Читать интересную книгу Новая жизнь 3 (СИ) - Хонихоев Виталий

— И я понимаю, что сама идея кажется сейчас дикой и никаких шансов на то, что все пойдет как надо — нет. — соглашаюсь я с ее невысказанным, но написанным на лице скепсисом.

— И это еще слабо сказано. — позволяет себе высказаться по теме Накано: — скорей всего тебя зальют бетоном на одной из новостроек. Будешь — фундаментом.

— Но даже в этом случае — это будет хорошо для шоу! — невежливо перебиваю ее я. Накано хмурится. Сперва — потому что перебивать невежливо. Потом — задумывается.

— Смерть одного из участников шоу… — говорит она: — мы не можем себе позволить такого…

— И во время проведения шоу этого не будет, вы же понимаете. Если меня и будут закапывать или отливать в бетоне — это только после того, как шоу закончится. Никто не будет это делать под прицелами ваших камер. А рейтинг от скандала только вырастет — говорю я. Эфирный директор Накано вздыхает. Эфирный директор Накано нажимает какую-то кнопку и немного наклоняется к селектору.

— Тойя, придержи все звонки, пока Кента-кун у меня в кабинете — говорит она и отпускает кнопку, не дожидаясь подтверждения. Поворачивается ко мне.

— Кента-кун. — говорит она: — я понимаю, какое у тебя сложилось мнение о нас. Что мы тут готовы и мать родную продать за один пункт рейтинга нашего шоу и за всеми этими публикациями в прессе тоже стоим мы. Это не так. Да, нам важен наш рейтинг. Важен рейтинг шоу и каждого из вас. Но миссия нашей студии состоит в том, чтобы помочь всем людям пережить сложные времена с высоко поднятой головой, а не в том, чтобы жировать на рейтингах. Я лично очень тяжело перенесла и суицид Кейко-тян и скандал вокруг Бьянки-тян. Конкретно с Бьянкой — я разговаривала с ней лично, убеждая не делать того, что она вознамерилась делать. Однако в ее случае все повернулось как нельзя лучше, к моему удивлению. Мы здесь — не создаем жареные факты, мы просто — освещаем события так как они есть. — она кладет ладонь на стол, твердо так кладет, словно ставя точку в своем предложении. Смотрит на меня — внимаю ли я должным образом ее словам. Задело госпожу Совершенство предположение о том, что «вам же все равно, вам лишь бы рейтинг», задело. Не скажу, что так и рассчитывал, но получилось неплохо.

Нет, если бы я своими глазами не видел разницу между тем, что происходит и тем, что они выдают в эфир — я бы еще мог поверить. Однако я видел. Видел, как из моего поражения на ринге, позорного поражения зарвавшегося юнца, которого одним ударом поставил на место мастер — сделали эпическую битву между добром и злом, мастерски расставив акценты и перевернув все с ног на голову. Видел я и как намеренно выпятили все нелицеприятные комментарии Нобуо, за пять минут превратив парня в изгоя, видел, как «случайно» нашли и вывалили на нас прошлое Барби-герл. Ни черта я не верю ей.

— Накано-сама! Заверяю вас в том, что мною этот путь уже выбран и я пройду его — с вами или без вас. Просто если я начну его с вами — у меня есть какой-то шанс что меня не закатают в бетон хоть какое-то время. Тут вы скорее выступаете как спасители и нарабатываете себе положительную карму. Никто не обвинит ни вас, ни студию в случае, если подобного рода эксцессы произойдут. Как бы это не звучало. — говорю я, еще раз склоняя голову. И я не вру. На самом деле — я готов пойти до конца, даже если буду один. Это вы зря считаете, что «один в поле не воин». Еще как воин. Это я сейчас не буду зачитывать эфирному директору лекцию «Роль личности в истории» или коуч-мотивацию «Вы можете все! Нет ничего невозможного! Есть только барьеры у вас в голове!». Просто потому, что директора Накано все это не интересует ни капельки. Все что ее интересует сейчас — это рейтинг ее передачи, сохранение высокого морального облика на публику и дорогой алкоголь в дубовом баре ее кабинета. Или все-таки кокаин?

— В таком случае студия конечно не может тебе препятствовать — кивает головой Накано: — уж если ты выбрал такой … изощренный способ самоубийства, могу только порекомендовать привести свои дела в порядок. Искренне надеюсь, что у тебя все будет хорошо и что я ошибаюсь в прогнозе — как уже было с Бьянкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Тут такое дело… — чешу в затылке я, изображая смущение: — чтобы действительно повысить шансы на успех — мне нужно содействие со стороны студии… как минимум — возможность выехать из помещений студии и совершить некоторые переговоры. Я могу взять с собой скрытую камеру и одного оператора, но не больше. И мне нужно гарантировать конфиденциальность некоторых разговоров.

— О. Я смотрю у тебя есть какой-то план — Накано барабанит пальцами по столу: — при условии, что ты заранее согласуешь и обоснуешь каждый такой выезд… я могу дать на это добро.

— К сожалению, не могу этого обещать. — пожимаю плечами я: — но я могу согласовывать такие вот мероприятия с менеджером на месте.

— Хм. — Накано встает и подходит к окну. Вернее — к прозрачной стене, за которой далеко внизу — виднеется город. Она смотрит на него сверху вниз и о чем-то думает. Я так полагаю, что она думает о том, что ей лично и компании — ничего не стоит выдать такое разрешение. И что ответственности за последствия компания тоже не понесет и остаются только публичные риски — риски общественного мнения. Но тут — если сделать все верно — можно все нивелировать. Сам балбес пошел и убился об якудзу, например. Студия то тут при чем?

А вот рейтинг поднять можно. При любом раскладе. Получится у меня и появится такой вот прецедент, не получится и все стухнет, а меня через полгодика после шоу найдут с проломленной головой в переулке — любой скандал привлечет внимание к шоу. Если получится — то люди любят победителей, особенно над совершенно понятным злом. Если не получится — люди обожают смотреть на неудачников, хотя бы потому, что «я-то не такой дурак как он и в пасть к йокаю не полезу, дудки».

— Хорошо — говорит она, и поворачивается ко мне: — но у меня есть условия. Два. Первое — ты должен пообещать мне, Кента-кун, что приложишь все усилия по обеспечению собственной безопасности и безопасности близких тебе людей. И не будешь лезть головой в мясорубку.

— Обещаю — киваю я. Это я могу обещать, у меня желания становится мучеником в борьбе за идею нет никакого. Как говаривал мой ротный — «задача бойца не умереть за свою родину, а сделать так, чтобы враг умер за свою». Я не герой и становится им не собираюсь. В то же время и не злодей, хотя думаю, что многие мои поступки… как минимум morallygrey— на грани, так сказать. Ситуационная этика, куда деваться.

— И второе… — она подходит ко мне, и я теряюсь в кодексе поведения японского школьника в щекотливых ситуациях. Видимо страничка этого неписанного кодекса, где было указано, что именно надо делать, если ты сидишь в кресле, а к тебе подходит женщина, которая довольно привлекательна, обладает высоким социальным статусом, особенно, если эта женщина наклоняется и … нюхает тебя! Ей-богу, вижу, как у нее ноздри раздуваются.

— Скажи мне, Кента, а твоя способность действует на всех женщин? Или только … — она снова вдыхает воздух, и я только глазами хлопаю. Надеюсь, что от меня все же не воняет чем-нибудь.

— Или только на … тех, которые «straight»? — добавляет она продолжая вдыхать воздух, чуть поводя головой из стороны в сторону, словно гончая, которая берет след.

— Ээ… способности не существует, Накано-сама — отвечаю я, про себя гадая, следует ли мне встать и дать возможность эфирному директору обнюхать себя как следует, или все же можно остаться сидеть. Сложно среднему японцу в ситуации, которая не предусмотрена местной «Табелью о рангах». И это ее — «straight», все-таки в речи у японцев амерканизмы неизлечимы. Можно было сказать «гетеросексуальная» или там «которая по мальчикам» на худой конец. И самое главное — это у нее праздный интерес, так сказать теоретический, или что ни на есть прикладной? Если прикладной, то что это означает?

— Конечно. — соглашается она, возвращаясь в свое кресло: — способности не существует, верно?

— Так и есть — киваю я.