Со второго по третье января я гостил у матери. Мы в подробностях обсудили ее учеников и вместе продумали для каждого индивидуальную программу занятий. Четвертого числа я навестил бабушку и еще раз выслушал в новой вариации ее любимые истории про пылких поклонников. Пятого января я чувствовал необыкновенную легкость, которая наступает, когда дела сделаны, а понедельник еще не скоро – последние дни каникул были только для меня.
Обычно я заранее с помощью Интернета подбирал для себя интересные мероприятия из многообразия кинофильмов, концертов и шоу или выбирался на каток. Дома я много писал, читал, смотрел фильмы на компьютере (так как по телевизору в это время идут одни новогодние огоньки). В том году первый раз мне захотелось разделить свои выходные дни с другим человеком.
Словно почувствовав мое состояние, Ренди приехал шестого утром, хотя специальных договоренностей не было. Вместе мы отправились в хаски-центр кататься на собачьих упряжках, где меня ждали пушистые животные, белый снег и море удовольствия. Несмотря на название заведения, везли нас не хаски, а маламуты – это более крупная порода северных ездовых собак. Ренди ловко управлял упряжкой из десяти животных, а я сидел в санях и наслаждался поездкой: в лицо мне дул свежий ветер, задорные псы фыркали и весело лаяли, без намека на агрессию.
Как настоящий каюр, Ренди громко выкрикивал команды, и вся четвероногая команда мгновенно поворачивала в нужном направлении. Когда я попытался управлять упряжкой, сани едва не перевернулись, но все равно было весело. Во время небольшой остановки ласковые собаки облизали мне все лицо. Похожие на волков псы, в отличие от их дворовых соплеменников, не вызывали у меня страха или злости, так как мое отношение к животным во многом походило на отношение к людям: если человек весел и добродушен, с ним хочется общаться, и, наоборот, если к тебе бежит бомж в пьяном угаре, инстинкты подсказывают защищаться. Вдоволь накатавшись, мы вернули уставших, но по-прежнему довольных собак обратно в центр.
Оттуда Ренди повез меня к себе. Когда мы ехали по незнакомой дороге в Подмосковье, мне в какой-то момент показалось, что автомобиль пересек невидимый барьер.
– Слушай, а где мы находимся? – поинтересовался я.
– Ты в моем мире, – полусерьезно сказал Ренди.
– Конечно, но где именно ты живешь? Как называется твой коттеджный поселок?
– Я живу там, где пожелаю, – последовал короткий ответ.
Посмотрев в окно, я обратил внимание, что окружающая местность с рядами хвойных деревьев немного отличается от привычного глазу подмосковного ландшафта тем, что дороги идеально вычищены, а на земле совсем нет мусора. При свете дня особняк Ренди показался мне не таким уж большим. Оглядевшись, я понял, что вокруг нет даже намека на другие дома.
На цокольном этаже своего жилища Ренди оборудовал целый банный комплекс с сауной, джакузи, турецкой баней, бассейном и комнатой отдыха. После поединка на березовых вениках мы продолжили дурачиться в бассейне, стараясь обрызгать друг друга как можно сильнее. Я будто снова стал ребенком, позабыв обо всем, кроме воды и соперника. Мы плескались, смеялись, шутили и, конечно, залили водой весь пол.
После водных процедур, облачившись в просторные халаты, я и Ренди уютно устроились на кожаных диванах в комнате отдыха. Рядом на подносах нас ждали всевозможные вкусности, включая мои любимые роллы, горячие закуски и бутерброды с мясными полуфабрикатами. Ко всему этому прилагался графин со свежевыжатым грейпфрутовым соком – совершенно неправильное, неканоническое сочетание блюд и напитка, но я был в восторге. Разлегшись на своем ложе, как древнеримский император, я отправил в рот обернутый в бекон морской гребешок и запил его соком.
– Скажи, как тебе удалось уговорить хозяев центра дать нам упряжку без сопровождения? – поинтересовался я, лениво убирая со лба мокрые пряди.
– Мне невозможно отказать. – Ренди произнес это так буднично, словно я спрашиваю очевидное.
– А где сейчас твой водитель, который забирал меня?
– Появится, когда позову. Тогда в день рождения я решил исполнить одну из твоих фантазий.
– Откуда ты узнал о ней? Я не рассказывал, это точно.
– Мне доступны самые сокровенные мысли людей. Например, тебя привлекают тайны, магия, ощущение, что ты общаешься с чем-то потусторонним. А еще ты любишь игрушки: большие, как лимузин, или поменьше, как мяч. На самом деле тебе легко угодить.
Мягкий голос любимого и общая романтичность обстановки заставили меня снова слететь с катушек и потерять контроль над своей речью.
– Ты меня любишь? – спросил я.
– Да. – Ренди небрежно кивнул.
– И ты останешься со мной навсегда? – Я прекрасно понимал, что мои вопросы по своей банальности сравнимы с третьесортной мелодрамой, но остановиться не мог.
Любой другой человек на месте Ренди давно сказал бы, что я его слишком гружу, и послал бы ко всем чертям, но мой любимый обладал неисчерпаемым терпением по отношению к меланхолической стороне моего характера.
– У меня есть обязанности. – Ренди повернулся ко мне. – Моя власть, которая тебя так заводит, дана не для развлечений; мне запрещено иметь личные привязанности, так как в противном случае я утрачу способность мыслить объективно.
– Значит, со мной ты нарушаешь правила? – Я почувствовал приятное волнение, как мальчишка, собирающийся украсть яблоки у соседей.
– Некоторыми чувствами не могу управлять даже я. – Голос Ренди стал серьезным. – После выполнения желания я уйду из твоей жизни.
– Скоро это произойдет? – Я моментально погрустнел.
– Не сегодня, не сейчас, – прошептал Ренди, слегка приобняв меня.
Мне хотелось как можно скорее выбросить из головы неприятные мысли, вернуть состояние безмятежности, в котором я находился всего несколько минут назад.
– Расскажи что-нибудь веселое, – попросил я. – Сказку со счастливым концом. И обязательно про любовь.
– Такие истории не моя специальность. – Ренди явно удивился просьбе.
– Но разве счастье не одна из граней жизни? – возразил я. – При всей моей видимой беспечности я в курсе, что существуют болезни, смерть, невезение, противоречия, трагические случайности и прочие прелести, но также есть радость, тепло, смех, бескорыстие, пусть даже они встречаются редко. Разве здесь и сейчас тебе не хорошо рядом со мной? Без условий, без отговорок и пунктов под звездочкой могу сказать, что лично я сейчас счастлив.
– Хорошо, – согласился Ренди после нескольких секунд раздумий, – я попробую.
В некотором царстве, в некотором государстве, – начал Ренди, – жил-был царь Матвей. Правил он долго и по большей части справедливо. За свою жизнь царю довелось побеждать во многих сражениях, но он понимал, что схватку со своим последним врагом – старостью – выиграть не сможет. Для него пришло время отложить меч и думать о том, кому в наследство достанется государство. Выбор у Матвея был большой: от разных браков, заключенных как по расчету, так и по любви, у правителя родилось девять витязей-сыновей и одна дочка.
Каждый царевич был хорош по-своему. Старший пользовался непререкаемым авторитетом в войске; второй не знал себе равных в торговле; третий говорил на двадцати языках и мог уболтать хоть самого черта; изобретения четвертого значительно облегчали постройку зданий; пятый сделал множество открытий в алхимии; шестой нашел способ обрабатывать самые непригодные земли; седьмой знал все о металлах; восьмой был сильнее медведя; а девятый писал такую музыку, что трепетали самые черствые сердца.
«Как же быть? – снова и снова спрашивал себя пожилой царь. – Если я отдам предпочтение одному из сыновей, другие обидятся, а я слишком часто видел, как братские войны разрывают на части некогда процветающие страны».
Кандидатуру своей дочери он даже не рассматривал. Несмотря на довольно приятную внешность, царевна Авентина успела заработать в глазах отца репутацию непутевой. С детства ее, как полагалось, обучали танцам, вышивке, музыке и придворному этикету. К несчастью для учителей и царя, оказалось, что девочка напрочь лишена чувства ритма. Стоило ей взяться за арфу – рвались струны, а когда царевна пыталась хорошо себя вести за столом, то непременно проливала напитки себе на платье. Свои великолепные, дорогие наряды Авентина носила, только чтобы угодить отцу. Как только очередной бал заканчивался, она с огромной радостью отбрасывала в сторону неудобные туфли на высоких каблуках и мешающий дышать корсет и надевала любимый костюм, состоящий из свободных брюк, хлопковой рубашки, легкой куртки и комфортных ботинок.
Несмотря на внешнюю неуклюжесть, царевна обладала чрезвычайно развитой интуицией: она могла безошибочно определить, врет человек или говорит правду. Более того, путем наблюдений и размышлений Авентине часто удавалось понять движущие людьми скрытые мотивы, из-за чего придворные ее побаивались. Помимо этого царевна отлично играла в карты, любила верховую езду и сочиняла стихи.