Потом подхватил Грезэ под мышку, и, приготовив меч для защиты, откинул полог шатра…
Глава 26. Сопротивление
Звери падали.
Ревели глотки, сверкали клинки. Те обессиленные рабы, которые отдыхали перед шатром, теперь бились с нападающими голыми руками.
И падали…
Воины в жёлтых доспехах, костяк армии Гильберта, обезумели. Я смотрел на мельтешащую толпу впереди и видел там уже не метки, а пульсирующие багровые кляксы. Они расплылись, распухли, будто сквозь тела зверей в этот мир пытались прорваться демоны.
Словно охрипшие от безумства зомби, звери с «проснувшимися» метками рубили вокруг «неотмеченных», и те остервенело защищали свою жизнь. Сражались со своими соратниками, с которыми ещё десять минут назад перекидывались в «семиступку».
Возле шатра чистых воинов было много, тут же сражались и рыцари-люди. Как и следовало ожидать, Гильберт тоже предпочитал окружать себя «чистыми» воинами.
Едва я оказался на улице, держа под левой мышкой девчонку, а под правой яйцо с принцессой, как взоры нескольких обезумевших скрестились на мне.
— Частица… — послышались хриплые крики.
В руке с яйцом под мышкой у меня был зажат клинок Хродрика, но говорить о полноценной боеспособности не приходилось. Поэтому я, пригнувшись и пропустив над собой прыгнувшего «безумца», просто стартанул, выбирая для побега самый оптимальный маршрут.
— Хали! — рявкнул я, — Силу!
Снова на меня прыгнули, я увернулся, и тут же удар в другое плечо. «Меченый» едва не снёс меня, мне пришлось сделать пробежку, прежде чем поймать равновесие.
И это ударил просто зверь третьей ступени. Вот это силища!
Даже в Каудграде, сражаясь с мечеными, я не ощущал такой мощи. Судя по всему, здесь в зверях просыпались какие-то особые демоны.
Верховные, не меньше.
Послышался оглушительный крик, переходящий в сиплый рёв — горло бедного зверя не выдержало такой нагрузки. Но на меня накатила волна потустороннего страха.
Аваддон тоже здесь, где-то среди меченых.
— Хали, силу!
«Марк, ты отрубишься…» — ангел заупрямилась.
Бежать по прямой не дают, снова атака. Кувыркнувшись, я обнаружил, что яйцо с принцессой, посылающей мне крики о помощи, покатилось куда-то в сторону.
Я рванул следом, но тут же траектория опасности в голову заставляет уворачиваться. Упав на колени и проскользив, как футболист после гола, я пропустил над собой копьё. Вскочил на ноги, но в меня снова метнули снаряды с двух направлений.
От одного успеваю увернуться, и я чувствую, как наконечник надрезает ухо.
Но второе…
Второе копьё летит прямо в Грезэ! Я с криком пытаюсь вывернуться, понимая, что так пропускаю удар себе в сердце. Броски меченых очень мощные, нагрудник не спасёт…
«Ма-а-арк!» — Хали тоже уже видит неизбежное.
На миг что-то стремительно закрывает обзор, и меня сносит на землю. Я падаю, понимая, что жив и не ранен, и пытаюсь уберечь девчонку.
Едва оказавшись на земле, я увидел, что рядом лежит один из зверей-рабов. С пробитой копьём спиной, он смотрит на меня, тянет руку и хрипит:
— Белый Волк… я узнал тебя… — его глаза закатываются, — Сожри… павшие… зем…
Мне некогда разлёживаться, я вскакиваю. Меч всё ещё в моей руке, но приходится защищаться от троих. Смахнув их атаки широкой дугой, я сразу отпрыгиваю, разрываю дистанцию.
Нельзя втягиваться в долгие спарринги, у меня под плечом девчонка. Любой противник сразу поймёт, где моё слабое место.
Звери скачут следом, это явно не звериные прыжки. Я выворачиваюсь, пытаюсь отпугнуть ударом клинка, и одновременно бью мерой, пытаюсь раздавить зверей человеческой мощью…
И меня отнесло волной ненависти. Я едва успел сгруппироваться, прижав девчонку к груди. В глазах потемнело, на миг ночной лагерь с криками и стонами замолчал.
Через несколько секунд я осознал, что мой проповедник сам сражается, отбивается. Уже откуда-то нашёл яйцо, и бежит в сторону отряда одного из командоров.
Это Хали перехватила управление, пытается удержать связь, и тратит свою силу. Вливает мощным потоком, пытаясь уберечь моё тело — своё временное пристанище.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Крупный отряд занял круговую оборону, и пытается продвигаться к шатру, но уже понятно, что им не удастся спасти приора. Им бы самим в живых остаться.
— Всё, всё, я в порядке, — говорю я, пытаясь заново почуять свои мышцы.
Тут же удар слева, но Хали успевает меня пригнуть, вывернуться, и пронзить наглеца клинком. Яйцо с принцессой чуть не вывалилось из подмышки, но… Прыжок, чуть подпереть ношу коленом, и всё нормально.
С радостью я понимаю, что это были уже мои действия.
«Марк, у меня почти не осталось сил».
Я молчу, пытаясь лихорадочно придумать план. А сзади ревут уже десятки глоток: меченые все как один, завидев меня, забывают про противников и кидаются следом.
На миг обернувшись, я понимаю, что есть только один способ сбросить такую погоню…
— В линию, идиоты! — орал командор, сильверитовая броня которого была уже вся залита кровью.
Он махал клинком, срубая залетающих через ряды защитников «меченых», потом хватал за шкирку своих падающих зверей, ставил их на ноги и кричал:
— Зверьё пустое, давайте, молитесь вашему Небу!
Ага, вспомнил он про Небо. Когда Бездна загнала ему свою ересь по самую глотку.
«Марк, я долго не продержусь… Демоны сильно ударили», — голос ангела отдалялся.
Я понял, что когда попытался ударить тех зверей мерой, то открылся сам. А там, у меченых, уже сила не зверя, а демона. Тем более, не одного.
Вот я дурак, ну сам же виноват!
Рывок вправо, влево. У Грезэ взвились волосы, это через её развевающуюся причёску пролетело копьё.
Защитный отряд уже близко, и командор поворачивает голову, смотрит прямо мне в глаза. Его лицо вытягивается, когда он понимает, что я — это остриё атаки, собирающее по следу за собой ораву меченых.
Он начинает хлопать по спинам своих зверей, рывком кидает лучников на эту сторону. Машет клинком, хрипит от злости:
— Стреляй! Вон того, с девкой! Убейте!
Стройные ряды зверей выставили копья, будто от наступающей конницы. Но я в последний момент пропускаю силу земли сквозь тело, и, сделав слабое движение клинком, посылаю «земную волну».
От командора тоже прилетает какая-то магия, наши атаки встречаются. И звери оказываются в двойной мясорубке, летят во все стороны мелкие куски…
Прямо передо мной прогал, оставшиеся воины пытаются перекрестить копья, не пустить.
— Ты… — орёт командор, когда я в прыжке врубаю ему колено в нагрудник.
Сильверит проминается, человека сносит, и несколько шагов он мне служит, как подстилка для скольжения. Мы сбили с ног несколько лучников, в следующий же миг я отпрыгиваю в сторону.
Колено болит, изворотливости никакой, и я врубаю маскировку на всю.
Я песок, я тень, я воздух!
Стрелы свистят мимо, бедные звери пытаются сфокусироваться. Но они уже видят совершенно другую опасность.
Толпа меченых врезается в отряд следом за мной, и начинает рубить защитников направо и налево. Командор попытался вскочить, схватить клинок, но на нём сверх оказалось пятеро зверей.
Замельтешили клинки, но я уже не смотрел. Послав короткий мысленный призыв зверям впереди, я скользнул по их напуганному разуму.
И они не увидели впереди ничего, кроме несущейся оравы обезумевших соратников.
Проскочив мимо, я наконец вылетел к краю тракта и понёсся по бархану вверх. И в этот момент я почувствовал прилив сил — светлячки духа начали прилетать с пути моего побега.
Один, другой, третий… Да твою-то нулячью! Меня теперь не увидит только слепой!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тут же застучали по песку стрелы, траектории опасности стали бить всё ближе и ближе. Оказавшись на склоне, я стал лёгкой мишенью для армии внизу.
Таким пьяным шагом я не бегал ещё никогда. Я прессовал под ногой песок, и откидывал себя им в сторону. Затем открывал и схлопывал вокруг щели, выкидывая снопы песка в небо, и через несколько секунд весь бархан покрылся пылью.