сколько захочешь.
— Что думаешь, Феосфер раньше применял этот трюк?
— Не сомневаюсь. Он же параноик, до чёртиков боится смерти. Стал бы рисковать ради какого-то там тотализатора? Нет, мне кажется, он узнал про этот фокус уже давно и скорее всего случайно, во время одного из покушений на свою персону. Потом повторил, когда набрался смелости. Ну и дальше уже стал пользоваться постоянно. Очень уж уверенно он себя вёл. Хотя я могу и ошибаться, ведь дело-то в общем не сложное. Решиться тяжело, чтобы себя проткнуть, а дальше главное — лезвие из раны не вынимать. Пока амулет принимает тебя за умершего, всё работает.
— А если рядом ещё кто-то смотрит в такой камень?
— Не знаю. По-разному может быть. Только зачем бы я стал рисковать? Отмотал ровно две секунды, до того момента, когда Феосфер рядом появился. А поднять руки к глазам я ему не дал. Поэтому он меня, конечно, видел, но поделать ничего не мог.
— Допустим. И ещё допустим, что ты мог вернуть на старые места когти и зубы. А не боялся, что Феосфер после этого снова убьёт себя, вернётся и повторит фокус? Только на этот раз и тебя заодно прихлопнет?
— Боялся. Конечно, боялся. Раз сто всё прикинул, прежде чем время отпустить.
Уключина дважды скрипнула в тишине. Алька издевательски молчал.
— И всё получилось? — не выдержал Азраил.
— Ты же жив? Значит, получилось.
— А он не вернулся?
— Не вернулся.
— Почему?
Алька истерически хихикнул.
— А ты не оторвёшь мне голову?
— Если будешь мне и дальше нервы тянуть, то всенепременно! — пообещал Азраил.
— В общем, я что подумал? В первый раз, когда сатана изменил ваши позы, откат времени не повлиял на эти изменения. Значит, всё, что я наделаю, тоже сохранится.
— Это понятно. Я жив только по этой причине. И что?
— Прежде, чем запустить время, я расстегнул цепочку Глаза божьего у Феосфера. Не снимая, конечно, я же не хотел привести амулет в действие! Просто расстегнул замок.
— И?
— И ещё я зацепил одно звено за пуговицу на его рукаве.
Азраил поглядел на собеседника настороженно, с прищуром, словно сейчас оценил его по-новому.
— Когда время пошло, рука сатаны вынула кинжал из груди…
— И он сам, по доброй воле расстался с амулетом. Сдёрнул со своей шеи. Честно сказать, я надеялся, что желание отомстить, которое читалось в его глазах, пересилит благоразумие. В смысле, что он в запале мог бы сразу же снова вогнать клинок себе в сердце, не заметив исчезновения защиты.
Ночную тишину над озером нарушил, в который уж раз, вопль, полный ярости и обиды.
— Судя по этим завываниям, трусость взяла верх. Сатана не рискнул на второй дубль.
— Чего ж он тогда воет?
— Как же ему не выть? Он ведь перенёс себя в подвал чуть раньше, чем совершил самоубийство. Значит, когда время пошло вспять, он сначала вынул нож из раны (и сорвал с себя амулет), а только потом оказался снова на троне. Думаю, Глаз божий сейчас валяется сейчас где-то среди паутины и грязи.
— А Феосфер в ярости рвёт волосы со своего крупа, боясь туда спускаться, — кивнул, понимая, Азраил.
— Ещё бы, там же рысь. Я недостаточно точно вернул ей положение головы, твой удар не убил гадину, а только оглушил. Она метнулась в один коридор, мы — в другой… Если даже она к этому времени выбралась из катакомб и нашла дорогу в Стикс, Феосфер-то об этом не догадывается!
От дворца долетел очередной поток проклятий. Алька не разобрал ни единого слова на языке сатанов. Но общий эмоциональный накал фраз, долетающих даже с такого расстояния, вполне удовлетворял.
Дьявол хитро улыбнулся.
— Хочешь, покажу одну штуку?
— Сомневаюсь, что мне понравится, но тебя ведь мой отказ не остановит?
— Даже не сомневайся!
Он прижал два пальца к своему кадыку и прошипел:
— Феосфе-е-ер!
Яростные вопли у горизонта оборвались.
— Феосфер, торопись! Четыре буквы отомстят тебе! Они уже выслали новых убийц!
Тишина над водной гладью стала совершенно мёртвой. Даже лодочник перестал грести, чтобы ненароком не помешать дьяволу приводить сатану в бешенство.
— Беги, трусливый алкаш! Спускайся в подвал, ищи свой амулет! Но помни! Эта рысь вчера на обед сожрала древнейшего! Она задрала самого Сурасу! Иди к ней, пусть она поужинает тобой!
В замке полыхнуло. Сначала Алька увидел оранжевую вспышку на фоне одной из башен, затем по воде пробежала рябь и лодку ощутимо тряхнуло. Через секунду-другую до судёнышка долетел инфернальный вой существа, впавшего в состояние кататонического припадка.
Довольный Азраил повернулся к фигуре, сгорбившейся на носу лодки.
— Слушай, Харон, мы тебе заплатили, чтобы ты вывозил нас, а не сплавлял по течению. Думаю, Феосфер с минуты на минуту придёт в себя и додумается вскипятить озеро. Так что ты давай, греби!
Кормчий, вяло шевеливший воду одним веслом, на манер венецианского гондольера, сурово зыркнул на дьявола из-под широкополой шляпы. Не проронив ни звука, он почесал пальцами свободной руки свою рыжую бороду, поплевал на ладонь и вдруг навалился на весло всем телом.
Широкая лопасть встала поперёк, волна забурлила вокруг препятствия, затабаненная лодка резко клюнула носом. Словно лишившись опоры, она провалилась в толщу воды, в невидимое для смертных русло, через край подтопленной Стиксом материи.
* * *
— Вот это и есть Стикс?
— Да. Теперь, наконец, это и есть Стикс.
Алька покрутился по сторонам. Картина что по правому борту, что по левому открывалась ошеломительная. Голова закружилась, он вцепился в борта. Почувствовал боль в руках и груди, судорожно вздохнул. Испугался. Вдохнул ещё раз, осторожно и медленно.
— Здесь нет воздуха, — кивнул Азраил. — Здесь вообще нет законов природы, поэтому нет необходимости дышать. Но ты продолжай, просто чтобы не отвыкнуть, не учиться потом заново.
— Мы что, просто висим в пустоте?
— Не висим, плывём. Мы в Реке слёз, в самой толще Горькой воды.
— Я не вижу никакой воды, — неуверенно возразил Алька. — И слёз.
— Они повсюду. Они и есть Стикс. Разве ты не чувствуешь его безграничной грусти? Печаль бога есть всё, что нас окружает. Впрочем, считается, что почувствовать слёзы Бездетного бога способны только мы, проклятые. Или ты ещё попросту не обвыкся? Может быть, позже, когда доберёмся ближе к истоку…
Алька задрал голову вверх, обратив взгляд к тому, что в первую минуту счёл ночным звёздным небом. К россыпям молочных полос, бело-туманных завихрений, голубых аморфных медуз и радужных полупрозрачных шаров, состоящих из миллиардов искрящихся точек. Всё это плыло над головой, подобно звёздам, но не было похоже ни на какие из