вялых мышц! Никакой жажды!
Солнце сияло, ветер ерошил волосы (никакой лысины!), а солёный ветерок с моря приятно овевал молодое лицо здорового крепкого парня.
В прочем, с лица Пингвина тут же сползла довольная ухмылка:
– Ангидрид твою в марганец! – выругался он.
Пингвин любил входить в игру с небольшой морской прогулки и не подумал изменить точку входа, а ведь как раз сейчас надо бы поторопиться.
Он быстро прикинул, стоит ли выйти из игры и войти по новой, но решил, что и так не получится сэкономить минуты, и смирился. Зато он заранее, ещё до того, как ступил на причал, открыл интерфейс и вызвал коня.
Вот теперь можно гнать!
Через город Пингвин пролетел на полной скорости, не жалея лошадь, но выехав из городских ворот, спешился и, пройдя несколько метров на своих двоих, снова вызвал коня – свежего.
Теперь он ехал быстро, но не пришпоривал скакуна: граница карты приближалась, поменять транспорт уже не выйдет.
Дорога пошла через редколесье, стала извилистой. Пингвин успевал замечать: вот знакомая яма-ловушка, вот поворот с развилкой…
Повернув в очередной раз, он увидел впереди всадника, едущего этой же дорогой.
Пингвин вгляделся внимательнее и закричал:
– Фашист! Подожди!
Всадник обернулся и расплылся в улыбке. Пингвин подъехал поближе и остановился.
– Лёха! – обрадовался Фашист. – А я гадаю, что там, да как с вами. Андрей не отвечает, ты вне игры был. Что случилось?
– Долго рассказывать. Мы были за пределами карты.
– Кто – мы? – уточнил Фашист.
– Ну, я, Андрей, Маринка и Бейнвольская, – перечислил Пингвин.
– Погоди… Так она же это… Её же звери сожрали. Так и тебя – тоже?
Теперь настала очередь удивляться Пингвину:
– А с чего ты взял, что её сожрали? Ты же раньше меня из игры вылетел.
– А я – экстрасенс! – хохотнул Фашист. – Так и тебя сожрали, да?
– Не скажу, – насупился Пингвин. – Колись, откуда знаешь! А то у меня и без твоих прозрений уже фляга свистит!
– Моя история короткая, но очень забавная, – усмехнулся Фашист. – С трагическим финалом.
Его конь переступил с ноги на ногу, всхрапнул. Фашист тоскливо посмотрел вдаль и произнёс:
– Слушай, я как раз собирался искать наших, может, ты покажешь дорогу, а я тебе по пути расскажу, что со мной было?
– Так я ж тоже их взялся искать, – кивнул Пингвин и направил своего коня по дороге, по которой сегодня уже проезжал.
– Я во время штурма гарема заметил кое-что странное, – начал Фашист. – Вроде как шум какой-то из-под земли. Ну и решил, что Бейнвольская сваливает с нашим хмырем секретными ходами – с неё станется. Я и побежал туда, куда меня чуйка направила. А там нарвался на толпу неписей. Дикие какие-то. Недописанные, что ли? Они меня скрутили, кляп в рот. Руки связали так, что я не смог ничего из инвентаря достать. Провалялся связанный в кустах, пока они ещё кого-то ловили. Потом… – Он потёр шею. – Потом они потащили меня в свой городишко. Чудное место, я в такой локации ещё не был. Ну а потом начался квест хай левел. Я не понял, что делать надо, растерялся. Ну, меня и казнили – отрубили башку. Про закат какой-то орали и про мертвяков. Надо будет доки почитать потом в реале, может, обновления были про зомби…
При словах “закат” и “мертвяки” Пингвин вдруг приподнялся на стременах и выругался:
– Ты что, не понял, что был за краем карты?
Фашист нахмурился:
– В тот момент? Нет, не понял. И вообще непонятно, чего нас туда не пускали – город как город. Там же дом этой, Бейнвольской?
– Дом – у самого края, – пояснил Пингвин. – А ты побывал в городе, которого на карте нет. Ты прямо за воротами был?
– Ну да, – подтвердил Фашист. – На центральной площади меня и казнили. Там ещё какой-то бой должен был потом быть. Жаль, не успел посмотреть. А ты как умер?
– Волкомеды сожрали, как ты и сказал, – буркнул Пингвин.
– Ну и чё было запираться?
– А ты откуда знаешь-то? – В мозгах Пингвина заворочалось какое-то нехорошее предчувствие. Давненько ходили слухи, что кто-то шпионит за игроками и начальству потом докладывает.
– Да не парься, – рассмеялся Фашист. – Нас с Аделаидой почти одновременно из игры выкинуло. В реале пересеклись, кофе попили. Она там тоже ничего, – подмигнул Фашист. – Адой зовут. Она осталась сидеть, а я вернулся в игру.
Пингвин почувствовал, как краска заливает его лицо. Так Бейнвольская и есть Ада Николаевна? Вот же гадство!
И ведь мог бы сам догадаться, только ума не хватило!
Ну кто распознает в классухе сына распутную бабёнку с мужским гаремом в анамнезе? Ну и дела!
– А что с Андреем и Мариной? – спросил Фашист.
Повезло, что он не обернулся на спутника, а смотрел вперёд и всё тёр свою шею, словно она – кувшин с джином.
Шея у него стала красная, как и физиономия у Пингвина.
– Надеюсь, успели сбежать, пока меня твари жевали… – мрачно буркнул Пингвин.
– Ну, давай тогда с них и начнём, – вздохнул Фашист. – А потом будем этого козла, Серёгу, искать. А то убьют его, а он из игры выйти не сможет. Слушай, а что тогда будет?
– Трындец проекту! – скупо пояснил Пингвин. – И работе этой тоже. И баблу.
– То есть он умрёт? По-настоящему? – спросил Фашист и наконец оглянулся.
К счастью, краска уже сошла с лица Пингвина.
– Не хочу об этом думать, Саня… – признался он. – Это уже прямо страшно.
– Ну, ты как пингвин – чуть что – и башку в песок… – невесело усмехнулся Фашист.
Он был моложе и на жизнь смотрел проще.
– Это страус так делает, дурья твоя башка, – ответил Пингвин и пришпорил коня. – Вон, смотри! Что-то там за деревьями?! Может, это они?
***
После казни и боя Раст медлить не стал, и так дело уже шло к вечеру.
Он отдал несколько указаний, и вскоре мы выехали из ворот и галопом понеслись по дороге, словно за нами кто-то гнался.
Кроме колдуна меня сопровождали шесть воинов – отряд не такой большой, как раньше, но всё же солидный. Сражаться со всеми сразу я не