Джейк рывком сдернул покрывало, подоткнул под голову подушки и вытянулся на постели, даже не сняв джинсов. Спать ему не хотелось, и хотя он изрядно вымотался, мысли не позволяли ему как следует расслабиться.
Внешне простое дело — поиски настоящих родителей Ребекки Паттерсон — превратилось в один из самых сложных и опасных случаев, какие только ему довелось расследовать.
Что-то странное происходит с Дорис Джордан… И Джейк судил об этом не только по личному впечатлению от ее поступков и слов. Дорис не из тех, кто способен резко охладеть к человеку только из-за его неподходящего происхождения. Нет, должно было случиться что-то по-настоящему серьезное, чтобы эта славная, уверенная в себе женщина вдруг поддалась смятению и страху, повела себя настолько грубо.
Что за дикое дело — нелепость на нелепости!
Особенно если учесть его отношение к клиентке.
Хрупкой и уязвимой Ребекке нанесли жестокий удар, о чем Джейк предостерегал ее с самого начала. Этот удар должен бы укрепить ее решимость вернуться в Даллас, и ее отъезд одним махом разрешил бы множество проблем.
Например, он, Джейк, в отсутствие Ребекки сразу обретет способность логически мыслить. Пока она рядом, он постоянно думает только о ней и не может сосредоточиться на деле.
В дверь постучали.
Ребекка. Он знал это еще прежде, чем отворил дверь. Он всем телом ощущал ее близость — как тогда, в парке, в безумную июльскую грозу.
На ней был атласный белый халат, перехваченный поясом на талии. Белоснежная кожа словно светилась в полумраке, волосы прильнули к щекам влажными завитками, словно она только что приняла душ. Она посмотрела на Джейка, и в глазах, которые доселе отражали только боль и грусть, блеснул незнакомый, жесткий огонек.
— Возьми меня, — сказала она.
Джейк судорожно сглотнул, боясь, что ослышался.
— Что? — тупо переспросил он.
— Возьми меня. Займись со мной любовью. Сексом, если так тебе понятнее. Здесь, сейчас, в последнюю ночь, когда мы еще рядом. Станем на полчаса любовниками… или партнерами, если хочешь. Утром мы расстанемся и никогда больше не встретимся. Ты же сам сказал — ничто не вечно.
Джейк смотрел на нее, силясь понять, шутит она или говорит всерьез, и одинаково страшился и того, и другого.
На секунду лицо Ребекки дрогнуло.
— Ты… не хочешь?
Он молча отступил, пропуская ее в номер, закрыл дверь и повернулся к девушке. Она стояла так близко, что нежный аромат летних цветов щекотал и дразнил его ноздри… Джейк почти явственно ощущал, как между ними пробегает искра близости и страсти. Стоит протянуть руки — и Ребекка окажется в его объятиях. Только он никак не мог заставить себя это сделать.
— Господи, — сказал он тихо, — конечно, я хочу тебя. С той минуты, когда впервые тебя увидел. С того дня в парке я весь сгораю при одной мысли о тебе.
«Что же ты тогда медлишь?» — прочитал он в глазах Ребекки откровенный вопрос и сам себя спросил — а действительно, почему?
Не потому ли, что не хочет навсегда терять ее?
Не потому ли, что вдруг испугался самого себя?
Черт знает что! Лишь недавно он убеждал Ребекку, что все проходит, что любовь не вечна, что надо наслаждаться настоящим, не задумываясь ни о прошлом, ни о будущем… Прежде Джейк неизменно следовал этому принципу. Если Ребекка хорошо усвоила этот урок — тем лучше. Они доставят удовольствие друг другу, не заботясь о том, что будет после.
Джейк привлек девушку к себе и поцеловал. Она ответила на поцелуй с таким пылом, что он удивился.
И вдруг желание, закипавшее в нем, перехлестнуло через край. Ни о чем больше не думая, Джейк одной рукой теснее прижал к себе Ребекку и, не прерывая поцелуя, другой рукой принялся распутывать пояс ее халата. Девушка помогала ему, а ее губы между тем становились все горячей и податливей, и влажный язык лукаво и сладостно касался его зубов, проникал в глубину рта, словно намекая на грядущее наслаждение.
Она и прежде не была застенчива, но сегодня ночью целовалась особенно дерзко и откровенно, отвечая на его пыл такой же неудержимой страстью.
Пояс наконец соскользнул на пол, халат распахнулся, и Джейк увидел, что под ним ничего нет — даже той коротенькой полупрозрачной сорочки, которая была на Ребекке в первую ночь. Ладонь его скользнула по жаркой атласной коже, очертила полную грудь, напрягшийся нежный сосок, и желание вспыхнуло в нем еще сильнее, хотя всего миг назад казалось, что такое невозможно.
Он не мог дождаться той минуты, когда снова ощутит всем телом ее податливую нежную плоть, когда вновь погрузится с головой в бездну страсти и взлетит на вершину немыслимого блаженства.
Они разом соскользнули на измятые простыни, и когда Джейк одним движением проник в нее, он поразился тому, как сладостен оказался этот миг — еще сладостней, чем прежде. Тела их двигались в неистовом слитном ритме, и когда наслаждение достигло наивысшей точки, он закричал и тут же услышал ее крик.
Потом они замерли, прильнув друг к другу и слыша, как согласно, оглушительно бьются их сердца.
Джейк откинул с ее лица влажные от пота пряди и бережно поцеловал в лоб — с нежностью, которая была лишь слабым откликом только что сотрясавшей их бури.
— Ребекка, — шепотом позвал он.
— Мм?
Он и сам не знал, что хотел сказать. «Это было потрясающе. Ты чудесная. Замечательная. Самая лучшая». Все эти слова казались такими беспомощными… Да и вовсе не они вертелись у него на языке.
Ребекка приподнялась, и Джейк помимо воли теснее притянул ее к себе.
— Не уходи, — услышал он собственный голос и поразился тому, какой прозвучал в нем испуг.
То, что произошло между ними, никак нельзя было назвать холодным и безличным словом «секс».
— Пить хочется.
Тогда он разжал руки и, сев на кровати, смотрел, как девушка идет к дверям ванной. Ивовая веточка. Гибкая, изящная, совершенно нагая, нестерпимо прекрасная.
В ванной зашумела вода, и минуту спустя Ребекка вернулась с полным стаканом. Присев на край кровати, она протянула стакан Джейку.
— Спасибо, — сказал он и сделал глоток. Вода оказалась теплой, безвкусной — ну и что? Пить из стакана, к которому только что прикасались губы Ребекки, было так же волнующе, как пробовать на вкус ее гладкую солоноватую кожу.
— Ну что ж, — сказала Ребекка, и по ее голосу, по тысяче разных примет Джейк понял, что угар страсти развеялся и сейчас она вдруг почувствовала неловкость. — Что ж… пожалуй, я пойду. Увидимся утром.
Она встала и наклонилась, чтобы поднять валявшийся на полу халат.
— Уходишь?
И Джейк опять поразился тому, какая тревога прозвучала в его голосе. Что за черт?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});