— Хорошо. Я знаю свое место. В музыкальную комнату! — сказал он и с удовольствием увидел, как его жена и дочь рассмеялись и одновременно рванулись к двери. Скоро он забыл о послании лорда Уортона и о неприятном поручении лорда-лейтенанта. За окном на Флоу-Вэллис, его сады и дворы, на голые остовы деревьев, на Тайн, шумящий поодаль, на пестрые коричневые холмы, на болота падал снег, а Сомервиллы записывали, считывали и сочиняли музыку, и комната звенела, как колокольня, и все забыли о лорде Уортоне и его набеге.
Ни одна английская семья, живущая вблизи шотландской границы, не могла долго предаваться удовольствиям. Слушая концерт из своей спальни, Кейт уловила голоса во дворе. Перекрывая песню Гидеона, кто-то из его людей звал хозяина. Кейт кивнула, закрыла окно и, вернувшись в соседнюю комнату, безжалостно прервала мужа:
— Спускайся вниз, соловушка: на скотном дворе что-то случилось.
Гидеон последовал за ней вниз.
Внизу собралась охваченная смятением толпа, и ему немедленно сообщили новость.
— Лошади, сэр! Кто-то пробрался в конюшню и увел лошадей. Ни одной не осталось.
Гидеон стал в сердцах опрашивать людей. Они никого не видели. Вперед вытолкнули дежурного конюха, который тоже ничего не мог объяснить. Они услышали стук копыт, бросились следом и увидели лишь крупы испуганных лошадей, скакавших за ворота. Стражники бросились к воротам, но лошади чуть не затоптали их. Кто открыл ворота, так и осталось неизвестным.
— А как же… — начал было Гидеон и остановился. — Ты, ты и ты, — резко проговорил он, — вас же не должно здесь быть.
В это время появилась еще одна фигура. Кейт, тихо стоявшая в стороне, прищелкнула языком.
— Я так и знала. Твои хитрые, старые лошадки стали приманкой для прочего скота: пока гончие бежали по следу копыт, кто-то опустошил все стойла.
Она была права. Кто-то не только опустошил конюшни, но и увел весь другой скот. Всех коров, всех овец, всю живность, какая была.
Слуг в доме Сомервилла бранили редко, но не потому, что Гидеон не умел быть жестким, когда это было нужно. Они выслушали и побежали одалживать лошадей у соседей, собирать припасы и оружие, чтобы преследовать похитителей.
Гидеон повернулся к жене:
— Извини, дорогая, но вот и нашлось занятие для ничем не занятого джентльмена. Я постараюсь вернуться поскорее. А стражники теперь, я надеюсь, больше не будут спать.
— Хорошо, — сказала его жена с философским спокойствием. — Удвой стражу. Заведи сов, может быть, они помогут.
Гидеон поцеловал жену, а вскоре после этого повел своих людей, оседлавших одолженных лошадей, на север, в погоню за похитителями.
Флоу-Вэллис располагалось восточнее других местечек английского приграничья, на которые были совершены в тот день налеты, подготовленные и руководимые Кроуфордом из Лаймонда.
Пока лорд Уортон, засевший в Карлайле, собирал не горевших желанием воевать парней из Камберленда и Уэстморленда, весь скот из обезлюдевших ферм обоих графств был угнан на север.
Уилл Скотт в этом налете показал, что три месяца ученичества не прошли для него даром. Встретив его на какой-то ферме во время реквизиции, Джонни Булло ухмыльнулся:
— Ну, парень, ты даешь: я чуть было не принял тебя за твоего командира — вот только язык у тебя не так подвешен.
В Карлайле лорд-смотритель, до которого еще не дошли известия о происходящих событиях, совещался со своим соратником графом Ленноксом и посматривал на небо, предвещавшее дурную погоду: поэтому-то в глубине души он радовался, что поход возглавит не он, а Леннокс.
В это же время в Шотландии солдаты королевы по указанию Джона Максвелла собирались в Ламингтоне, готовясь к маршу на юг. Лорд Калтер и Уот Скотт из Бокклю также прибыли в Ламингтон.
К вечеру начался град, поднялся порывистый ветер — и набеги на фермы северной Англии были завершены. Налетчики сгоняли воедино мелкие стада, ручейки поглощались речками, речки сливались в одну большую реку. К тому времени, когда граф Леннокс вышел из Карлайла, огромное стадо уже двигалось ему наперерез. Следом и шотландская армия начинала свой марш на юг — градины звонко барабанили по стальным шлемам.
Между Англией и Шотландией в этом месте протекала река и лежали болота — на западе предательские топи дельты Солуэя, а на востоке — высокие, непроходимые горы. Армия Леннокса в тот вечер завязла на берегах реки. Солдаты, с трудом выдирая ноги из болотной тины, проклинали все на свете, а их командующий Леннокс зашипел от ярости, когда разведчики доложили, что узкая дорога впереди забита стадом скота.
Для кланов, обитавших в тех местах, были привычны набеги англичан, которые под покровом ночи похищали шотландский скот и гнали его на юг. Эллиоты, предпринявшие в ту ночь подобную вылазку на север и теперь угонявшие добычу, делали все возможное, чтобы расчистить дорогу. Но Ленноксу, прибывшему к месту происшествия, показалось, что здесь собраны все четвероногие обитатели Шотландии, безнадежно застопорившие продвижение его армии.
Леннокс оглянулся вокруг. Справа и слева лежали глубокие топи. Дорога впереди была узка и забита скотом. В пятидесяти ярдах справа над болотом поднимался небольшой холм, нависавший над дорогой с восточной стороны. Между этим откосом и западными болотами смутно белела какая-то тропа, полускрытая мощными тушами.
— Что это за дорога за холмом? — презрительно фыркнул граф Леннокс.
— Это широкая и удобная дорога, сэр, — ответил Эллиот. — По ней вы пройдете без особых хлопот.
— Это вы пройдете по ней без особых хлопот, — злобно парировал Леннокс. — Мы развернем ваше стадо и погоним его назад через ущелье, а оттуда на ту дорогу. Если вы думаете, что я пришел сюда, чтобы меня столкнул в болото какой-то племенной бык, то вы ошибаетесь.
Люди Леннокса, крича и щелкая бичами, немало потрудились, прежде чем удалось развернуть мычащее стадо и направить его по указанному пути. Следом за стадом спорым шагом шли камберлендцы.
Одному Богу известно, по каким приметам в темную, ненастную ночь вдали от дома узнает фермер свою скотину. Армия Леннокса обогнула холм, когда раздался первый крик: «Эй, постойте-ка: клянусь, там три мои коровы!» Потом послышался другой: «Да это же овцы Джилсланда!» А потом целый хор голосов: «Стой! Поворачивай их! Стой!»
Кто-то подбежал к ехавшему впереди и кипевшему гневом Ленноксу, ухватив за узду его коня.
— Это какая-то ошибка, сэр. Это не шотландский скот, это наш, камберлендский. Коровы и овцы. Их нужно гнать назад! — Говоривший исчез в ночи, а за ним бросилась половина армии.