списывала все на их драчливость, все же волчья кровь.
– Мы звери, Дана. И чуем слабость, – поворачивает ко мне голову брат и заглядывает пронзительно в глаза. – А от тебя ею разило за километр. Это как раненая добыча, каждый норовит оттяпать кусок. И сколько бы охранников рядом не стояло, жертву со временем растаскают на части, если она не способна защититься сама.
Его аналогия кажется мне грубой и неуместной, но я понимаю, что он прав. Абсолютно прав.
– Как ты собираешься жить в стае Сверра, сестра? Тоже прятать голову в песок? Позволять себя оскорблять? – вопросы не в бровь, а в глаз.
Он прав. Настало время самой показать клыки.
Глава 28
Сверр на время нашего забега уехал, обещая вернуться к утру. Я же стою в комнате и оглядываю себя в большое длинное зеркало, выискивая малейшие изменения в строении тела. За время путешествия мышцы подтянулись, сама я стала более поджарая и подтянутая.
– У-у-у, – волчий вой из леса.
– Пора, – шепчу себе и накидываю халат на голое тело.
Думаю, другая одежда мне не понадобится. Спускаюсь по лестнице, но дома уже никого нет. Иду по зову своего волчьего сердца. Выхожу на поляну, где уже собрана практически вся стая. Отец возвещает о важных делах стаи, я же настороженно наблюдаю за всем со стороны.
– Хочу сообщить великую новость в нашем клане. Сегодня моя дочь Данута стала второй золотой волчицей… – начинает свою речь отец, и все взгляды устремляются на меня.
Непроизвольно выпрямляю спину, гордо задирая подбородок. Волчица внутри меня довольно урчит и поднимает лобастую голову. А я будто впервые за все свои двадцать пять лет вижу членов родной стаи. Вон тетя Марта, жена нашего булочника, которая любила угощать меня кексами с изюмом. Бета отца и его жена Вальди, все время зазывающая к ним на чай. Справа дядя Грост, частенько патрулирующий периметр и всегда позволявший мне единственной убегать к озеру путем, пролегающим через его зону патрулирования. Я смотрю на все эти лица, словно заново открываю для себя клан. А ведь меня любили… Натыкаюсь взглядом на обидчиков, но теперь, когда мои глаза открыты, замечаю, что это не вся стая, а лишь несколько парней и девушек моего возраста. Сейчас они смотрят на меня шокированно и в тревоге переводят взгляд друг на друга. Усмехаюсь от того, какой забитой была всю свою жизнь из-за собственных никчемных комплексов. А ведь это я сама больше всех беспокоилась из-за того, что не могу оборачиваться, как все, что неполноценна. Правильно говорят, у страха глаза велики. И сегодня я стою перед всеми гордо, без единого испуга. Это начало новой Даны. Уже не Демидовой, но и не Тирольской. Просто новой Даны.
И когда все начинают скидывать одежду, трансформируясь в зверей, я делаю то же самое. Встряхиваю головой после оборота и приподнимаюсь на слегка дрожащих лапах. Видимо, тело еще не привыкло к таким нагрузкам. И в этот момент слышу чужое рычание.
На меня надвигается черная волчица. Отчего-то сразу понимаю, кто это. Одна из тех, кто когда-то устраивал на меня травлю. Почти моя ровесница, может, на год-два старше меня. Сначала ее рык пугает мое нутро, но когда я гляжу в ее затуманенные злобой глаза, моя собственная волчица поднимает голову и скалится.
– Р-р-р, – чувствую, как моя шерсть поднимается дыбом, а сама я щерюсь, во мне подымается вся та злоба, что копилась всю жизнь.
Кровь будто приливает к голове, все вокруг туманится, казалось, что единственное стоящее перед глазами – чужое волчье тело, кружащее по кругу напротив меня. Не проходит и минуты, как она кидается, рыча и скалясь, отчего ее слюни летят во все стороны. Скулю от боли, когда ее клыки впиваются в мой бок, но от этого прихожу в себя. И нападаю в ответ, вгрызаясь в ее шею, дергаю головой из стороны в сторону, проявляя агрессию, обычно несвойственную мне, но сейчас вырвавшуюся наружу.
– У-у-у, – всхлипы от соперницы, которая не может вырваться из моего хвата.
Постепенно она начинает затихать, и именно в эту секунду мне становится жалко, просыпается из глубин человеческая часть меня. Отпускаю ее, чувствуя привкус крови в пасти. Разворачиваюсь, испытывая некую растерянность, ухожу, попутно отплевываясь от чужой шерсти. Как вдруг…
– Р-р-р, – девчонка вероломно запрыгивает мне на спину, цепляясь когтями за бока.
И в этот момент у меня возникает пелена перед глазами. В ушах неясный шум, сердце громыхает, почти вырываясь из грудной клетки, а сама я не осознаю себя, только слышу рычание, звук клацанья клыков и вкус мокрой псины.
Прихожу в себя неизвестно когда, а после вижу перед собой волчицу, на темной шерсти которой вижу кровь. Она скулит и пригибается к земле, словно не может встать под тяжестью давления сверху. Вот только никто ее не придавливает, мы стоим друг напротив друга. Я рычу, проявляя силу воли, а она с каждым моим рыком лишь сильнее прижимается пузом и мордой к земле. И когда я чувствую какое-то глубинное удовлетворение, казалось, исходящее откуда-то изнутри, только в этот момент отпускаю вожжи и прекращаю ментальное давление на соперницу.
Со всех сторон раздаются какие-то странные звериные звуки, напоминающие не то лай, не то рык. Спустя лишь несколько секунд понимаю, что это одобрительные возгласы членов стаи. Они чему-то рады, а вот у меня в душе смятение от своего жестокого поступка, так что я приспускаю с места и убегаю подальше от этого сборища. Все это непривычно и дико для моего сознания, не привыкшего участвовать в лунных сборах клана. Дыхание от бега спирает, но я довольно быстро оказываюсь у озера, ложусь без сил и смотрю на полную луну, освещающую водную гладь. Ни единой связной мысли в голове. В сознании перемежаются между собой довольные рыки волчицы, жаждущей снова наказать своих обидчиков, которые сменяются причитаниями моей человеческой ипостаси. И ни одна из них не может прийти к согласию.
– У тебя кровь, – голос Сверра мерещится мне так же, как и его запах.
Может, у меня сотрясение? Качаю головой как можно медленнее, вот только все равно болит.
– Умница, – звучит