помощью извне, хотя и являлась она моей собственной, я слышал внутри слова Грея. Вот кто-кто, а он знал об анатомии человека не по наслышке, так как проходил базовый медицинский курс. Пусть и немного, но этих знаний хватало, чтобы вмешательством не сделать хуже. Ведь по мере действий, я видел что каждый орган имел свою энергетическую структуру, существуя и на материальном и на эфирном уровне. И если воздействовать с любой из сторон, то неизменно оно передавалось и на другую.
Вот и сейчас я, восстанавливая эфирное тело девушки, приводил в порядок и физическое.
Укрепил энергетическую структуру сердца, выровнял его ритм и уплотнил плетение артерий.
Наполнил лёгкие энергией и слегка повысил давление.
Запустил работу почек и стабилизировал общий фон.
Сияние ауры её начало разгораться, а дыхание стало равномерным и глубоким. Сознание постепенно возвращалось к ней и стоило её менталу пробудиться, как вся работа чуть было не пошла насмарку. Волною страх от узнавания меня прошёлся по её структуре и мне больших трудов стоило удержать скрепленное эфирное тело в целости.
— Тише. Не бойся меня. Я друг. - ответил мысленно, как это делал в регрессии и девушка отреагировала.
Вот только ответ её звучал не оформленными мыслями, а более глубинной сутью.
— ДОГНАЛ! ОХОТНИК! СТРАШНО! — дрожала её душа, сжимаясь в комочек, но я придержал её, стараясь быть мягким.
— Спокойно. Безопасность. Друг. — попробовал изменить подачу, так как понял, что общаюсь сейчас не с сознанием девушки, а с её подсознанием.
— ТРЁХГЛАЗЫЙ НЕ ВРАГ? ДРУГ? — с сомнением она вопросила и я подтвердил.
— Друг Лизы. Твой друг. Спасаю. Излечиваю. — ответил ей и облегчённо выдохнул, увидев на фоне молочно белого тела её энергий травянисто зелёные линии, ложащиеся на удерживаемые моей воле заплатки.
Чутьё подсказало, что это наконец заработала система самовосстановления девушки и можно было потихоньку убирать своё влияние. Но даже так, я сперва дождался пока эти нити окончательно стянут все швы и начнут растворяться, по цвету становясь таким же молочно белыми, как и всё её эфирное тело.
— ДРУГ…НЕ СТРАШНО…ХОРОШО, — уже куда-как более спокойнее звучал её внутренний голос. Глаза её медленно раскрылись и взгляд осознанный скользнул по мне. — Спасибо…
Я и сам взглянул в её лазурно-синие очи и улыбнулся.
— Ты умница. Поспи. Спать можно. — и стоило ей закрыть глаза, я медленно начал дорогу назад.
С каждым вдохом я возвращал свою ауру, оставляя под ней здоровую юную деву, уже не спешащую отправиться на тот свет.
И с каждым втянутой в себя эфирной нитью, ко мне постепенно начали возвращаться чувства. Сперва лёгкий ветер лизнул мою кожу. Потом начали перед глазами появились краски помимо тех, которые я видел тонким зрением. Издалека, как будто сквозь слой ваты до слуха моего стал доноситься голос. И чем дольше я прислушивался, тем разборчивее он становился.
— Семён… Услышь меня, Семён… Ну же, дорогой, пусти меня…Не блокируй. — кто-то осторожно держал меня сзади под голову, а в шею упиралось что-то острое, но не могло меня коснуться.
—…Лизка, ты? — узнал я голос говорившей, позволяя себе расслабиться и тут же шею обжёг укол инъектора.
— Отлично! Тише-тише-тише, ты молодец — молодеец, — шептала мне на ухо подруга, пока жгучий раствор проходил по телу. — Потерпи немножко. Чуть-чуть осталось… Мари, чёрт тебя дери! Капельницу, быстрее!
— Да как⁈ Они меня не пропускают! — воскликнула девушка и я услышал знакомое мне хлопанье крыльев.
Сквозь боль и выступившие слёзы глаза разлепил и увидел полнейший аншлаг. На полу осколки, окно разбито, испуганная Герда шторой дыру прикрывает, а остальные девушки у входа толпятся, пробуя мимо воронов пройти. Те же просто в лютейшем виде перед ними стояли — перья встопорщены, крылья зловеще подняты, глаза блестят и оба мокрые, грязные, будто тряпки половые, которыми только что весь дом отдраили.
— Да ну хорош вам…это свои… — в адрес всех окружающих прохрипел и услышав мой голос, Чёрный сразу подорвался.
Побежал по полу, вспорхнул, прыгнул ко мне на грудь и клювом в рот ткнулся.
— А ну уйди от него! — потянулась к ворону Елизавета, но тот так метко её в палец клюнул, что та аж ойкнула.
А после я уже и сам руку подруги придержал, ибо понимал, что именно вороны сделали и почему они столь молчаливы. Позволив Чёрному мне в рот клюв засунуть, я принялся пить воду Живого Источника и силы постепенно ко мне возвращались. По крайней мере я начал чувствовать свои живот и ноги.
Допив из Чёрного, я закашлялся и боль по телу разнеслась такая, что впору помирать. Но это хорошо, ведь если больно, значить я живой. Хуже гораздо, когда вовсе ничего не чувствуешь.
Всё ещё крепко удерживаемый со спины Лизкой, я ноги затёкшие из под себя достал и наконец их вытянул. И в них разом будто сотня пчёл ужалила, аж поморщился до зубовного скрежета. Голова кругом шла, но сил сказать ковыляющему в мою сторону Белому мне всё же хватило.
— Не мне. Ей дай, — и указал в сторону спящей девушки. Тот сперва слушать меня не захотел и пришлось пальцами прищёлкнуть, сказав настойчивее. — Дай ей. Я в порядке.
И сквозь скептический прищур меня осматривая, Белый всё же вздохнул и поковылял в сторону девушки. При этом на правую лапу он старался не опираться да и крыло с той же стороны не складывалось и земли касалось.
— Какого чёрта⁈ Семён, что он…? — возмутилась Лиза, но я руку успокаивающе поднял.
— Тише. Ей станет лучше. Герда, помоги Белому и приоткрой Лауре рот. — попросил я, пытаясь хоть как-то приподняться, но тщетно. Сил не было от слова совсем.
— Да с какого чёрта лучше? Что вообще происходит, Семён⁈ — сильной рукой меня встряхнула, аж голова загудела.
— Так, подруга. Ты либо лечи меня, либо добей, но в первом случае я рассказать смогу больше. — прохрипел ей, руку на пол устало роняя.
— Оооо, ты мне расскажешь. Ты мне теперь всё расскажешь. — пообещала Елизавета, приобнимая крепко так, что аж весь воздух из меня выдавила.
— Матушка, так капельница нужна или нет? — спросила Мари, всё ещё держа трубки и ёмкости с чем-то слабо светящимся.
Прежде чем ей ответить, она меня пальцами крепкими за шею потрогала, голову к себе повернула и посмотрела в глаза.
— Пока нет, но держи наготове. Так. Ада, Рая, в подвал и кусок фанеры принесите, дыру в окне прикройте. Яра, сходи за совком, прибери здесь стёкла. Белла, помоги Лауру переложить. — раздала команды Елизавета и в сторону лежащей повернулась. — Герда, как она там?
— Всё выпила. Дышит вроде нормально. Спит и…эмм…улыбается. — ответила Герда, тонкие прядки с лица Лауры убирая и на белого ворона поглядывая.
— Отлично. Следите за ней. Если что, то зовите.
— А вы куда, маменька? — уточнила спортсменка, осторожно беря Лауру под плечи.
— Да куда-куда, вниз его потащу, — буркнула Елизавета, меня приподнимая и пробуя на ноги поставить, но с тем же успехом можно было мне на руки и на ноги коньки надеть и на лёд выпустить. Всё равно бы упал. — Ухх, наел ты себе ж*пу, конечно.
— Маменька, а ну ка не геройствуйте. Белла, помоги мне, — уверенно сказала Герда и вместе с блондинкой они осторожно Лауру на кровать переложили и за меня взялись. — Белла, давай у плеча другого вставай, а я Семёна за ноги возьму. Вооот так.
Словно вазу фарфоровую меня девушки с лестницы спустили и в неспешном темпе до гостиной донесли. Вороны при этом следом шли и комментировали, но судя по всему, только я их слова мог видеть. Белый просил нести осторожнее, а Чёрный предлагал меня с лестницы спустить, чтобы хотя бы так я мудрости набрался.
И его настроение я прекрасно понимал. Всё таки по такой непогоде им пришлось до самого источника лететь и обратно возвращаться. То-то Белый так подранился. По всему видать, чтобы через искривлённое пространство до родника добраться, требовались высокие навыки пилотажа.
— Фуух, отлично. Герда, Белла, грузим его в кресло. Мари, капельницы давай и сходи показатели Лауры проверь. Браслет в моём шкафу, в нижнем ящике. И разогрейте бульон сегодняшний, он нам потребуется.
— Да матушка.
— Конечно.
— Всенепременно.
Отозвались девушки, а я от укола в сгиб локтя скривился, но ёрничать не стал. К тому же, не пойми откуда, на мне и плед тёплый оказался и подушка под головой и даже тапочки мягкие на ноги надели. До чего же шустрые у Лизки дочки оказались, я даже и не заметил.
— Ну что, живой? — пощёлкала она перед моим лицом пальцами и от резких звуков голова вновь колоколом загудела.
— Да живой, живой… — покивал ей устало. — В ближайшее