— Не только. Одновременно он живо сообразил, чем может нас шантажировать, — зло буркнул кто-то из магов.
— Зато ему не хватило ума сообразить, — едко ухмыльнулся Экард, — что мы сами с удовольствием отправим в пещеры все необходимое и даже больше.
— И тогда он будет считать, будто мы его боимся.
— Ну и пусть считает, — окончательно развеселился отшельник, — обмануть врага, представив себя слабее, чем есть на самом деле, это самая действенная и надёжная уловка.
Глава 22
— Лиа, о чем ты думаешь? — любимые глаза вглядывались в юную дорину с плохо скрытой тревогой.
— Все о том же. Извини… просто не могу надолго забыть.
— Надеюсь, у них теперь вдосталь еды и одежды, — попытался успокоить ее Тайдир, — тем мясом, которое мы отправили за это время в каверны, можно накормить небольшой город.
— А зеркало всё закрыто. И еще… только, пожалуйста, не вздумай ревновать… я думаю про Барента. Мне немного привелось с ним общаться, и всё же я заметила одну вещь… когда он что-то говорил, всегда старался смотреть в глаза. Просто держал своим взглядом… тогда меня это злило. А теперь вспоминаю, как он говорил с нами оттуда, из-за зеркала, и меня настораживает совсем иное. Тебе не показалось странным, что когда Бар заговорил, он спрятал взгляд? Как думаешь… почему?
— Хотелось бы мне промолчать… — невесело фыркнул дорин, — но ты же пойдёшь спрашивать отца. Да, мы все это заметили… и даже больше, я точно знаю, когда он так говорит. Барент лгал… но в чем, не может понять никто. Маги уже пол луны спорят по этому поводу… и у каждого свое мнение.
— Значит, я не ошиблась… — печально кивнула своим мыслям Лиарена, — он очень боялся за меня. Не хотел, чтобы я пошла туда. И нарочно сказал про безвыходность, про ленту, про восточный проход. Ты представляешь, Тай?! Он ведь приговорил их к смерти, с их согласия разумеется, но они-то думали, будто никакого выхода нет! А Барент знал о моем умении держать зеркальный щит и ничего им не сказал.
— Но Лиа… как может твой щит решить ту проблему? — обмирая от страшного предчувствия, выдавил дорин.
— Ни у кого из них нет магии… потому что серые или Глас как-то видят или определяют наполненность резерва. И потому они не могут снять щиты. А я могу… мою магию не видит сквозь зеркальный щит ни один амулет, мы с отцом проверили все артефакты.
— Ты думаешь, Экард решится отпустить тебя туда? А вдруг ничего не удастся… — Тайдир говорил всё тише, и его лицо бледнело всё больше.
Вот и окончилась волшебная сказка, в которой он жил последние дни. Милые вечерние посиделки в детской за чайным столиком, рядом с большим креслом, в котором устраивали в подушках болтающего погремушкой Карика, наполненные жаркими ласками ночи, щемяще нежные рассветы, когда он, уходя на тренировку, целовал обнажённое плечико и бережно укутывал покрывалом.
Скоро все это прекратится, и неважно, по какую сторону зеркала будет он сам, сердце все равно разделит непреклонная стена разлуки. Или с любимой, или с сыном и всеми, кем он привык дорожить в этой жизни.
— Тай… — магиня крепко обхватила его за шею, прижалась со всей силы, — я долго думала… и поняла, это невозможно, просто взять и научиться ставить такой щит. Слишком многое в тот раз совпало, и слишком сильно я испугалась… даже не я сама, а та маленькая девочка, которая сидит где-то в глубине моего сознания, та, которая падая в реку, сумела разбудить силу спящих способностей и спасти себя. С тех пор она всегда берет власть над моим разумом в трудные моменты, это она вынесла меня в убежище Миттена, и утащила магов из прохода. А маги привыкли действовать по правилам, не поддаваться панике и страху и потому им никак не удаётся загнать щиты внутрь себя, чтобы они отражали резерв, не позволяя проникать свету ауры наружу. Я, наверное, объясняю не очень правильно, но говорю тебе так, как я чувствую… боюсь, пройдёт не один год, прежде чем они вырастят кого-то из сильных учеников и научат его, в случае смертельной опасности, действовать не хладнокровно и рассудительно, а подчиняясь собственной интуиции… или просто желанию выжить. И возможно этому ученику удастся создать зеркальный щит… раз сумела я, значит, и другие смогут, нужно только, чтобы совпали все условия.
Лиарена всхлипнула, отстранилась от мужа и с жалостью взглянула в его потемневшие от боли глаза.
— Прости, любимый мой… самый родной… я так счастлива рядом с тобой, иногда мне даже кажется, будто я сплю и все это только сон… никогда не догадывалась, что может так быть…
— Счастье моё… — задохнулся от нежности Тай, — я тебя тоже очень люблю… но почему ты просишь прощения? Ты ведь не сделала ничего такого… Лиа?
Он вцепился в неё изо всех сил, прижал к себе и неверяще мотнул головой.
— Что ты задумала? Уйти без меня? Лиа! Смотри мне в глаза! Неужели ты сможешь так поступить, после того, как давала мне клятву? Ты позабыла, как рвёт себе душу возле портрета твоей матери Экард, неужели желаешь, чтобы и я такое испытал? Может, ты и не догадываешься, но я уже приготовил все документы и распоряжения на имя Ниверта и Витерна с Дильяной. Они не хуже меня присмотрят за дорантом… а я всегда буду там, где ты.
— Но это несправедливо…
— А вырвать у меня сердце и унести в проклятые пещеры справедливо? — сердито прикрикнул дорин и тотчас осыпал поцелуями залитое слезами лицо жены, — перестань, любимая, не смей жалеть меня. Я — мужчина и свой выбор сделал сам, меня не жалеть нужно, а завидовать. У меня самая красивая, нежная и любящая жена на свете, и кроме того, она сильная, умная и храбрая магиня. Ну, не дураком ли бы я был, если отпустил тебя одну в это подземелье, на радость Баренту?
— Но при чем тут Барент? Он мне никогда не был нужен, — возмутилась дорина, рассмотрела в глазах мужа хитринку и украдкой вздохнула.
Попытка уговорить его остаться в замке не удалась, и хотя Лиа должна бы сейчас страдать из-за принятия Таем неверного решения, она почему-то наоборот, ощущает себя неимоверно, бессовестно счастливой. Осталось только сделать последнее намеченное перед уходом дело, самой сказать о принятом решении отцу. А вот батюшке с матушкой она говорить ничего не будет… иначе точно не сможет никуда уйти.
— Ну, раз ты уже всё решила, — понаблюдав за её сосредоточенным лицом, заявил дорин, — идём в обитель, к Ильтару. Поговорим с ним, а потом он вызовет туда Экарда. Иначе, боюсь, нас с тобой запрут где-нибудь в тайном убежище отшельника.
— А Ниверту ничего не будем говорить?
— Успеем. Нужно подготовиться как следует, а никто, кроме обители, этого сделать не сумеет. Кроме того, один-два дня сейчас особого значения не имеют, а нам, да и узникам советы магистров могут очень помочь. Мы ведь не жить там собираемся, а бороться.