При мысли, что тело Хлои лежит где-нибудь непогребенным, кровь закипела у Джо в жилах.
Рагглз поднял глаза и встретился с ней взглядом.
– Я почти закончил.
– Я тоже.
На столе стоял кофейник со свежесваренным кофе. Джо наполнила чашки.
– Считается, что кофе обостряет ум, – сказала она, – так что пейте.
– Я кое-что нашел, хотя не вижу в этом особого смысла, – вздохнул Рагглз.
– Что?
– Упоминание о прошлом дне рождения виконта. Только Хлоя ошиблась. Она написала, что у него день рождения в декабре. Несколько недель спустя она внесла поправку: «Приношу извинения виконту Мордену и его семье», и так далее, и тому подобное. Он родился не в декабре, а в июне.
Рагглз передал этот номер газеты Джо. Прочитав, Джо пожала плечами:
– Не вижу в этом ничего значительного. Любой мог совершить такую ошибку. Какая разница, в каком месяце он родился? В другой ситуации это могло бы иметь значение. Но всем известно, что его родители много лет прожили в браке, прежде чем он появился на свет.
– Все равно это странно и стоит того, чтобы заняться этим повнимательнее.
Джо немного повернулась в кресле, чтобы лучше видеть Рагглза. Она знала, что он и Уолдо почти ровесники. Но рыжие волосы и веснушки придавали Рагглзу мальчишеский вид, хотя он был закаленным солдатом, прошедшим вместе с Уолдо всю Испанскую кампанию. Ходили слухи, что они служили в разведке. В отношении Уолдо она могла в это поверить. Он оказался гораздо более сложной личностью, чем она решила при первой встрече. Но она не могла себе представить Рагглза шпионом. Он производил впечатление приятного и заслуживающего доверия джентльмена.
Рагглз тоже смотрел на нее.
– В чем дело? – спросил он.
Джо застенчиво улыбнулась, словно ее поймали на невинной лжи. Немного поколебавшись, она сформулировала вопрос так, чтобы он прозвучал совершенно безобидно:
– Это похоже на работу в Испании? Я хочу сказать, для вас и Уолдо? Я знаю, что вы сотрудничали с «Бритиш интеллидженс» или…
– Или, – перебил ее Рагглз, его глаза искрились смехом. Это вернуло ее к действительности, и она прямо спросила:
– Что именно вы там делали? Рагглз подавил зевок.
– Это ужасно скучно, – сказал он, – и совсем не так увлекательно, как обычно представляют. Мы расшифровывали донесения, опрашивали свидетелей и в основном делали то же, что здесь. Вы бы назвали это полицейской работой.
– Понятно.
– Простите, что разочаровал вас.
– Вы не обманули моих ожиданий, но я не верю ни одному вашему слову. – Джо смягчила свое высказывание улыбкой.
Его глаза вспыхнули.
– Это правда.
– Вероятно, но не вся. Храните свои секреты, мистер Макнаб. Я не собираюсь вас провоцировать. Мне следует поблагодарить вас за помощь. Спасибо, я говорю это искренне.
Краска выступила у него на щеках.
– Рад служить, мэм. Не стоит благодарности. Не нужно… – смутился Рагглз.
Джо выручила его, сказав:
– Вернемся к работе? – Когда он кивнул, она продолжила: – Я написала кое-что подходящее для нашей цели, но хочу знать ваше мнение.
Взяв со стола листок бумаги, она прочитала:
Многочисленным предположениям и домыслам о судьбе леди Уэбберли пришел конец. Она написала из Парижа, что в ближайшем будущем не намерена возвращаться в Лондон, по крайней мере до тех пор, пока не будут опубликованы ее мемуары. Да, дорогой читатель, ее светлость продала свои воспоминания влиятельному лондонскому издателю, который выпустит их в свет в августе. Будьте готовы к скандалам, которые потрясут двор и правительственные круги. И помните, что вы впервые услышали это от Леди Всезнайки.
Джо подняла глаза на Рагглза.
– Что скажете?
– Если это не обратит Мордена в панику, то ничто не поможет.
– Он не заподозрит ловушку?
– Возможно. Но даже если и так, он захочет удостовериться и сможет сделать это, только отправившись на место преступления.
– Что нам делать дальше?
– Мы пошлем ваше письмо в «Эйвон Джорнал» экспрессом, чтобы Морден прочитал это в следующем выпуске газеты.
– Газета появится в Лондоне не раньше чем через неделю.
– Что ж, будем надеяться, наша уловка сработает и дьявол сорвется с цепи.
Уолдо и Харпер прибыли в Хенли, когда уже сгущались сумерки. Щедро расплатившись с кучером, доставившим их в рекордный срок, они остановились в гостинице «Лебедь» и спустились в бар в надежде пообщаться с местными жителями и получить информацию. К несчастью, было слишком поздно, и малочисленные посетители бара отнеслись к ним с подозрением. Однако хозяин, заметив, что Уолдо имеет высокие запросы и деньги, чтобы их удовлетворять, оказался им крайне полезен. К услугам щедрого гостя были лучшие комнаты, прекрасный обед и самый дорогой бренди.
Чтобы не вызывать подозрение своими расспросами, они придумали легенду: Уолдо нанял Харпера, известного садовника, чтобы тот создал ему парк по образцу Бринзли-Холла.
– Если бы лорд Бринзли позволил нам осмотреть свой сад… – мечтательно сказал Уолдо. – Говорят, он не слишком любезен. Однако мы думаем, что стоит попытаться. У вас есть еще такая же? – Он подвинул открытую бутылку отличного коньяка к хозяину.
– Да, – ответил мистер Пайк, явно обрадованный жестом Уолдо, – но только маленькая.
Харпер тоже был не прочь приобрести еще одну бутылку. Он ничего не смыслил в садоводстве и решил, что если будет держаться в тени, его не разоблачат.
Растаяв, мистер Пайк рассказал им все, что они хотели знать. Сад и даже дом, если они того пожелают, можно осмотреть без препятствий, поскольку Бринзли уехали в город.
– В Бринзли-Холле всегда полно посетителей, – сказал мистер Пайк. – Но когда семья проживает здесь, визитеров в дом не пускают.
– Бринзли ведь хорошо известны в Хенли? – спросил Уолдо.
Польщенный вниманием богатого постояльца, мистер Пайк выложил все, что знал о самой знаменитой семье в округе, начиная со старого графа, который умер до рождения внука.
– Да, старик был колоритной личностью, – сказал мистер Пайк, в его голосе слышалось восхищение. – Имел широкие взгляды на жизнь, если вы понимаете, о чем я говорю. Хотя и от женщин не отказывался, – хмыкнул он, – во всяком случае, отец мне об этом говорил. Несмотря на это, все его любили, но бедняга своей бурной жизнью практически разорил имение. Нынешний граф, можно сказать, выучился на ошибках отца.
– Он не такой колоритный? – поинтересовался Уолдо.
– И не все его любят, хотя справедливости ради надо сказать, что он лучший отец, чем его собственный папаша. Он в сыне души не чает.
– Полагаю, и мать тоже? – вставил Харпер.
– Думаю, да. – На лице мистера Пайка отразилось сомнение. – Знаете, с тех пор как она родила сына, у нее с головой не все в порядке. Это настоящая трагедия. Роды ужасно на нее подействовали. Моя жена говорит, что такое случается.