вернемся и наведем тут порядок…
– Вторая база, – прошептал Ободов и тут же умолк. Собственная мысль ему не понравилась, но он был уверен, что Дёмин непременно попытается избавиться от второй базы, потому что он не дурак и не безумец, он знает, что она опасна.
Плана у Артура не было – в этом Ободов не сомневался. В раскрасневшемся красавце-пиарщике он видел лишь испуганного зверя, не знающего, куда бежать.
Словно слыша его мысли, пол под ногами вдруг дернулся, а при следующей попытке сделать шаг нога взлетела с необычайной легкостью.
– Что это? – спросил он, желая ошибаться в своем предположении.
– Он отключил искусственную гравитацию, – прошептал Кракс, с ужасом глядя на Ободова. – Связь со «Стражем-2» оборвется. Он выйдет в открытый космос, а они не маневренны…
Ободова волновало другое.
– Связь с Землей тоже исчезнет! – воскликнул он и тут же достал телефон. Связи здесь не было, а это значит, что скоро ее может не быть везде. Бежать бесполезно, потому что тело в таких условиях бегать не умеет, звать на помощь и подавно, но пальцы все равно набрали сообщение главе Люкса, а ноги неловко шагнули в сторону пункта приема грузов, где должна была сохраниться связь.
Глава 28
Еще в конце двадцать первого века средняя продолжительность человеческой жизни добралась до целого столетия. Сегодня же ученые смело называли цифру в сто пятнадцать лет и утверждали, что это не предел. Юзеф Бегиш был в этом с ними согласен и сам планировал жить, по меньшей мере, до ста пятидесяти лет, а после, если люди не станут занудами, и еще какое-то время.
– Если мне будет интересно, я останусь, – говорил он, – а станет скучно – отправлюсь изучать смерть.
Сейчас ему было очень интересно, а сегодня особенно. Звонок Матвея Денисова застал его за завтраком, а если быть точнее, за утренним чаем с сырными оладьями, которые ему приготовила внучка, уходя на работу. Он гостил у нее в Лондоне и совершенно не докучал, занимаясь своими делами и отвлекаясь от них разве что на правнука – курносого мальчишку пяти лет отроду. В остальное время он гулял по музеям, встречался с разными людьми, читал лекции и пил чай, с интересом разглядывая мир. Ему нравилось сравнивать нынешний Лондон с Лондоном пятидесятилетней давности, и жалел он лишь о том, что в его памяти не осталось туманного города, каким он был лет, этак, сто назад, потому что тогда в его голове были сплошные глупости.
Утреннему звонку с неизвестного номера Юзеф обрадовался как любому открытию, а знакомый, на удивление робкий голос заставил его рассмеяться.
– Профессор Бегиш, доброго вам времени суток, не знаю, где вы сейчас находитесь, но, кажется, у меня есть кое-что интересное. Найдете минутку? – спросил Матвей.
– Ох! Денисов! Сам Матвей Денисов! Называется, «возвращение гения». Если ты мне расскажешь, что с тобой произошло, я весь во внимании.
– У меня есть что-то интереснее. Открытую вами живую сферу Титана попытались модифицировать, а она мутировала.
– О! – тут же воскликнул Юзеф и залпом допил свой чай, чтобы спрыгнуть с высокого стула.
Когда-то он был высоким мужчиной, а теперь чувствовал себя гномом, ростом в сто шестьдесят сантиметров, с белыми волосами, вставными белоснежными зубами, морщинистой усмешкой и руками, где большая половина пальцев была заменена на механические, потому что коварный артрит все же добрался до него и нещадно покрутил их крюками. Но Юзеф не сдался и потому теперь легко шевелил своими, пусть и почти механическими руками, разве что мизинец на левой руке так и кривился, еще и крайнюю фалангу оттопырил, а не болел: видимо, понял, что если заболит, его отрежут и заменят механическим.
– Смотри мне, – грозил порою Юзеф своему мизинцу указательным пальцем правой руки, который при желании мог превратиться в лазерную указку, что, по мнению Бегиша, на лекции было очень удобно.
Радуясь новости Матвея, он почесал за ухом кривым мизинцем и спросил:
– Мою почту еще не забыл?
– Помню. Сейчас вышлю материалы.
– А куда ехать? – нетерпеливо спросил Бегиш, а Матвей замялся.
– Понимаете. Дело в том, что это не совсем в лаборатории, и я сейчас не совсем работаю, я…
– Я такие вещи предпочитаю слушать в личной беседе, – перебил его Юзеф, собирая свой дорожный рюкзак.
– Я нахожусь в больнице, – все же признался Матвей.
– Отлично, – рассеянно отозвался старик и бесцеремонно потребовал: – Диктуй адрес, я посмотрю данные в полете, а потом мы все обсудим.
– Спасибо, – усмехнулся Матвей и поднялся, выдавая свое местонахождение, к счастью, Новиков ему разрешил, а теперь было что показать Бегишу.
Утро разгоралось, а новый приступ не наступал, словно он забыл о Матвее в тот миг, когда Матвей забыл о нем.
Он даже дал роботу руку, не отрываясь от планшета и компьютера, чтобы тот взял анализы, а когда появился Бегиш, примчавшийся на арендованной капсуле, погрузился в увлекательное обсуждение.
Он не ошибся в старом профессоре. Юзеф Бегиш пришел в восторг от увиденного.
– Вот эта устойчивость – это от твоей разработки, да? – спросил он, совершенно не замечая, что говорит с человеком, вокруг которого расставлены аппараты, а от некоторых по трубкам к телу Матвея перемещаются цветные растворы.
– Да, – ответил ему Матвей и неловко потер шею. – Только я не могу рассказать всё.
– Не надо всё, вот только про этот кусок. Как вы добились такого эффекта? А эта мутация она спонтанная?
– Да! Видимо, именно так! – восторженно ответил Матвей и погрузился в обсуждение, обрадовался, что оказался прав, и едва не подпрыгнул в постели от восторга, но дернулся и скривился от боли в груди. Тяжелый аппарат, висевший на нем как крепление страховочного троса у скалолаза, давил на него, тянул и держал, а трубки проникали в тело через свежие швы и заставляли все же осторожничать.
– Разумеется, я составлю заключение. Безобидное и уникальное получилось создание? Как ты ее назвал? Area novum? Полностью согласен! – сказал Юзеф, разделяя его восторг. – Это совершенно новая сфера развития. Такого мы еще не… прости.
Он отвлекся