на свой телефон, что-то хмыкнул, фыркнул, сказал «сейчас» и положил трубку.
– Внук говорит, что там, в мире, что-то творится, пока мы тут мечтаем, представляешь? – смеясь, сказал Юзеф и кивнул в сторону голограммера, где сейчас крутилось изображение новой сферы под электронным микроскопом.
– Да, конечно, – согласился Матвей, неохотно убирая изображение.
Мировые новости его не волновали, пока он не увидел заголовок на сияющем экране рядом со строго одетой ведущей.
«Катастрофа на Титане»
– Вот уже больше часа мы не можем связаться с базой землян на Титане, – говорила диктор, – а буквально пару минут назад мы получили изображение с космической станции «Юпитер», дрейфующей неподалеку.
Изображение сменилось резко увеличенным и потому не самым четким. Над голубовато-золотистой атмосферой Титана парил «Страж Титана-2» – космическая часть базы, или пограничная – мало кто мог понять, как правильно назвать эту многоуровневую плиту, так похожую на отломленную часть пчелиных сот. Огни на станции внезапно вспыхнули ярко-красным цветом, и она начала свободно парить, атмосфера будто расширилась и, кажется, была готова взорвется.
Матвей перестал дышать. Он понимал, что это невозможно, знал, что съемка не замедлена, но страх все равно взял верх.
– Судя по изображению, на Титане отключили искусственную гравитацию, – сообщил какой-то эксперт, имя которого шло бегущей строкой, но Матвей не стал его читать. – Выйти из строя она не могла. В нее встроена система контроля на основе разработки Николая Новикова по безопасности энергометров. Внезапное повреждение исключено.
Что-то вновь словно сжало атмосферу, а база уже не вернулась назад – она уплывала прочь от Титана.
– Господи, – простонал Матвей. – Они же движутся к орбите Фебы!
В новостях тут же подтвердили его слова:
– Если траекторию станции не изменить, она столкнется с другим спутником Титана, а станция не предназначена для полетов. Ее собрали из блоков на месте для работы физиков-терраформеров, – сказал эксперт, стоя у трибуны в студии.
– Сейчас ведутся переговоры об эвакуации всех, кто находится на станции, и переправке их на станцию «Юпитер», – вмешался представитель космической ассоциации.
Его лицо Матвей узнал. Он видел этого человека, готовясь к полету, но его имени не помнил.
Ведущая прижала к скуле гарнитуру и через миг сообщила:
– Только что стало известно, что Вильгельм Одейс – главный создатель атмосферы Титана – отказывается от эвакуации.
На экране показался портрет Вильгельма, строгий и суровый. Таким его помнил Матвей, а голос зазвучал надломленный и злой:
– Какая еще эвакуация? – кричал Одейс. – Они пусть летят, куда хотят, все эти пилоты и рабочие, а я и моя команда никуда не полетим! Здесь двадцать лет нашей работы. Делайте что-нибудь, или мы умрем вместе с ними!
– Но ведь всё можно восстановить пока вы живы, – робко сказала девушка, которая держала с ним связь.
– Не всё! – рявкнул Вильгельм.
Матвей вдруг понял, что понимает его. Собственная жизнь без проекта для него потеряла всякий смысл.
Он сделал вдох и вдруг понял, что вместо воздуха вдохнул пустоту. Следом еще один вдох, а воздуха словно и нет.
Он успел испугаться, хотел закричать, но боль внезапно ударила в голову. Красные огни заполнили палату. Звук сирены превратился в гул.
– Если начнется приступ, нажми на эту кнопку, – сказала ему Нина. – Просто вот сюда. Запомнил?
Она пять раз показала ему эту самую спасительную кнопку, указала, как ее найти даже сквозь больничную одежду, а в решающий момент рука просто не поднялась.
«Нет сигнала», – писал энергометр, добавляя красного тона.
– Нажмите на кнопку кто-нибудь, – хотел сказать Матвей, но вместо слов выходил невнятный хрип.
Бегиш выбежал из палаты, его голос потонул в гудении в голове Матвея. «Ну не сейчас!» – подумал он, но все равно потерял сознание и не увидел, как женская рука нажала на кнопку.
***
Сотников лежал на полу, подложив руки под голову, и дремал. Настоящего повода для тревог он еще не знал, потому беспечно доверил свою судьбу другим, пока не проснулся от лязга дверей.
– Хорошо, что он включил гравитацию обратно! – ругался Майкл, вместо слов используя пугающую интонацию.
– Но от Стража-2 избавился, – ответил на это Иван. – Я даже не знаю, успел ли отправить сообщение.
– Кому, кстати?
– Главе Люкса, кому еще? Он человек влиятельный и заинтересованный, не бросит нас тут.
От таких слов Сотников вскочил на ноги, а тут еще и дверь открылась, показывая ему вооруженных мужчин.
– Выходи давай, нам надо полностью захватить склад, – строго сказал Майкл.
– Что? – не поверил своим ушам Сотников. – Начальник станции захватывает склад? С каких пор?
– С тех пор, как станцией управляет Артур Дёмин, – огрызнулся Майкл и тут же добавил: – Прости за арест, не стоило на тебя думать.
Сотников отмахнулся от извинений, выходя из тьмы на свет. Ему хотелось понять совсем другое:
– Что значит Артурчик управляет станцией?
– То и значит, – спокойно ответил Иван, протягивая ему бластер. – Мы теперь втроем вне закона. Он – как глава станции, построенной нечестными людьми. Ты – как создатель особо-опасной бактерии, наверно, для того, чтобы отсеить часть титанов, ну а я – как продажный журналюга темной стороны. Пошли, надо вывести из строя все двери, пока Майкл закроет внешние шлюзы связи со второй станцией. Пока они там болтают, мы тут теряем кислород.
Сотников только дернул головой, неуверенно переложив бластер из левой руки в правую, и проводил взглядом удаляющегося Майкла.
– Но на складе продовольствие, – возразил он, – а там женщины…
– Да, – холодно подтвердил Иван. – Нам нужно что-то, чем мы сможем торговаться с новой властью, иначе нас уничтожат. Неизвестно, будет ли помощь, а нас точно разорвут на части, если поймают.
– Но почему?! – воскликнул Сотников.
– Потому что Титаном правит безумная толпа фанатиков, – спокойно ответил Иван. – Просто бери бластер и стреляй во все панели идентификации на дверях кроме той, что ведет в отдел погрузки.
– Но я не умею этим пользоваться, – с трудом признался Сотников, впервые в жизни ощущая себя глупым и беспомощным.
– Смотри, – сказал Иван. – Подключаешь его к энергометру, нажимаешь вот на