ставшего непреодолимой преградой. Жаждала губ, которых, по его словам, не заслужила, пьяного от страсти блеска в глазах и сорванного дыхания. И снова – диких, жадных прикосновений, по которым успела истосковаться за всего лишь пару дней.
Понимала, что нет никаких перспектив в таких отношениях, но и не ждала ничего. Любовь в ее жизни уже была, и на меньшее чувство Саша не согласилась бы ни за что на свете. А вот утолить иной голод желала очень сильно, хоть мужчина и не разделял ее намерений. Зачем же тогда пошел навстречу?!!!
Собственного ничтожного опыта не хватало, чтобы найти ответ, а еще большей загадкой стало признание, сделанное днем в офисе. Откуда ему были известны такие подробности из жизни Филиппа, которые мог знать лишь близкий родственник или друг, допущенный в семью? Саша так и не поверила в отсутствие у Макеева интереса к несчастной Анжеле. И где теперь эта женщина? Что с ней?
Мысли принесли неожиданную боль, когда в сознании вдруг слишком четко отпечаталось понимание того, что ДРУГАЯ многие годы делила постель с ее любимым мужчиной. Готовила ему завтрак, слышала смех, рассматривала в те мгновенья, когда он засыпал.
Александра неожиданно усмехнулась, хотя скулы сводило от напряжения. Дмитрий хотел поселить в ее сердце ненависть к Филиппу, а получилось почти наоборот. Она сочувствовала ему и злилась на ту, которая когда-то им владела, хоть и была обманутой, но все равно очень долго наслаждалась его близостью, которая самой Саше досталась лишь на несколько кратких месяцев.
Склонилась к спящей дочке, целуя теплую кожу. Даже если все связанное с Кирманом оказалось ложью, есть это маленькое чудо, за которое она останется вечно благодарной. За Дашин звонкий смех, ясные глаза и бесхитростные объятья. Незаслуженное сокровище, ставшее в жизни самым важным и неповторимым.
Погасила ночник и неслышно выскользнула в прихожую, но тут же остановилась, заметив свет в кухне и сгорбленную фигуру мужа за столом. Часы показывали почти четыре утра.
– Паш? – прошептала едва слышно, чтобы не потревожить ребенка, но мужчина мгновенно отозвался.
– Нам нужно поговорить.
– Сейчас? Уже почти утро, – для нее самой бессонница была вполне привычной, а вот осознание, что Павел столько часов просидел в ожидании, встревожило. – Что случилось?
– Я ждал, пока ты выйдешь.
– Почему не позвал, если это настолько важно?
Мужчина улыбнулся, подходя ближе, и погладил ее по щеке.
– Тебе нужно было побыть одной, и я не хотел мешать.
– Знал, что я не сплю?
Вздохнула, в очередной раз убеждаясь его проницательности. Конечно, знал. Как всегда, странным образом угадывая, в какой момент нужно ей позвонить или протянуть руку, в которую она могла бы вцепиться, захлебываясь отчаяньем. Чуткий, внимательный, неповторимый мужчина. И чужой. Неоднократно уже сожалела, что когда-то давно их дороги не пересеклись. До Филиппа. До Алины. Когда сердца были свободны, тела не знали других, и путь вдвоем мог бы оказаться совершенно иным.
– Садись, Сашунь. Боюсь, что разговор не получится ни кратким, ни легким.
Саша насторожилась. Таким она Павла не видела давно: не просто серьезным, а словно тяготящимся чем-то, взволнованным и озадаченным. Повторила свой вопрос:
– Что случилось?
– Садись, – подтолкнул ее на стул и устроился рядом, прямо на полу. Уставшее из-за бессонной ночи лицо, покрасневшие глаза, растрепанные волосы – Саша словно воочию увидела, как он теребил их руками, пока ждал ее. В груди заныло, и душный, липкий страх, едва начавший отпускать в последнее время, внезапно вернулся, навалившись с новой силой.
– Па-ша… – голос засипел, как бывало всегда в минуты смятения, – ты меня пугаешь…
Хотелось увидеть его улыбку, услышать шутку или какой-то глупый рассказ о том, что все померещилось. Он просто побеспокоился о ней, а теперь можно идти спать. Но мужчина остался серьезным.
– Я сам себя пугаю, родная.
– Не понимаю…
– Я все объясню, малыш. Попытаюсь… Только ответь сначала на один вопрос, – Павел помолчал, рассматривая ее, потом спросил: – Твой начальник… У вас что-то было?
Ничего подобного услышать не ожидала, почему-то не предполагала даже, что разговор пойдет о Макееве. Муж выглядел слишком встревоженным, чтобы объяснить это состояние появлением другого мужчины. На миг прокралась нелепая мысль о том, что Павлу подобное может быть неприятно, но Саша тут же ее отбросила. Полнейший бред: он всегда говорил, что только обрадуется, если рядом с ней появится тот, кто сумеет затронуть сердце.
– Я не знаю, что тебе сказать…
Действительно не представляла, как описать случившееся. Лишающая рассудка страсть, так и не дошедшая до логического завершения? Что это было? И нужно ли обсуждать все с мужем? Разве что он подскажет ответ на вопросы, которые хотелось задать другому человеку?
– Мне казалось, что он испытывает то же, что и я… А сейчас все выглядит совсем иначе.
– Расскажи мне.
Слова Павла прозвучали почти как требование, и Саша испугалась еще больше – он никогда не говорил с ней в таком тоне.
– Я не могу…
В самом деле, как рассказать? Да, он друг и знает ее лучше, чем кто-либо другой, но подходящих слов не находилось, а от неловкости хотелось закрыть лицо руками.
– Саша, перестань! Не надо щадить мои чувства, сейчас гораздо важнее другие вещи! Рассказывай, – видя, что жена продолжает молчать, слегка встряхнул за плечи: – Ну! Родная, пожалуйста, говори!
Она подчинилась, хотя и не смогла выдержать его взгляда. Отошла к окну, цепляясь взглядом за сонную, пустую улицу. Говорила, каждое мгновенье ожидая, что муж перебьет, как-то комментируя ее слова. Но Павел молчал, а когда рассказ завершился, в кухне повисла тишина, кажущаяся почти зловещей. Саша застыла, боясь не только обернуться, но даже пошевелиться. Что-то происходило, страшное, жуткое, и она не представляла, где взять силу, чтобы встретить эту информацию. Муж подошел сзади, обнимая за плечи.
– Девочка моя…
Развернул к себе, снова прикасаясь к щеке, и, встречаясь с ошеломлением в его глазах, Саша похолодела.
– Ты что-то знаешь, да? – представила внезапно, чем могли быть вызваны расспросы мужчины. – ЕГО знаешь?
Павел обреченно выдохнул.
– Сашунь, я водитель… – видя, как расширились глаза жены в ответ на это вроде бы нелепое в данной ситуации заявление, уточнил: – Ты когда-нибудь слышала о том, что манеру вождения невозможно подделать? Она уникальна, как почерк или отпечатки пальцев.
Разумеется, Саша ничего подобного не знала, но сейчас ее знания не имели значения, как и что-либо иное. Ничего, кроме откровения, пока еще дрожавшего на губах мужчины невысказанным вздохом.
– Я надеялся, что ошибся, что мне просто показалось, потому и не сказал тебе ничего до сих пор. Но теперь понимаю, что должен