Возможно, поэтому ульфхеднар несколько медленнее, чем обычно, рванул из чехла Волчью Пасть – но лишь для того, чтобы удивиться еще больше.
Добыча внезапно прыгнула вперед, что было несвойственно для нормальной Добычи. Обычно она убегала в животном ужасе при виде ульфхеднара первого уровня. Что уж говорить про Волка второго уровня, которого остальные ульфхеднары называли Братом и который порой внушал робость даже Наставникам?
В следующее мгновение удивление Брата достигло высшей точки. Он увидел, что его громадная лапа, сжимавшая Волчью Пасть, легко отделилась от тела и упала на пол, словно обычный кусок волосатого мяса. Причем сделано это было не плазмометом, а обычной железной полосой, которую сжимала в руке необычная Добыча.
Возможно, в душе Брат удивился бы еще больше, если б увидел, как вторая железная полоса так же легко отделила его голову от тела. Но у ульфхеднаров нет души, и некому, вылетев из тела, следить за тем, что происходит с этим телом после смерти. Поэтому Брат просто грохнулся на пол, окатив пол мощной струей крови, хлестанувшей из перерубленной шеи.
* * *
Оба меча были довольны. Виктор ясно это чувствовал. За его спиной умиротворенно покоились два существа, жадных до чужой крови и наконец-то насытившихся после долгих дней вынужденной голодовки.
Виктор усмехнулся про себя. Что ж, всякая помощь имеет свою цену. Если воин хочет, чтобы его меч помогал ему, он должен его кормить. Это не хорошо и не плохо. Это Закон Меча, созданного для убийства. Правда, в древности случалось, что слишком жадные до крови мечи не желали ждать и сами начинали кромсать своих хозяев. Вряд ли это было случайностью, когда с малолетства приученный к оружию самурай вдруг ни с того ни с сего резался собственной катаной. Причем кровь, вытекающую из раны, было крайне сложно остановить. Порой это не удавалось, и хозяин меча умирал, убитый своим обезумевшим оружием. В средневековой Японии такие мечи порой казнили по специальному указу сёгуна, при этом соблюдая все почести, какие положено оказывать перед смертью высокопоставленному лицу[62].
Мечи Виктора умели ждать. И пока этот симбиоз всех устраивал, три Воина шли одной дорогой. Хотя Виктор понимал: в любую минуту любой из них может решить, что их Пути расходятся. Как однажды решил брат черного меча. А потом изменил решение. Что ж, это право любого Воина – решать, с кем и как он будет продолжать свой Путь…
Виктор перепрыгнул через труп ульфхеднара – и увидел то, что охранял зверочеловек, когда был живым.
Это были ворота. Большие стальные ворота, полностью перегораживающие коридор. Из стены рядом с воротами торчала одна-единственная кнопка. Которую Виктор недолго думая и нажал.
За толщей металла послышалась еле слышная трель обычного дверного звонка. В недрах Антарктиды, в царстве технических новинок Четвертого Рейха, услышать подобный звук было более чем странно.
Виктор нажал кнопку еще раз – вдруг ослышался?
– Да иду, иду!!! – проревел над его головой усиленный динамиком старческий голос. – Хватит трезвонить!
Голос говорил на немецком с легким славянским акцентом. Виктор, привыкший уже ничему не удивляться, стряхнул кровь с мечей, определил их за спину, в ножны – и стал ждать.
Ждать пришлось недолго.
Гигантские стальные створки медленно и бесшумно разъехались в стороны. А из образовавшегося прохода выехал небольшой электрокар с высокими бортами, доверху груженный рублеными кусками дымящегося сырого мяса.
За рулем электрокара сидел высокий старик с густой шевелюрой седых волос, узким лицом и щеголеватыми усиками под крупным носом, на котором покоились очки с толстыми линзами. На нем был снежно-белый халат нереальной чистоты, которой отличаются лишь халаты хирургов и академиков.
Виктор слегка прищурился от света фар электрокара, но продолжал стоять у него на пути.
Машинка затормозила в метре от него. Подслеповато щурясь, старик слез с водительского места и направился к Виктору.
– Представляете, в лаборатории сломался электроподъемник для доставки собачкам синтетического мяса на верхний этаж, и мне приходится заниматься этим самому! – проорал динамик над головой Виктора. – И это в то время, как у меня горит проект нового опреснителя океанской воды!
– Искренне сочувствую, – сказал Виктор.
– Правда?!
Виктору показалось, что старик обрадовался. А еще он подумал, что ему сегодня уже в который раз крупно везет. Хотя бы потому, что слабенькие фары электрокара разгоняют темноту коридора лишь метра на два перед собой, что старик близорук, и что он не видит, что стало с его «собачкой», которой он привез гору мяса, которой можно накормить целый питомник отборных овчарок.
– Похоже, вы единственный, кто меня понимает!
– А вы не могли бы отключить… – Виктор показал глазами на потолок.
– О, конечно-конечно!
Старик щелкнул клипсой, прикрепленной к лацкану халата.
– Я такой рассеянный, – пожаловался он. – Особенно когда меня отвлекают от проекта. Кстати, – спохватился старик, – по-моему, я вас здесь раньше не видел.
– Я тут недавно, – сказал Виктор, при этом ни капельки не соврав.
– А можно узнать ваше имя?
– Виктор, – представился Виктор.
– Хммм… Латинское имя, означающее «победитель». Что ж, наши имена имеют примерно одинаковое значение, – улыбнулся он. – Мое – греческое, означает «победитель народов». Позвольте представиться – Николай Теслов.
Старик протянул руку. Улыбка у него была доброй и открытой, ладонь большой и натруженной, рукопожатие крепким и откровенно дружеским.
– Приятно познакомиться, – сказал Виктор, ничуть не кривя душой.
Старик был неимоверно рад новому знакомству. Видно было, что он, как и многие пожилые люди, любил поговорить. Но похоже, что в последнее время ему не очень везло с собеседниками.
– У вас найдется немного свободного времени? – осведомился он, напрочь забыв и про электрокар, и про «собачек». – Я бы хотел показать вам свою лабораторию.
– Охотно воспользуюсь вашим приглашением, – ответил Виктор.
* * *
Вряд ли это нагромождение лестниц, открытых лифтовых шахт и бесчисленного множества приборов можно было назвать лабораторией. Скорее внутренность Черного Донжона отдаленно напоминала пусковую шахту гигантской ракеты, опутанную сложными металлическими конструкциями.
И над всем этим трудились люди. Множество людей в синих рабочих робах. При взгляде с верхней площадки лаборатории они напоминали муравьев, сосредоточенно выполняющих поставленную задачу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});