совещаний между июлем 1942 года и мартом 1943 года, ученые пришли к выводу, что в принципе создание атомной бомбы возможно, но по-видимому, даже для Соединенных Штатов было бы трудно реализовать использование атомного оружия за время войны. Это заключение убедило Институт отложить в сторону атомный проект и сконцентрировать свои силы в другой области, главным образом — на радарных исследованиях.
На заключительных этапах войны другое военно-морское подразделение. Управление флота, выступило в качестве спонсора работ по созданию А-бомбы. Проект был сосредоточен вокруг исследовательской группы, руководимой профессором Императорского университета в Киото Бунсаку Аракацу. Киотский проект, которым он руководил, получил название «Ф-проекта» (от слова «fission» — деление).
Во время Второй мировой войны Аракацу считался физиком-ядерщиком № 2 в Японии. Он родился в 1890 году. В 1928 году он стал профессором в Имперском университете Тайхоку (ныне называется Тайваньским национальным университетом). В 1934 году Аракацу построил ускоритель частиц в Императорском университете Тайхоку в Тайбэе, Тайване. Он обнаружил, что каждое деление атома U-235 дает в среднем 2,6 нейтронов. В 1936 году он стал профессором. в Императорском университете Киото (ныне Университет Киото).
Оба проекта, «Ни» и «Ф», были относительно малыми по своим масштабам. По проекту «Ни» в штате работало меньше пятнадцати человек, все — молодые и, в большинстве своем, в то время неизвестные. Группа в Киото была еще меньше. Интересный факт. Один из участников проекта «Ф» был Хидэки Юкава, В 1935 году он выдвинул гипотезу о существовании нового типа элементарных частиц с массой, промежуточной между массами электрона и протона. К концу 1940-х годов эта гипотеза была подтверждена, и в 1949 году за предсказание существования мезонов и теоретические исследования природы ядерных сил Юкаве была присуждена Нобелевская премия по физике.
Участие в ядерном проекте «Страны восходящего солнца» талантливых физиков никак не повлияло на конечный результат. Японским усилиям по созданию атомной бомбы мешали неадекватное оборудование, недостаток материалов и жесткие условия воздушных налетов. Отсталость академической системы и плохая скоординированность администрации также не улучшали положение. В результате японский проект атомной бомбы не продвинулся слишком далеко.
Ещё одной непреодолимой проблемой стало отсутствие необходимого количества электроэнергии. Считается, что к концу Второй мировой войны инфраструктура проекта была почти полностью уничтожена американскими бомбёжками, и проект провалился.
Американская специальная Миссия по последствиям атомной бомбардировки вскоре после войны сделала заключение: «Констатируется, что научные достижения Японии находились на уровне исследований Соединенных Штатов в 1942 г.». Это была очень точная оценка японского атомного проекта.
В то же время, согласно некоторым данным (например, фиксации радиоактивности в атмосфере американскими самолётами-разведчиками), в ночь с 12 на 13 августа 1945 года в районе Хыннама и Японского моря было произведено испытание (или уничтожение для несдачи врагу) прототипа ядерной бомбы накануне захвата советскими войсками Хыннама и капитуляции Японии 15 августа[260].
Эксперт в области ядерного вооружения Чарльз Стоун утверждает, что к августу 1945 года японцам, якобы, удалось свою атомную бомбу. Якобы, 12 августа 1945 года было проведено ее испытание в Японском море, недалеко от северного побережья Кореи, и имело все характерные признаки: огненный шар диаметром приблизительно 1 000 метров и огромное грибовидное облако. Мощность взрыва была примерно такой же, как и у американских бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Этому событию предшествовала усиленная научно-исследовательская работа японских ученых, не столько в Японии, которая подвергалась ожесточенным бомбардировкам, сколько в огромном корейском научно-исследовательском и промышленном комплексе в Хыннаме, где японцы возвели еще и секретный завод. Здесь, по мнению Стоуна, и была произведена японская бомба.
Эту сенсационную новость в определенной степени подтверждают исследования его соотечественника Теодора Макнелли, служившего в конце войны в аналитическом разведывательном центре американской армии на Тихом океане, которой командовал генерал Макартур. По словам Макнелли, американская разведка располагала данными о крупном ядерном центре в корейском городе Хыннам. Она знала также о существовании в Японии циклотрона. Кстати, именно в штабе армии Макартура и было получено сообщение о первом японском испытании атомной бомбы в Корее, у побережья Японского моря[261]. Впрочем — это лишь версия, которая не подтверждена другими исследователями.
Тайный информатор Москвы
С 1941 года по 1945 год легальную резидентуру Разведупра возглавлял Константин Петрович Сонин («Илья»), который в качестве прикрытия использовал должность журналиста ТАСС. В 1945 руководил работой по обследованию японских городов, подвергшихся атомной бомбардировке, лично побывал в Нагасаки.
Заместителем Константина Сонина был майор Михаил Иванов («Иден»). В подписанных им и отправленных в Москву документах, есть сведения и о японском атомном проекте. Так, советским разведчиком, который узнал о том, что Япония пыталась создать собственную атомную бомбу и хотела опередить в этой области США, был майор Алексей Косицын. В 1942–1945 гг. он работал в Токио в качестве сотрудника аппарата военного атташе и познакомился с профессором Ёсио Нисина.
Ёсио Нисина
Планы японцев по созданию урановой бомбы не соответствовали реальным возможностям воюющей страны и были невыполнимы. К такому выводу пришел и Секретарь военного атташе при полпредстве СССР майор Алексей Косицын, который получил от Нисина план научно-исследовательских работ по урановому проекту на 1944 год. В этом документе была указана тематика всех исследований, фамилии ответственных за каждый пункт плана физиков. Косицыну стал известен весь руководящий инженерный состав проекта, основные направления научно-исследовательских работ и все объекты, на которых выполнялись отдельные исследования по урановому проекту[262].
Заключение
В 1994 году «Сергей Лесков, эксперт газеты «Известия» по атомной проблематике», написал в своей статье «Роберт Оппенгеймер мог быть советским агентом…» опубликованной в указанном издание:
«СВР признала, что помимо Клауса Фукса, приговоренного в Англии к 14 годам за шпионаж, и Млада, о котором уже упоминалось в прессе, СССР располагал в конечном итоге десятью агентами сравнимого с ним уровня. Шесть ицз них действовало в Соединенных Штатах и четыре — в Великобритании Это были фигуры первого плана в составе агентуры разведывательных служб, которые до сего времени остаются неизвестными ФБР».
Статья была опубликована 30 апреля 1994 года, а спустя неделю, 7 мая 1994 года, пресс-служба СВР РФ опубликовала заявление, где среди прочего была такая фраза: «… Что касается вклада разведывательных служб в создание советской атомной бомбы, то их значительная и в высшей степени компетентная деятельность в интересах государства сыграла вспомогательную роль»[263].
Вот только И. В. Курчатов, когда знакомился с полученными от этих «десяти агентов» секретными материалами, придерживался другого мнения. О чем откровенно писал в отзывах. И