Сейчас, в грезах, я почему-то не сомневалась в Рельгоре…
Была уверена в его верности, в том, что он меня не обманывал.
Совсем не так, как наяву.
Это я тоже знала. Но ничего не могла поделать.
Я шла в колышащейся дымке, раздвигала ее руками, как невесомый занавес. Устремлялась на голос адельтаха.
Сердце тревожно билось загнанным в угол зверем. Неприятно сосало под ложечкой. Влажные ладони ужасно хотелось вытереть.
Я искала Рельгора и боялась найти его.
«Альва! Ну где же ты?»
Этот крик не походил на остальные. Он был надрывным, зовущим, словно именно от меня все зависело. Все. Без исключения.
Я рванула на звук и выскочила из золотистой завесы…
***
Рельгор
Схватка началась внезапно.
Лавринд не предлагал Рельгору отречься или назначить другого правителя. Мятежники усвоили урок. Они собирались убить императора. Избавиться от него и Эманора.
Едва высокородные предатели бросились на адельтаха, как из воздуха появились верные императору войны.
Лавринд зарычал. Крикнул кому-то в толпе своих: «Какого Колхара! Ты же говорил, что заблокировал все остальные зеввы?»
– Не вы одни можете создавать иллюзию! – усмехнулся император.
И… дальше было уже не до смеха…
Потасовка завязалась кровавая, страшная.
Мятежники уже знали, что их видели, «сосчитали». И теперь у них одна дорога – либо убить адельтаха и взять власть в свои руки, либо взойти на эшафот.
Они сражались уже не за отмену ненавистных указов, не за собственные привилегии, а за свою жизнь! А это совсем уже другая война.
Рельгор только и делал, что давил чужие тела кольцами. Отбивался, выскальзывал, разрывал захваты. И продолжал, продолжал, продолжал.
Из всех нагов только император и лейдере могли теперь на Земле сохранять обличье змей. Потому, что были связаны с местными ведьмами…
А это означало… что Альва поддерживает Рельгора. Пусть подсознательно, пусть эмоциями, но нари с ним! И это давало адельтаху больше сил, больше веры в победу, нежели все расчеты и стратегические расклады.
К мятежникам то и дело приходило подкрепление. К адельтаху тоже.
Но силы оказались почти равны.
Предатели хорошо подготовились.
К тому же, Рельгор с Эманором имели дело уже не с единичными высокородными. Они сражались с самыми мощными кланами Гардавии, в том числе. Почти равными по силе императорскому.
Однако выхода не было. Либо пан, либо пропал, как говорили попаданцы с Земли.
Рельгор дрался словно в последний раз. Но точно также сражались и мятежники. Поэтому силы императора утекали, как вода в песок. И с каждой новой атакой, с каждым новым противником ему все сложнее было побеждать. Давить, наносить убийственные удары.
Хорошо еще магию тут невозможно было использовать. Наги могли сражаться только грубой силой и это все упрощало. Лишало мятежников возможности применить весь свой колдовской арсенал.
Рельгор видел только атаки, удары, чужие тела. Он превратился в машину для убийства. Но любой машине нужно топливо. И топливо у адельтаха заканчивалось.
Мятежники тоже выглядели изрядно потрепанными. Многие шатались, другие падали и поднимались. Безжизненные тела покрывали пустошь. Однако все, кто еще был в силе, мог хотя бы недолго держаться на ногах, продолжали осатанело сражаться. И пока счет шел почти один на один.
Никто не вел в счете выживших или погибших – неважно, как тут считать.
Эманор то и дело появлялся из месива тел. Командовал атаку, и воины императора с рычанием бросались в бой.
Генерал оставался генералом.
Однако сейчас он столкнулся с другой армией. Не менее умелой, не менее вымуштрованной и не менее свирепой.
Земля под ногами превратилась в красно-коричневую грязь. Мертвые тела походили на страшный, чудной ковер.
Рельгор словно весь, с головы до ног искупался в крови, замешанной на ошметках чужих тел.
Он больше не слышал, как громыхает вдалеке стройка или надсадно, будто прощаясь, вопят птицы. Он слышал только хруст чужих костей и своих собственных. Звук, будто лопается плотная холстина – так рвались мускулы. И это мерзкое, неприятное «вжжпп», когда в убийственных кольцах нага тела превращались в желе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Алая пелена то и дело застилала глаза. С волос капала бордовая жижа.
В какой-то момент, когда перед глазами начало темнеть и снова светлеть, Рельгор подумал, что сейчас не останется никого. Ни мятежников, ни законных правителей Гардавии. И государство охватит хаос.
Впрочем, это волновало его меньше всего. Он думал лишь о том, что так и не увидел Альву. Звал ее мысленно, без всякой надежды. Так обращается к богу воин, идущий на неминуемую смерть. Так вспоминает о матери сын, отправленный разминировать поле.
Не было для Рельгора другого божества, не было никого больше…
И он звал Альву…
***
Альва
Я видела жестокое, безумное сражение.
Подобные я наблюдала только в кино. Но тогда я задним умом осознавала, что это лишь игра, фикция… Просто рассказанный мне сюжет. А когда фильм закончился, актеры поднялись с земли, отряхнулись и пошли есть жареную картошку. Да еще и гонорары получили за отлично отыгранные роли.
Но теперь… теперь все было по-настоящему. Боль за боль. Жизнь за жизнь. Последний вздох ради победы.
И от этого волосы шевелились на голове, липкий страх пробирал до костей.
Желудок свело спазмом, на грани тошноты и боли.
А потом и вовсе – внутри что-то оборвалось… Раз – и словно я сама оказалась надломлена, надтреснута, как тонкая березка во время урагана… Потому что, в самом эпицентре сражения вдруг обнаружила Рельгора.
Моего Рельгора!
Моего императора! Моего мужчину! Моего гада!
Он пошатывался, вытирал со лба кровь и время от времени тряс головой, словно вот-вот потеряет сознание.
Ну уж нет! Если кто его и прикончит за все страдания, что мне причинил, уж точно не гадкие предатели!
Не эти мятежники, что нападают из-за угла! Шакалами крадутся в ночи!
То же мне высокородные! Плебеи – и те честнее. Воюют лицом к лицу.
Может я потом его четвертую справедливыми упреками, гильотинирую возмущением и презрением. Но только я сама! И никто другой!
Я набрала в легкие больше воздуха и закричала: Рельгор! Я здесь! Я с тобой!
Было глупо, как-то совсем по-детски поверить, что это хоть как-то поможет.
Ну правда? Нелепость какая-то!
Однако я наполняла грудь воздухом, вкладывала в слова эмоции, силу, возможно, магию… И вопила во всю глотку.
Рельгор! Гад ты ползучий! Подлый, коварный искуситель! Я с тобой! Я тебя жду! Ты не можешь ко мне не вернуться! Не выслушать моего возмущения! Не узнать как я тебя ненавижу за все, что ты мне сделал! И… не обнять меня снова…
Сама не понимаю – зачем это делала. Нашло что-то, накатило.
Но… возникло ощущение какой-то правильности, естественности происходящего. Словно мое нутро, подсознание знало нечто такое, о чем я сама не догадывалась.
Я еще раз сорвала голос… До ультразвука, до хрипоты…
Крик испуганной птицей взвился в небо и… случилось нечто очень необычное.
Из меня словно полилась энергия. Теплая, тугая струя ударила в Рельгора…
И… он подскочил на месте. А затем бросился сражаться так, будто и не устал вовсе. Будто силы его утроились. За считанные минуты он уничтожил десятки враков и от него начали шарахаться.
Мятежники трусливо отступали, пятились. Падали, спотыкаясь о безжизненные тела. Наступали на них, и запрокидывая голову заваливались спиной…
Натыкались друг на друга, шарахались и снова пытались отступить… Но отступать было некуда.
И адельтах бросился вдогонку…
Внезапно меня будто выбросило из сна.
Я ахнула, подскочила на постели и суматошно открыла глаза.
Ощущение было такое, словно из меня изрядно попили крови или сил или чего-то еще. Я чувствовала себя не отдохнувшей, а усталой, измотанной.