через день-два позвоню. Он уезжает в пятницу в 4 часа дня.
Описание и приметы: довольно высокого роста, тонкий, шатен, бледное и слегка прыщавое лицо, одет небрежно, сапоги не чищены, видно, давно; носки висят. Причесан на пробор, волосы часто спадают на лоб. Англ. язык весьма культурный и «богатый». На в-сы отвечает быстро и без малейших запинок, особенно на научные в-сы. Глаза близко посажены.
Очевидно — неврастеник. Возможно, от преждевременного умственного развития остроумный и несколько саркастический, но без тени развязности и цинизма. Основная черта — высокая чувствительность мозгового аппарата и быстрота восприимчивости. В разговоре остер и гибок, как рапира.
Добавление: Я спросил его (полушутя), как он не боится, что я его выдам. На это он ответил: вас знает около полумиллиона читателей и все люди в прогрессивном движении. Если вам верить нельзя, то вообще никому нельзя».
В октябре 1944 года Холл предложил свои услуги советской внешней разведки. Сначала в качестве связника выступал его друг Сэвилл Сакс («Стар»), который один раз съездил в город Альбукерке (штат Нью-Мексико), чтобы забрать собранные другом материалы. После этого полученные данные передавались офицерам советской разведки. Весной 1945 года, когда «Стар» продолжил прерванное войной обучение в Гарварде, в качестве связника выступала Лоэн Коэн.
В августе 1945 года руководитель советской внешней разведки Павел Фитин подготовил рапорт для наркома госбезопасности Всеволода Меркулова. В этом документе было отмечено, что ««Млад» — в лагере «У». Конструкция атомной бомбы, ход разработки, сроки изготовления первых образцов и т. п.»[256]
В июне 1946 года армия США аннулировала допуск Холла к секретной работе, но не из-за подозрений в том, что он является советским агентом, а из-за обнаружения письма из Великобритании, которое он получил от своей британской невестки, жены брата Эдварда Эдит, которая в шутку спросила его: "Я слышала, вы работаете над чем-то, что происходит с большим размахом! Не могли бы вы прислать нам одну из них ко Дню Гая Фокса?", а также публикации левого толка, которые он получал по почте в Лос-Аламосе за предыдущий год и которые перегруженные работой цензоры, очевидно, не заметили в то время.
В том же году он поступил в Чикагский университет. Началась его научная карьера в сфере биофизики. В 1950 году ФБР попыталось предъявить ему обвинение в работе на советскую разведку, но доказать ничего не смогла. Теодору Холлу так и не было официально предъявлено обвинение в шпионаже[257].
Чапин Джон
(John Hitchcock Chapin) (1913–1997)
Родился в Ратленде, штат Вирджиния.
Учился в Корнельском университете и получил докторскую степень в Университете Иллинойса. Он также учился в Университете Тафтса.
Работал в DuPont Chemical Co. в Нью-Йорке.
В 1942 году начал участвовать Манхэттенском проекте в качестве химика. Руководил группой научных сотрудников, количество которых порой доходило до 30.
Джон Чапмин в Манхэттенском проекте занимал примерно такую же научную позицию, что и другой советский агент — Кларенс Хиски. Они познакомились и подружились в 1942 году, участвуя в разработке атомной бомбы. Чапмин знал, что его друг собирает и передает информацию советской разведки. Более того, он охотно делился ей со своим другом.
В 1944 году Хиски познакомил Чапмина с разведчиком-нелегалом ГРУ Адамом Адамсом. Чапмин несколько раз встречался с советским разведчиком. ФБР зафиксировало эти встречи, но не смогло доказать факт передачи секретных сведений.
В мае 1945 года Чапмин был уволен из Манхэттенского проекта в связи с сокращением штатов. После Второй мировой войны он работал в M.W. Kellogg Co. в Джерси-Сити, штат Нью-Джерси. В 1948 году он был вынужден давать показания ФБР по поводу своих встреч с Адамсом, но сумел доказать свою невиновность[258].
«Шурин»
Агент резидентуры внешней разведки Сан-Франциско. Снабжал информацией о подполковнике Борисе Паше — руководителе службы безопасности Манхэттенского проекта[259].
Глава 5
Япония
Впервые серьезный интерес японской армии к ядерному оружию был проявлен генерал-лейтенантом Такео Ясудой, главой Научно-исследовательского института авиационной технологии Японской Армии. В апреле 1940 года он поручил подполковнику Тацусабуро Судзуки изучить состояние вопроса. Судзуки проконсультировался в Токийском Императорском университете у своего бывшего профессора Риокити Саганэ и в октябре 1940 года представил отчет на двадцати страницах. В отчете делался вывод, что производство атомной бомбы реально и Япония могла бы иметь для этого соответствующие урановые ресурсы.
В апреле 1941 года Ясуда обратился через Судзуки к виконту Масатоси Окоти с официальным запросом экспертной оценки. Последний был директором Института физико-химических исследований (Rikagaku Kenkyūsho — RIKEN). Этот институт, основанный в Токио в 1917 году, являлся самой крупной и наиболее значительной частной научно-исследовательской организацией в довоенной Японии. Окоти поручил разобраться с этой проблемой руководителю научно-исследовательской лаборатории по изучению физики высоких энергий института доктору Ёсио Нисина. Об этом человеке следует рассказать подробнее.
Родился Ёсио Нисина в 1890 году в поселке Сатосё префектуры Окаяма. Окончил Токийский Императорский университет в 1918 году. Работал в RIKEN. В 1921–1929 годах проходил стажировку в Европе, посетив такие крупнейшие научные центры, как Гёттингенский университет им. Георга-Августа, Кавендишскую лабораторию и Копенгагенский университет, где познакомился с Нильсом Бором. По данным из отдельных источников они подружились. Вернувшись на родину, вдохновлённый Нисина создал свою лабораторию и способствовал резкой активизации исследований в области ядерной физики. Построил в RIKEN первый в Японии циклотрон (1936 г.), открыл эффект деления тория-237 под действием быстрых нейтронов, описал явление рассеяния фотонов электронами в эффекте Комптона (вывел формулу, известную как формула Клейна — Нисины). В 1940 году открыл изотоп урана-237.
В конце 1942 года Нисина работал над проектом атомной бомбы. Проект атомной бомбы в RIKEN, находящийся под контролем армии, был назван «Проектом Ни». Кодовое название было выбрано по первым буквам имени руководителя проекта, Нисины.
В мае 1943 года после изучения вопроса о возможности создания атомной бомбы Нисина пришел к следующим выводам: создание атомной бомбы было бы технически возможно, если бы удалось отделить U-235; 1 кг этого уранового изотопа эквивалентен 18000 метрических тонн пикриновой кислоты; наиболее перспективным методом разделения изотопов, по-видимому, является метод термической диффузии.
Военно-морской флот также начал собирать информацию об атомной бомбе, но несколько позднее, чем японская армия. Вначале Институт технологических исследований ВМС организовал большую комиссию экспертов — Комитет по исследованиям в области прикладной ядерной физики — под руководством капитана Иодзи Ито, который был принят в состав одного из подразделений Института. Комитет включал в себя почти всех ведущих физиков-ядерщиков и специалистов по электронике Японии. Проведя более 10