ушибся сильнее, чем это было на самом деле. Он запустил руку за ворот, и когда в какой-то момент его рука метнулась ко мне, в ней сверкнул металл.
Боевой петушок.
Я саданул замухрышку по челюсти его собственным пистолетом, и он снова плюхнулся на пол. А я наступил на державшую нож руку. Лицо замухрышки скривилось, но он не издал ни звука. Я пинком отшвырнул нож в угол. Лезвие было длинным, тонким и, похоже, очень острым.
— Как не стыдно, — сказал я, — угрожать пистолетом и ножом людям, которые просто ищут жилье. Даже в наши времена это слишком.
Замухрышка сунул свою большую руку между колен, стиснул ее и стал что-то насвистывать сквозь зубы. Видимо, удар по челюсти на нем не особенно сказался.
— Ладно, — сказал он. — Ладно. Я не мастер в этих делах. Забирай деньги и сматывайся. Но только знай, что тебе от нас никуда не деться.
Я поглядел на ассигнации и монеты.
— Судя по твоему оружию, ты выбирал его очень тщательно, — сказал я и подошел к ведущей в дом двери. Она была не заперта. Я обернулся.
— Пистолет я оставлю в почтовом ящике. В следующий раз требуй предъявить полицейский значок.
Замухрышка по-прежнему насвистывал сквозь зубы, держа руку между колен.
Сощурясь, он задумчиво поглядел на меня, потом смахнул деньги в старый портфель и защелкнул его. Снял шляпу, расправил поля, небрежно нахлобучил ее на затылок и спокойно, уверенно улыбнулся.
— Пушка — черт с ней. В городе полно старых железяк. А вот нож оставь у Клозена. Я немало потрудился над ним, чтобы привести в норму.
— А им?.. — спросил я.
— Все может быть. — Он легонько потыкал в мою сторону пальцем. — Скоро, наверно, встретимся. Когда со мной будет друг.
— Только пусть наденет чистую рубашку, — сказал я. — И тебе одолжит.
— Надо же, — проворчал замухрышка. — Какими мы становимся наглыми, какими остроумными, едва только нацепим полицейский значок.
Он бесшумно прошел мимо меня и спустился по деревянным ступеням. Его шаги простучали по бетонной дорожке и затихли. Они напомнили мне стук каблучков Орфамэй Квест по коридору. И у меня почему-то возникло гнетущее чувство, что я пошел не с той карты. Может, его пробудила твердость этого замухрышки: ни хныканья, ни крика, только улыбка, свист сквозь зубы, негромкий голос и злопамятный взгляд.
Я нагнулся и поднял нож. Лезвие было длинным, гладким и тонким, словно отшлифованная пилка для ногтей. Рукоять с усиками из легкого пластика, казалось, была сделана целиком. Взяв нож за эту рукоять, я бросил его острием в столешницу. Лезвие глубоко вошло в древесину и задрожало.
Я вздохнул. Вытащил лезвие. Любопытный нож, особой формы, для особой цели. И то, и другое не особенно приятно.
Распахнув дверь, ведущую из кухни, я шагнул вперед, держа в одной руке нож и пистолет.
Комната с откидной кроватью. Постель измята. Туго набитое кресло с прожженной на подлокотнике дырой. У окна — придвинутый к стене высокий дубовый письменный стол с похожими на старомодные двери винного погреба покосившимися дверцами. Неподалеку от него — диван-кровать. На ней лежал мужчина, ноги его в серых вязаных носках свисали над полом. Головой он не доставал до подушки, но сожалеть об этом, судя по цвету наволочки, не стоило. Туловище его облегали неопределенного цвета рубашка и серый заношенный шерстяной свитер. Лицо мужчины лоснилось от пота, дышал он открытым ртом, пыхтя, как старый «форд» с неплотной верхней прокладкой.
Рядом на столике стояла тарелка, полная окурков. Некоторые их них, похоже, были от самокруток. На полу — слегка початая бутылка джина, кофейная чашка, где, судя по всему, давно уже не бывало кофе, и стакан. Пахло в комнате главным образом джином и затхлостью, но ощущался и легкий запах марихуаны.
Я открыл окно и прислонился лбом к противомоскитной сетке, чтобы вдохнуть чистого воздуха и оглядеть улицу. Вдоль забора катались на велосипедах двое мальчишек. Время от времени они останавливались и разглядывали непристойные рисунки. Больше на улице никого не было. Даже собак. На углу вилась пыль, словно только что проехала машина.
Я подошел к письменному столу. В ящике оказалась регистрационная книга.
Я стал листать, пока не наткнулся на запись: «Оррин П. Квест», сделанную четким, аккуратным почерком, и «номер 214», написанную другой рукой, отнюдь не четко и не аккуратно.
Я пролистал книгу до конца, но новой регистрации не обнаружил. Номер 215 занимал некий Дж. У. Хикс. Сунув книгу на место, я подошел к диван-кровати. Лежавший перестал храпеть и, словно произнося речь, положил руку себе на грудь. Я нагнулся, зажал ему пальцами нос и заткнул рот подолом свитера. Мужчина проснулся, резко открыл тусклые, налитые кровью глаза и стал вырываться. Убедившись, что он полностью очнулся, я отпустил его, взял с пола бутылку, налил немного джина в валявшийся рядом стакан и протянул ему.
Он потянулся к стакану с восхитительным волнением матери, радующейся нашедшемуся ребенку.
Я отдернул вожделенную посудину и спросил:
— Ты управляющий?
Вяло облизнув губы, мужчина пробормотал:
— Гр-р-р.
Потом он попытался выхватить стакан у меня из рук. Я поставил его перед ним на столик. Мужчина бережно взял посудину двумя руками и вылил джин в рот. Потом он довольно засмеялся и запустил в меня стаканом. Я ухитрился поймать посудину и снова поставил ее на столик. Мужчина, старательно, но безуспешно напуская на себя суровый вид, оглядел меня.
— Чего тебе? — недовольно прохрипел он.
— Управляющий?
Мужчина кивнул и едва не свалился на пол.
— Видать, хватил лишнего, — сказал он. — Самую малость.
— Ничего, — утешил я. — Еще дышишь.
Он опустил ноги на пол, с трудом встал, ни с того ни с сего весело захихикал, сделал три неуверенных шага, опустился на четвереньки и попытался укусить ножку стула.
Я поднял его, усадил в кресло с прожженным подлокотником и налил еще один глоток лекарства от похмелья. Он выпил, сильно содрогнулся, и взгляд его сразу же стал осмысленным и хмурым. У пьяниц такого типа бывают минуты прояснения. Предвидеть, когда оно наступит и как долго продлится, невозможно.
— Кто ты такой, черт возьми? — пробурчал он.
— Я ищу человека по имени Оррин П. Квест.
— Кого?
Я повторил. Управляющий провел ладонью по лицу и кратко ответил:
— Съехал.
— Когда?
Он махнул рукой, чуть не свалился с кресла и, чтобы сохранить равновесие, тут же махнул в другую сторону.
— Дай выпить.
Держа стакан так, чтобы он не мог до него дотянуться, я налил еще одну дозу джина.
— Дай, — заканючил управляющий. — Мне очень плохо.
— От тебя требуется лишь нынешний адрес Оррина П. Квеста.
— Подумать только, — съязвил он и тщетно попытался