Скорпион долго рассматривал меня, потом устало произнёс:
— Спасибо, человек.
Я даже слегка опешил:
— За что?
— За зверей, — и скорпион отступил назад, в пыльную темноту, — За Инфериор. За то, что движешься вперёд.
Мозг всё же помог мне, и вскоре стал придавать неясным теням во мраке очертания. Если это скорпион, то вот этот больше похож на паука. А вот этот на шершня…
Здесь, кажется, сокол, а здесь… волк?!
Эта тень двинулась вперёд, и из темноты действительно показался волк. Чёрный, с белой грудью.
Хищник поклонился мне, и я заметил на его холке, в копне шерсти, Грезэ. Девочка спала, свернувшись калачиком.
Я едва поборол желание рвануть вперёд, зацепиться за шерсть, схватить первушку и метнуться в пещеру, унести отсюда, куда глаза глядят.
— Воистину ты избранный, ведь твоя связь с тринадцатой даже сильнее, чем предрёк Инфериор, — сказал волк, снова выпрямляясь.
Связь.
Тринадцатые.
Как же меня это всё уже раздражало.
Волк ещё долго смотрел на меня, и вдруг в его взгляде проскользнуло что-то знакомое. Неуловимое сходство.
Сверху что-то метнулось в свете, я неожиданно выкинул руку, и в ладонь мне упал… талисман из скруток шерсти. Непроизвольно сжав дорогой мне артефакт, я всмотрелся в волка:
— Рычок?
Огромный хищник ничего не ответил, хотя кажется, улыбнулся. Если так можно назвать страшенный оскал. Волк отступил назад, снова превратившись в тень.
Да ну вашу-то нулячью меру! Стиснув зубы, я накинул на шею свой талисман, и продолжил в ответ сверлить взглядом горящие глаза.
Опять никто ничего не объясняет. Опять куча загадок. А сейчас через минуту мне скажут, куда идти, и что делать.
Я ведь сильная воля, частица, избранный… Ничего не забыл?
Шелест смеха прокатился по существам вокруг меня. И это только больше разозлило меня. Надоело быть марионеткой.
— Ты — не марионетка.
Брошенная фраза не успокоила меня, и тогда голоса прошелестели:
— Ты никогда не узнаешь всей правды, человек. Даже мы не знаем. Время неумолимо, и Абсолют не властен над ним.
Меня кольнула обида. Так это правда, что Абсолют не сможет ничего сделать, и не сможет вернуть мне семью?
— А разве он уже не сделал этого? — послышался насмешливый вопрос.
Да, я всё время ловил себя на мысли, что не свожу взгляда с тени волка во мраке. Я теперь знал, что на нём Грезэ, и непроизвольно готовился прыгнуть в ту сторону.
Но они же сами сказали пару секунд назад, что моя связь с ней магической природы.
И сейчас опять начнутся разговоры о том, как мне теперь дороги Хильда и её везучий Фолки. А ещё эти гордые Рыжие Лисы, которые не дружат со мной, но в то же время дружат.
У меня была семья…
Она была так давно, уже где-то далеко, на задворках заглушённой памяти. Остались только тепло, любовь, смутные лица. Которые всё время смазывались, и я видел почему-то тех близких зверей, кто мне дорог сегодня.
Грезэ рядом, пара прыжков, и она в моих руках. Хильда ждёт в условленном месте. Передать ей девчонку, она должна позаботиться. Конечно, Волчица ещё скажет мне пару ласковых, но так я смогу себе развязать руки.
И закончить начатое… Вот только что?
— Зачем я здесь? — обречённо спросил я, — Откройте правду, хватит кормить сказками.
— Это не единственный твой вопрос, человек.
— Зачем их задавать, если вы и так их знаете? — раздражённо буркнул я.
О да, у меня была куча вопросов.
Кто такой Абсолют?
Что такое Небо и Бездна? Почему стоят барьеры? Кто такие нули, и как они становятся Просветлёнными?
И кто, наконец-то, тринадцатый?
— Тринадцатый не один, — сказали голоса, — Но послан ты был ради этой девчонки…
Это я услышал впервые, но теперь объяснялось многое. Особенно моя слепая уверенность, что я должен её вызволить.
К счастью, существа продолжали говорить.
У этой Грезэ великое будущее, и она спасёт Инфериор. На мой мысленный вопрос, а чем тогда Нулевом Мире занимаюсь я, они ответили: «Ты — воин».
Воин сражается, защищает, убивает. Но он не строит. А вот потом ей и таким, как она, предстоит много работы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вот только Инфериор давно уже находится будто бы между молотом и наковальней. Небо, которое раньше казалось благом, и Бездна, которая показала, каким хрупким может быть этот мир.
Инфериор может не выстоять в этой битве, и вся надежда только на пробуждение воли у его жителей. Настоящей воли.
— Сейчас время воинов. Потом будет время творцов.
— Но Абсолют же сказал… — вырвалось у меня, — Что тринадцатый — это Каэль. Божество с Неба.
— Абсолют прав.
Я только поджал губы. Да уж, если бы мне ответили чётко на поставленный вопрос, то разверзлись бы небеса, и весь мир канул бы в небытие. Потому что Инфериор строится на таких вот недомолвках, стоит на них, как на трёх китах.
— А мой проповедник Перит? — вздохнул я, — Он тоже — тринадцатый?
— Да.
— Тогда я не понимаю.
Я помнил, что мне говорил Абсолют в пустыне. Что «тринадцатый» — это состояние, к которому приблизился этот мир. И что я оказываюсь именно в тех местах, где требуется моё вмешательство.
— Вмешательство сильной воли, человек. Тебе дан выбор, и ты делаешь его каждую секунду твоей жизни.
— Хватит, — не выдержал я, — Хватит говорить мне о выборе. Через секунду вы пошлёте меня за новой целью.
— Разве у тебя нет цели?
Я на миг замялся.
— Каэль? — спросил я.
Существа молчали, и это меня даже не удивило. Чувствуешь себя, как на экзамене.
— Абсолют говорил мне, что надо вернуть Каэля, — словно в своё оправдание добавил я.
— Разве первым делом ты отправишься на Небо?
Цели-то есть, но они не очень смахивают на миссию, которая дана мне свыше.
Ну, вот Зигфрид попросил меня отправиться в Оранжевый приорат, чтобы объединить разрозненные земли. Чтобы сплотить зверей, и, может быть, даже людей.
— И разве ты, человек, думаешь только об этом? — новый вопрос.
Голоса звучали совсем недружелюбно.
Моя мысль о демоне Белиаре, которого мне нужно было вернуть, словно подстегнула этих существ. Они засуетились, стали дёргаться вперёд, словно хотели наброситься, растерзать непокорную частицу.
— Человек, во что демоны превратили Инфериор? — спросили голоса.
Спросили со злостью, с едва скрываемой ненавистью.
— А Небо? — бросил я встречный вопрос, — Разве это не с его предательства началось?
Огромные животные рычали, клокотали, оглушали своим рёвом, и я забеспокоился за девчонку. Сделав шаг вперёд, я стал выглядывать смутную тень волка, пытаясь придумать, как бы половчее запрыгнуть.
Схватить Грезэ, обнять. Пусть это не прибавит нам безопасности, но так мне будет легче. И меня совершенно не заботило, какая у нас с ней связь. Пусть хоть десять раз магическая…
Из темноты показались огромные жвала, клацнули прямо перед моим лицом. Такие гигантские, что по каждому можно прогуляться.
Я даже не дрогнул, когда мне в лицо пахнуло ветром, полным смрада из пасти гигантского паука. Нет уж, если бы меня хотели убить, давно бы убили.
Внезапно тени сместились назад, буря ярости закончилась, и животные успокоились.
— Неправильный выбор, человек, — прошелестели голоса.
— Зато мой, — уже в который раз сказал я.
Они снова молчали. Только песок сыпется мне на волосы, да поскрипывает земля под весом колоссов вокруг меня.
Думают, перешёптываются.
— Кто вы? — спросил я ещё раз, — Отвечайте.
Конечно, никто передо мной отчитываться не собирался. Меня неожиданно осенило, и я спросил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вы — это Инфериор?
— Мы — это мы. Но если тебе будет легче, то считай нас Инфериором.
Я усмехнулся. Ну, ясно…
— Это вы отвечаете на мой зов? — спросил я, вспоминая о том, как стихия земли иногда усиливается, едва мне удаётся достучаться до Инфериора.