снова голос белобрысого, а затем шершавый язык проходится по моим бокам, даря успокоение и приятное покалывание.
– У белых волков слюна лечебная, – очередной тон в голове.
И лишь спустя несколько минут его лечения до меня доходит, что все это время его голос звучал только в моей голове, как часто бывало у нас с Валиром. Неужели это…
– Ментальная связь, – шепчет Сверр, ложась рядом со мной и подставляя свою шею так, чтобы моя голова легла на его тело.
Ничего не говорю, только улыбаюсь мысленно и прикрываю глаза. Усталость наваливается тяжестью, и я не замечаю, как проваливаюсь в блаженный сон. Облегчение такое, будто закрыла старую книгу, которую больше никогда не открою. И пусть она лежит на полке, никому не нужная, пыльная и всеми забытая. Настало время начать новую жизнь. Полноценную, без комплексов и стереотипных страхов.
Прихожу в себя после нескольких часов. Тяга быть в звериной ипостаси спала, ведь время подошло к утру. Поднимаюсь и разминаю мышцы, потягиваясь и выгибая спинку. В какой-то момент загривок простреливает сладкой истомой от укуса Сверра. Отодвигаюсь, впервые чувствуя такое. После нос белого волка касается моего, отчего я ощущаю спазмы, охватившие мои мышцы. И не боли, а чего-то более приятного, охватившего все тело. Мне кажется, будто я краснею, так что разминаю лапы и бегу трусцой в сторону дома. Столько всего навалилось, но чувство удовлетворения, которое охватило все мое нутро, никуда не проходит. Оно обволакивает, казалось, каждую клеточку моего тела, даря наслаждение и блаженное успокоение.
– Давай съездим в город, у меня для тебя сюрприз, – целует меня за плечо Сверр, когда мы оказываемся около дома и оборачиваемся в людей.
Замираю на секунду, а затем прикрываюсь руками и поворачиваюсь к нему.
– Ты совсем стыд потерял? – возмущенно пищу, но белобрысый сразу же притягивает меня к себе, совершенно не стесняясь собственной наготы.
– А чего стесняться? – ухмыляется и целует меня в губы.
Теряюсь от неожиданности, а потом он прикусывает и посылает волны удовольствия по нервным окончаниям. Прихожу в себя не сразу, только спустя, кажется, несколько минут, когда уже начинаю задыхаться от нехватки дыхания.
– Ты выйдешь за меня? – вдруг звучит в лесной тишине его приятный баритон.
Поджимаю губы, снова целую его в губы и отрицательно качаю головой. Щелкаю по носу и разворачиваюсь, улепетывая внутрь дома. А с лица не сходит довольная улыбка.
Глава 29
Ресторан, в который меня позвал Сверр, оказался внутри самого высокого здания в городе. Полностью стеклянный потолок, панорамные окна – вид на город просто шикарный, будоражит сознание.
– Откуда ты знаешь мои любимые цветы? – продолжаю принюхиваться к стоящим в вазе пионам.
Приятный аромат волнует мой нюх, никак не могу им насладиться. Хотя не скрою, на самом деле большей частью я ловлю нотки запаха Сверра, прикрываясь якобы цветами.
– Я о тебе все знаю, милая, – улыбается он и вдруг поднимает меню, скрываясь за бумагой.
Отчего-то я все равно чувствую, что он лукавит и что-то не договаривает, но решаю не заострять на этом внимания. Так хорошо мне давно не было. Но в одном он не соврал. Обо мне он действительно знает, и если не все, то многое уж точно. Все блюда, что он заказывает, мои любимые. Даже апельсиновый сок, и с ним угадал. Беседа у нас выходит непринужденная, словно мы только и делаем, что проводим так время каждый день.
– А школа? – задаю на этот раз свой вопрос уже я.
Сверр на секунду хмурится, а после морщинки на его лбу разглаживаются.
– У нас своя была. Поселков, где наши, поблизости ведь несколько, но заведение открыли ближе к нашему. Люди, бывало, тоже учились с нами, но сама понимаешь, это редкость. Только если волк выбирал себе человека, у которого уже был щенок.
– Ребенок, – поправляю, он же непонимающе наклоняет голову набок: – У людей не щенки, а дети. Это как-то грубо.
– У нас щенки, – фыркает Сверр, не сводя взгляда почему-то с моей груди, снова поднимает на уровень моих глаз. – Мы не люди, Дана, ты ведь дочь альфы, должна знать.
Вздыхаю, понимая, что он прав, и это наш менталитет, волчья культура.
– Мама запрещала папе называть нас щенками, хотя брат, как и ты, с этим не согласен. Мужчины, – закатываю глаза, ведь такой спор происходит у меня не впервые, однако на этот раз я оставляю его без продолжения.
Все же звери даже в человеческой ипостаси остаются зверями. Волками.
– Женщины, – пародирует меня Сверр, а после я прыскаю от смеха.
С ним оказывается невероятно легко, не нужно думать и подбирать слова, боясь обидеть или как-то оскорбить. Все же в моей школе было много людей, и со временем я поняла, что у них этих условностей гораздо больше, чем у волков. Помню, как я в выпускном классе решила, что буду жить с людьми, а это значило, что мне надо учиться взаимодействовать с человеческими мужчинами. Даже на одно свидание сходила.
– С кем это ты гулять ходила? – отвлекает меня от воспоминаний нахмурившийся мигом белобрысый.
– Хватит читать мои мысли. Это личное, – воровато оглядываюсь по сторонам, вдруг кто нас услышит.
– Ничего не личное, ты моя, забыла? Что еще за упырь только что был в твоей голове? – спрашивает и набычивается сразу же Сверр, откладывая вилку в сторону.
Кулаки сжаты, вот-вот и он взорвется.
– Ты такой милый, когда ревнуешь, – стараюсь разрядить обстановку и глажу его по плечу.
Внутри разливается приятное чувство удовлетворения волчицы. Ей дико нравится, что ее волк такой собственник.
– Еще чего-нибудь желаете? – вдруг прерывается нас чужой женский голос.
Поднимаю голову, но взглядом с официанткой не встречаюсь, она не сводит свой со Сверра. Опускаю свои глаза ниже, а там на блузке столько не застегнутых как надо пуговиц, что всю швейную фабрику снабдить можно. Перевожу взгляд на Сверра, обратно на нее.
– Нет, не желаем. Надо будем – сами вас вызовем! – цежу сквозь зубы, повышая голос и намекая, чтобы проваливала.