Стоя на одном колене, я сместил Грезэ себе за спину. Она послушно шагнула, но так и дрожала всем телом.
— Ну, привет, — кивнул я.
Стоит попробовать заговорить Аваддона. Вот только что мне это даст?
Мои спутники далеко, ждут в условленном месте. Да и если они бы были здесь, с мечеными зверями навряд ли справились бы. Несмотря на всё мастерство Кицунэ, с демонами ей не равняться.
— Частица, твоя сила нужна мне.
— Аваддон, скажи мне, — прошептал я, — Какого хрена ты гоняешься за мной?
Звери рядом зароптали, неестественно выгибая шеи и скаля зубы. Но бородач поднял руку, успокаивая их.
— Тише.
— Белиара нет, разве не этого ты хотел? — спросил я.
— Убить Белиара — это просто месть, — бородач сладко вдохнул, послышался хруст ломаемых рёбер. Аваддон не жалел своего носителя.
Он посмотрел в сторону, потом показал на торчащую из песка дощечку. Махнул зверю, тот подскочил и сразу же подал.
— Слово бога, надо же, — Аваддон цикнул, рассматривая дощечку — Знаешь, а мне пригодится.
Он игриво повёл бровями, показав взглядом наверх:
— Заартачится Эзекаил, а у меня «шестырь» в руках, — он довольно помахал табличкой, потом показал ей на меня, — И ты мне нужен.
Я бегал глазами по песку. Как назло, меч Хродрика позади одного из зверей. Кинжал торчит в ноге убитого третьего перста.
Бородач заметил мой взгляд, и, усмехнувшись, сказал:
— Тебе не поможет кинжал. Ты понимаешь, что уже всё здесь принадлежит мне?
И тут же мою спину пронзила боль. Я зашипел и обернулся: Грезэ с затуманенным взглядом ковыряла маленьким ножом мою поясницу, попав прямо в щель между пластинками.
— Все. Принадлежат. Мне. — отчеканил Аваддон, — Нули, первота, зверьё, гордые людишки. На небесах тоже всё моё, ангелы и боги…
Он расправил руки, запрокинул голову, словно обнимая звёзды.
Я попытался отстранить девчонку, но та упорно пыталась приблизиться и снова уколоть меня. Аваддон использовал какую-то магию, я чувствовал её, но не мог нащупать.
Вот же я тугодум, надо было обыскать девчонку. И, самое обидное, я уже чувствовал, что снова какой-то яд распространяется по моим венам.
— Знаешь, как трудно оттуда следить за этим миром, — зло бросил Аваддон, насладившись звёздным небом, — Это Инфериор всегда сопротивляется. И ты всё носишься, бегаешь.
Я пытался его слушать, внимательно следя за своей кровью. Не получится, слишком много ран, и слишком мало сил. Не смогу заблокировать яд.
С самого начала план был глупый. Только другого у меня не было, а пока придумаешь, оракулы его уже по полочкам разложат.
Рука ослабевала, я уже не мог отталкивать девчонку с ножом. Поэтому не сразу я понял, как что-то стучалось в мой разум.
Аваддон решил поработить?
Нет. Это земля, как обычно, пыталась предупредить…
— О, да, — я улыбнулся, когда барханы вдруг начали оживать, и пески поднялись бурунами от подземного движения, — Инфериор сопротивляется…
Глава 27. Инфериор
— Грёбаная частица!
Враги поздно поняли, что находятся в опасности. Обезумевшие воины проваливались сквозь песок один за другим, и лишь иногда я успевал заметить, как мелькают огромные острые жала.
Грунт пришёл в движение, стал мягким, и Грезэ рядом со мной едва не ушла в землю. Из последних сил я подхватил её, хотя девчонка так и скребла кинжалом по моему доспеху.
Я попытался вызвать стихию земли, уплотнить грунт под нами для опоры. Но сознание подёрнула тьма, сил уже не было.
Перед тем, как всё погрузилось в темноту, я успел увидеть Аваддона. Он метнулся к нам, замахиваясь топором. В искажённых ненавистью глазах мелькнуло осознание, что грёбаная частица опять уходит…
* * *
Давно я не плыл в неведомом пространстве, очень давно. Видимо, настолько я стал своим в Нулевом Мире. Поднял меру, крепко врос в Инфериор, и теперь моя душа никогда не окажется в Чистилище.
А теперь оказалась?
Не похоже. Там, откуда я вытаскивал Хали, всё было по-другому. По крайней мере, там я не слышал это «неведомое пространство». Здесь же оно скрипело, хрустело, гудело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мои мысли ворочались, не желали разгадывать, что вокруг. Видимо, действие яда ещё не прошло, хотя человеческая мера активно боролась с отравлением.
Я сначала не понял, кто смотрит на меня. Но ощущение чьего-то интереса остро ощущалось, и это было странно.
Так не может смотреть ноль. Нет страха или раболепия. Или беспомощной ненависти.
Это точно не первушник. Не зверь, и даже не человек.
Я не чувствую меру. Но чувствую дикое желание съесть меня.
— Человек, ты очнулся?
Голос, как шелест механизма, как дребезжание погибающего динамика. Его не могут издавать человеческие губы. Что-то клокотало, хрипело, какие-то сочленения старательно выводили непривычные слова.
— Да, — ответил я, пытаясь нащупать опору.
Сил всё ещё не было, да и вообще я не должен был ощущать своё тело в Чистилище. Но оно было, это тело.
Пространство вокруг пришло в движение, расступилось, и я встал на ноги. Пошатнулся, но устоял.
Темнота стала отступать, открывая взору пещеру. Нерукотворную, но явно не природную.
Сверху надо мной пробивался свет и всё время сыпался на волосы песок, вызывая неясные тени в пещере. Я зажмурился, но вдруг понял, что грязь не забивается в глаза, а будто обтекает меня.
Пол, на котором я стоял, был идеально ровным, и в то же время едва заметно прогибался под моими ногами.
Мириады глаз в темноте окружили меня, на высоте пятиэтажного дома. Будто горящие фонари с улицы столпились вокруг, и смотрят, слепят светом.
Я видел их блеск, их интерес. Вот только глаза эти не могут принадлежать человекоподобным существам, так смотрят хищники из ночных зарослей.
Естественно, я сразу же спросил:
— Кто вы?
Глаза молчали. Они рассматривали меня, как диковинную игрушку, переглядывались. Некоторые дёргались вперёд, будто повинуясь животному порыву, но тут же под шипение собратьев отступали назад.
Один раз из темноты выступила острая лапа огромного насекомого. Невероятно толстая, гигантская. Она появилась, и тут же отдёрнулась обратно.
Так в молчании прошли несколько минут. К счастью, мои стихии были мне доступны, и всё это время я пытался бороться с ядом. Удивительно, что за смесь была на клинке у Грезэ? И зачем ей вообще дали…
Грезэ!
Я обернулся, заметался взглядом по пещере. Стен не видно, только пыльный сумрак. И тени.
— Где… — начал было я, но неведомые существа обогнали мой вопрос:
— Тринадцатая в порядке, человек.
Ответ меня не устроил, и я сжал кулаки, готовясь к бою. Понятно, что навряд можно одолеть хоть одну из этих тварей, но эта девчонка будет в безопасности только тогда, когда я…
Тринадцатая?!
Меня словно ледяной душ окатил.
— Разве не находишь странным, человек, что ты был так привязан к этой девочке?
Я бессильно сжимал кулаки. Ведь она так похожа на мою дочь, разве этого мало?
Внутренне я понимал, что неведомые твари правы: моя сильная связь с этой девчонкой была непонятной. Да, я был отцом, у меня была семья. И Грезэ совсем как моя…
Очень. Похожа.
Или нет?
— Меня использовали? — процедил я сквозь зубы.
— Нет, человек.
Ответ был таким простым. И таким издевательским.
Одно из созвездий горящих глаз зашевелилось, стало приближаться, из тени выступил огромный скорпион.
Таких колоссов я ещё не видел. По всем законам природы он должен был погружаться в грунт, но он сделал несколько шагов вперёд, чуть склонил грузное тело. Где-то на большой высоте в освещённой пыли под сводами пещеры покачивалось его жало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Человек, — отрывисто прошелестел скорпион, — Всё, что ты делал, это твой выбор.
— Не похоже… — я чуть отступил, хотя и понимал, что позади меня находятся такие же твари.