Первое, что ему бросилось в глаза, – это мощная, поросшая густой шерстью рука, сжимающая жуткого вида кастет, утыканный кинжалами. Один из кинжалов практически на всю длину был всажен в стену. Клинок расколол камень кладки и намертво застрял в щели.
Виктор невольно поежился, представив, что было бы с ним, достигни такой удар намеченной цели. И, взяв поверженный труп за мохнатый загривок, с усилием повернул к себе тяжелую голову чудовища.
И снова поежился – на этот раз от отвращения.
Какой-то безумный ученый сумел скрестить гены человека и волка. Причем гены лучших представителей этих пород. В результате получилась гора мышц ростом около двух метров и весом килограммов под триста. Удивительно ловкая, быстрая и умная. Эдакий современный доисторический ящер, облаченный в черную армейскую форму без знаков различия. Лишь голова белого волка скалилась с правого рукава и перевернутым мандзи-сюрикэном чернела на левом вписанная в белый круг свастика. Та самая, что была государственным символом нацистской Германии. Древний Знак Огня, вот уже более полувека олицетворяющий для всего мира абсолютное Зло.
При этом черты лица ульфхеднара можно было бы назвать человеческими. Если б не вытянутые вперед челюсти с выбегающими наружу волчьими клыками, не заостренные кверху мохнатые уши и не разрубленный надвое жалом сюрикэна костяной нарост, образующийся чуть выше переносицы после древне-тибетской операции, освоенной специалистами из Аненербе.
Виктор взялся за сюрикэн, покачал его и с усилием выдрал из черепа трупа. Обтер об униформу убитого врага столь неожиданно эффективное оружие, спрятал его за пазуху – и задумался.
Наверняка на нижних этажах Черного Донжона также дежурят подобные твари. И не факт, что ему повезет во второй раз метнуть сюрикэн сквозь Пустоту…
Виктор начал понимать – вход в состояние Пустоты всегда бывает неожиданным. Это в состояние мицу-но кокоро можно войти, сидя на пятках в состоянии медитации. Пустота – это нечто большее, чем видение истинного обличья мира. В состоянии Пустоты синоби высшего порядка может не только видеть и действовать, но и менять мир по собственному желанию. Не исключено, что в состоянии Пустоты не нужно вообще метать какое-либо оружие. Достаточно было просто немного изменить мир – и ульфхеднар врезался бы во внезапно выросшую перед ним стену. Либо просто перестал существовать, так как синоби стихии Пустоты решил, что само существование ульфхеднара не нужно этому миру.
– Неплохое приобретение, – проворчал Виктор. – Еще бы научиться входить в эту Пустоту когда захочется.
Виктор чувствовал – пока что он не сможет вот так запросто менять окружающий мир как ему заблагорассудится. Да и не позволят ему этого высшие силы, создавшие этот мир. Для того чтобы получить право менять что-то в порядке мироздания, нужно большее. Гораздо большее. Какая-то другая сила, сути которой он не знал…
Пока не знал. Лиха беда начало. Позволили же ему бросить серебряную свастику сквозь Пустоту в единственное уязвимое место ульфхеднара. Как знать, куда может в дальнейшем привести этот Путь. Тем не менее начало положено.
Но для того, чтобы идти дальше путем познания Пустоты, нужно было для начала завершить начатое.
Виктор прикинул – если у помесей человека и волка отсутствовали знаки различия, то в основном различать друг друга они должны были как звери – по запаху. Который у теплокровных хищников зачастую играет намного большую роль, нежели зрение. А это значит…
В школе синоби сихан учил Виктора анатомии – и не только анатомии человека. И сейчас эти знания пригодились…
Наиболее пахучие секреторные железы у ульфхеднара находились там, где их положено иметь любому млекопитающему, – в паху и под мышками. Вырезать куски шкуры из этих областей острым словно бритва вспомогательным кинжалом, вынутым из ножен черного меча, было делом трех минут. Обмыть их от крови водой из фляги и тщательно натереть вонючим секретом лицо и руки заняло вдвое меньше времени.
Покончив с этим малоприятным занятием, Виктор двинулся дальше по коридору, который неожиданно окончился широкой винтовой лестницей, которая вела вниз.
«Интересно, для чего все-таки на самом деле построена эта башня? – ломал голову Виктор, осторожно ставя ноги на ступеньки – мало ли, вдруг ульфхеднары ловушки какие устроили. – И какого черта охраняют здесь суперэлитные зверолюди?»
Лестница окончилась новым коридором, похожим на предыдущий словно брат-близнец. В стенах по бокам коридора порой попадались ниши с наглухо запертыми стальными дверьми, которые никто не открывал уже не один год, – ручки, замки и петли успели покрыться довольно толстым темно-рыжим налетом ржавчины.
«И наверняка этот коридор тоже какая-нибудь тварь охраняет», – подумал Виктор, пряча фонарик и на всякий случай заранее доставая из-за спины оба меча.
И тут же его мозга коснулась невидимая мохнатая лапа.
Виктор немедленно представил себя ульфхеднаром, крадущимся вдоль стены. И немедленно услышал вопрос, беззвучно возникший в его мозгу.
«Что ты делаешь здесь, Младший Брат?»
Ульфхеднары общались посредством техники харагэй. То есть передачей мыслеобразов. И хотя это были не иероглифы, а зрительные образы, понять все равно было несложно. Как и ответить.
«Мне показалось, Старший Брат, что по лестнице спускается чужой», – ответил Виктор, решив, что если его недавний противник был младшим и охранял, с точки зрения здравого смысла, наиболее безопасный уровень, то уровни пониже должны стеречь более серьезные твари.
И не ошибся, ощутив волну удовольствия, исходящую от его невидимого собеседника.
«Не иначе лейтенанта полковником назвал», – отметил про себя Виктор.
«Добыча?» – настороженно осведомился невидимый ульфхеднар.
«Добыча, – ответил Виктор, не переставая двигаться вдоль стены. – Похоже, я успел его задеть».
«Но почему от тебя пахнет не кровью Добычи, а нашей кровью?»
«Ну и нюх у них!» – восхитился про себя Виктор. Он прекрасно помнил, что смыл с лоскутов кожи всю видимую кровь.
«Он очень ловкий и немного задел меня».
Виктор уже мог различить огромную черную массу, почти полностью перегораживающую коридор. До нее оставалось не более пятнадцати шагов. Еще несколько мгновений – и ульфхеднар поймет, что беседует не с собратом по оружию, а с той самой Добычей, которая наглым образом пытается обвести его вокруг пальца.
«Он сумел пустить тебе кровь? Он что, тоже ульфхеднар?»
В мыслеобразах зверочеловека явно намечался сумбур. К тому же он наконец увидел Добычу… которая пахла и разговаривала так же, как Младший Брат, оставшийся наверху…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});