— Да с чего ты вообще взял, что он везёт девчонку с собой?! — не унимался Макото, — Ни разведки, вообще никаких знаний! Самый глупый план.
— Хреновые варианты, примал, — покачал головой Фолки, — Я в пустынях особо не соображаю, но даже мне кажется, что ничего не получится.
— Ты не представляешь, какие воины бывают среди людей. Войска приора порвут животных, — с сомнением добавил Макото, — Или животные порвут тебя до того, как добежишь до цели.
— Значит, так, — сказал я, когда мы сползли с дюны назад, — В бой не вступайте, но мне всё равно нужна ваша помощь.
Звери смотрели с сомнением.
— Хильда, помнишь мою просьбу?
Волчица удивлённо вытаращилась:
— Какую?
— Уведи девчонку, — кивнул я, — Пожалуйста.
— Да ну с хрена ли? — Хильда едва не взорвалась, — Я тебе кто, мать-волчица?
— Ну, ты же…
— Женщина, да?
Я поморщился. Этот разговор у нас уже был.
— А вот ей чего не предложишь присмотреть за ребёнком? — Волчица мотнула головой на Кицунэ.
Хмурая самурайка вдруг побледнела и часто замотала головой, что-то сипло выдавив.
— Да не волнуйся, присмотрим мы, примал, — сказал Фолки, — Ты сам выживи.
* * *
Глупый план. Непродуманный.
Когда на горизонте в жарком вечернем мареве появились пики войска, ступающего по пыльному тракту, Фолки махнул мне. У него было фантастическое зрение, а я до сих пор не научился так далеко смотреть.
— Их много, — сказал помощник Хильды, — Очень много.
— Не рискуйте, — сказал я и пошёл вперёд.
Как отреагируют животные на приближение огромной армии? Обрадуются дармовой пище, или испугаются острых клинков?
Я не знал, но другого шанса у меня не было.
В этот раз я, правда, решил не врываться в полчище врагов. Можно было бы привести монстров на хвосте, но Макото был прав — это не горстка бандитов.
Значит, будет действовать чуть хитрее.
Мне теперь хотя бы не нужно идти через круги огромной пентаграммы, окружающей столицу. Тот, кто боялся моего прихода, теперь сам вышел навстречу.
Но для начала мне предстояло выяснить, идёт ли вообще вместе с приором мастер Женя? И решился ли он взять с собой девчонку?
Иначе вся моя задумка рассыплется прахом.
* * *
Солнце уже почти село, когда я наткнулся на первого разведчика. Точнее, он на меня.
Я не скрывался, шёл посреди дороги, но при этом не забывал навесить на себя маскировку. Всё, чем владел.
Зверь третьей ступени не спеша скакал на лошади, и сфокусировал на мне глаза только тогда, когда меня почуяла лошадь. Всё же животные в Инфериоре обладают особым чутьём.
Между нами было уже шагов десять, и он успел выхватить рог и даже почти дунул, но копьё уже пробило ему горло.
Зверь завалился на седле, и напуганное животное вздыбилось, попыталось ударить меня копытами, а потом рвануло назад. Я не пытался его убить или остановить — к неразумным существам у меня претензий не было.
Конь унёсся к горизонту, волоча за собой запутавшееся в стременах тело, а я принял в грудь светлячок духа. И через несколько минут до меня донеслись звуки боевого рога — наблюдатели в войске заметили меня.
Ещё несколько минут, и вскоре я увидел отряд, несущийся навстречу на своих двоих. Беглый взгляд: там только звери.
Десятник четвёртой ступени, и с ним четверо зверей пониже рангом.
Я напрягся, резко выкидывая свою меру вниз, и прячась в зверя четвёртой ступени. Ладно, пока ещё безопасно, поиграем.
— Эй, падаль пустынная, — бросил десятник, сбавляя ход.
Высокий плечистый зверь в жёлтых доспехах, с длинным двуручным мечом наперевес. За его спиной ещё два мечника с щитами, и два лучника, которые держались чуть позади.
У всех метки Бездны, но спокойные, спящие. Видимо, Аваддон пока ещё не знал, что я так рано встречу войско Жёлтого приора.
Предводитель отряда растерянно осматривал меня, пытаясь определить, к какой стае я отношусь. И, судя по всему, не понимал: последний раз я собирал доспех в мусорном отряде Сноргалла.
Я улыбнулся десятнику, не забывая следить за лучниками за его спиной. Впрочем, дорога мощёная, из крупных камней, так что стихия земли поможет мне их достать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это ты убил всадника?
— Ну? — нагло спросил я.
От одной стрелы я увернулся, вторую отбил копьём.
Десятник хмыкнул.
— Падаль, командору не понравится, что я трачу на тебя время, — сказал он, — Ты стоишь перед войском самого приора. Просто упади на колени и прими смерть от меча, а я освобожу тебя от позора быть застреленным.
Я тоже усмехнулся. Впервые слышу о таком, или этот десятник из таких мест, где смерть от стрелы считается позорной.
Одно радовало: впереди действительно войско приора.
— Приор Гильберт здесь?
— Дерьмо нулячье, как смеешь называть имя великого мастера?! — десятник махнул, и снова две стрелы сорвались ко мне.
Сразу же я призвал струи песка, выкинув в лучников крупные булыжники. Один полетел на спину с разбитым подбородком, второй увернулся, но ему тут же прилетел в затылок ещё булыжник. Магия земли подчинялась мне как никогда.
Десятник обернулся на поверженных соратников, потом махнул мечом, посылая мечников:
— Убить.
Битва была очень короткой. А десятник оказался довольно трусливым — попытался сбежать, лишь только я убил его мечников и отбил его первую атаку. Он выкинул в меня сразу несколько пылевых струй, развернулся, и дал дёру.
Справившись с удивлением, что передо мной оказался маг воздуха, я в несколько прыжков догнал его, пригвоздив к земле копьём.
— Падаль нулячья… — хрипел пробитым лёгким десятник.
Его метка всё ещё спала, и я позволил себе ещё один вопрос.
— Гильберт здесь? — я крутанул копьё.
Десятник заорал, как недорезанный, потом захрипел:
— ДА! Да-а-а! — он уткнулся лицом в пыльный камень, — С ним его верные командоры и рыцари, и тебе, говно пустынное, конец! Ты сдохнешь, как…
Как, мне уже было не интересно, и я оборвал жизнь зверю.
«Марк, я всё же согласна с Рыжим Лисом. Это просто самоубийство, лезть нахрапом на огромное войско», — взволнованно сказала Хали, услышав про людей.
Меня больше волновали метки. Если в Тенебре поймут, что я рядом, то звери станут опаснее в разы.
«Поэтому нам стоит вернуться и присоединиться к войскам Хораса».
Я улыбнулся, и опять пошёл вперёд.
* * *
Теперь за мной гналось гораздо больше зверей. Полсотни, не меньше.
Диск солнца уже почти исчез за горизонтом, и я перебегал с дюны на дюну, специально показываясь в сумерках преследователям на глаза. Это злило десятников, они орали на подчинённых, и те впустую спускали в меня стрелы.
Но только чтоб меня догнать, надо быть повыше мерой.
Когда из бархана внезапно вырвалось несколько скорпионов, у которых каждая клешня была размером со зверя, большой отряд перестал существовать.
Зря Макото так беспокоился за животных: они расправились с воинами без особого труда. Я успел заметить буруны под ногами зверей, бегающих в панике посреди монстров — какое-то особо крупное чудовище засело прямо в бархане, не спеша вылезать, и подсекало ноги зазевавшейся добыче.
Даже думать не хотелось, какого размера этот скорпион, и я на всякий случай просветил бархан подо мной.
Один из везунчиков, избежавших резни, взбирался ко мне по дюне.
— Именем приора, великого мастера… — он остановился, переводя дух, и оглядываясь на кровавую расправу за спиной, — …пятого перста Гильберта Жёл…
Огромное жало пронзило его насквозь, прокатило по песку, а потом показалась клешня и утянуло в землю.
«Надеюсь, Марк, ты знаешь, что делаешь», — проворчала Хали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она, как и я, понимала, что это животное не было мной замечено.
— Конечно, знаю, — прошептал я, поднимаясь за следующим отрядом.
* * *
Войско действительно остановилось.