. — Но люди гораздо коварнее.
55
— Поскольку питательные среды были отправлены в Нормандию, я должен немедленно ехать туда, — сообщает о своем решении Жюль, когда мы выходим из института.
Я пытаюсь подавить в себе вспышку негодования из-за того, что от меня хотят избавиться только потому, что я женщина.
— Я еду с вами.
Стоило мне только произнести это, Жюль, как я и ожидала, возражает:
— Это не женское дело.
Я останавливаюсь, беру его за руку, так что ему приходится остановиться тоже, и смотрю ему прямо в глаза.
— Никто из нас не будет гоняться по всему миру за безумцем убийцей.
— И вы этому помешаете.
— Забавно, мсье Верн, но то же самое я подумала про вас.
— Я знаю, вы как женщина сделали многое, но вы должны понять, что существует вполне реальная опасность.
— А когда убийца гнался за мной на кладбище, ее не было? Или когда я находилась на волосок от смерти глухой ночью на острове Блэкуэлл?
— Мадемуазель…
— Я тоже еду. Согласны вы или нет. И вы не можете меня остановить.
Он смотрит на меня, как отец на упрямую дочь.
— Станция в двух часах езды на поезде. Придется остановиться на ночлег. Поскольку женщина не может удалиться от дома на расстояние часа езды без багажа, достаточного для оснащения целого дивизиона французской армии, то…
— Я путешествовала вокруг света с одним саквояжем.
— Как вы помните, я написал книгу о путешествии вокруг света. Самое быстрое его можно совершить за 80 дней. И для удовлетворения минимальных потребностей женщине нужно несколько больших дорожных сундуков с вещами.
Я постукиваю пальцем по его груди.
— Я еду с вами, нравится вам это или нет.
— Замечательно. Но учтите, мадемуазель, это малонаселенный район. Сомневаюсь, что там отыщется больше одной или двух гостиниц. Если окажется всего одна комната… — Он пожимает плечами и не скрывает притворную улыбку.
Он думает, что это остановит меня, но не знает, что имеет дело с современной женщиной — сексуальные намеки не испугают меня.
— Если найдется одна комната, вы сможете спать в хлеву. Если Господу когда-то там было совсем неплохо, то простому писателю будет и подавно хорошо.
Он уже не улыбается, а хмурит брови.
В конце концов мы договариваемся встретиться на вокзале Сен-Лазар сегодня в час дня.
56
Дюбуа
После работы Люк Дюбуа отправляется на баржу. Перун недоволен его приходом.
— Тебе же было сказано не появляться здесь, кроме как ночью.
— Извините, но у меня есть важная информация. Я разговаривал с американкой. Она почти напала на ваш след.
Перун пожимает плечами:
— И что из того?
Дюбуа смотрит на лидера анархистов.
— Если это произойдет, как тогда поднимать восстание?
Перун вдруг надвигается на Дюбуа, и тот, отпрянув назад, натыкается на стол и опрокидывает медный сосуд с жидкостью. Ребром ладони он начинает собирать жидкость на поверхности металлического стола и сливать обратно в сосуд.
— Извините. Что это?
— Чума.
— О Господи. — Дюбуа бросает сосуд, делает шаг в сторону и трясет мокрую руку.
— Это вода для кошки, дурачина. Подними посудину и налей в нее воды.
Дюбуа старается не смотреть на Перуна, когда идет к раковине. Он думал, что Перун хочет знать, когда эта женщина подберется к нему.
— Я тебе ясно сказал не подходить к этой женщине.
— Я знаю, знаю, извините.
— Так в чем же дело?
— Я не хотел, я… я в растерянности.
— Из-за чего?
Дюбуа стоит у раковины спиной к Перуну и чувствует, как у него трясется правое колено.
— Я не знаю, я просто в растерянности. Скоро мы…
— Ясно. Мы готовимся нанести удар, который будет слышен во всем мире, а ты в растерянности? Может быть, ты разуверился в наших целях?
Дюбуа заставляет себя повернуться и взглянуть на Перуна.
— Нет, конечно, нет. — Его голос звучит лживо и фальшиво, и даже он сам слышит это.
— Ты наш товарищ? Ты готов доказать верность нашему делу? Убивать и, если потребуется, умереть за наше дело?
— Конечно.
— Один раз ты не выполнил мое задание…
— Он был другом.
— Он был буржуем, врагом народа.
— Да, да, вы правы, он должен был умереть. Я буду делать, что вы скажете. Обещаю. — Дюбуа подходит ближе к Перуну. — Мне хочется всем делиться с вами. Вы знаете, какие чувства я питаю к вам. — Он хочет дотронуться до Перуна, но отдергивает руку, взглянув ему в лицо.
Перун шепчет:
— Дело не в том, что ты чувствуешь, а в том, что подумают другие, если ты скажешь им.
— Я никогда не скажу им про нас.
Перун поднимает брови.
— Про нас? Ты так ничего и не понял. Есть только один из нас, и это я. — Он уходит в камбуз, где Влад, еще один русский, который надзирает над другими рабочими, пьет кофе и курит. Перун о чем-то говорит с ним, и они вдвоем входят в лабораторию.
- Ели халву, да горько во рту - Елена Семёнова - Исторический детектив
- Эхо возмездия - Валерия Вербинина - Исторический детектив
- Изобличитель. Кровь, золото, собака - Бушков Александр Александрович - Исторический детектив
- Дело крестьянской жены Катерины Ивановой (История о том, как одна баба дело государево решила) - Екатерина Константиновна Гликен - Историческая проза / Исторический детектив / Русская классическая проза
- Дознание в Риге - Николай Свечин - Исторический детектив