— Не сомневаюсь, — сказал Лаймонд, вертя в руках сухую травинку. — И, как обычно, пожертвовал бы всем и вся ради своих принципов. Но окинь же своим суровым оком другую сторону медали. Ты расписал вред, какой нанес я этой леди. Но задумывался ли ты о пользе? Не стала ли она счастливее после того, как явился я? Без ложной скромности скажу — она очарована, в самом лучшем смысле этого слова. Не стала ли ее жизнь более волнующей, полной, осмысленной? Не гордится ли она тем, что может оказать услугу любезному, во всем покорному ей кавалеру? Да, да и да. И, наконец, если узнают власти, падет ли на нее позор, потерпит ли она хоть какой-нибудь ущерб? Ни в коем случае. Ее сочтут невинной жертвой обмана, и все проклятья обрушатся на мою, как всегда неуязвимую, голову. Видишь — три против одного. При этом я ни словом не обмолвился о тех преимуществах, которые в результате получаю я. А они огромны.
Усталый ум Скотта не мог отличить истину от софистики. Юноша откинул одеяло и поднялся. Стоя спиной к Лаймонду, он сказал голосом обиженного ребенка:
— Не понимаю, как вы могли так поступить.
Лаймонд тоже внезапно встал.
— Не понимаешь, как я мог поступить так? Бог мой — да ведь это чисто женская логика. О чем мы с тобой говорим — о моральных догмах вообще или о наборе моих привычек? Если в твоей душе таится святой, я бы с удовольствием подразнил его. Но, черт возьми, я не позволю тебе с твоей чадящей свечой вторгаться в души моей потемки. К тому же то, что ты там найдешь, лишит тебя сна. — Лаймонд вытянул свои длинные пальцы, ухватил Скотта за плечо и развернул лицом к себе. — Ты мне не веришь? Могу представить доказательство. Если бы ты, мой милый, был последователен в своих выводах, то ожидал бы такого документа.
Уилл Скотт взял бумагу, которую протянул ему Лаймонд. Письмо было адресовано просто: «Хозяину».
«Оставляю это в надежде, что в один прекрасный день вы объявитесь в Флоу-Вэллис. Вы уже успели обнаружить, что в остальных отношениях ваш визит оказался тщетным. Джентльмен, с которым вы хотите встретиться, — господин Сэмюэл Харви, а он находится в Англии, и вам трудно получить к нему доступ.
Но это нетрудно для лорда Грея. Предложение, сделанное им, состоит в следующем: он берется доставить господина Харви на север и устроить вашу встречу с ним, если вы предоставите в распоряжение лорда Грея некоего Уилла Скотта из Кинкурда, наследника Бокклю, находящегося в настоящее время у вас. Детали предприятия предоставлены на мое усмотрение, и с этой целью я готов встретиться с вами в любое время в одном из моих замков. Мои передвижения, вне всяких сомнений, известны вам.
Чтобы получить доступ ко мне, вам достаточно лишь сказать, что у вас послание относительно господина Харви».
Письмо было подписано: «Джордж Дуглас».
Скотт чувствовал себя так, словно ему накинули петлю на шею. Он знал, что лицо его бледно, а веки внезапно отяжелели, что он с трудом держал глаза открытыми. Уилл взял себя в руки и сказал даже с некоторой долей иронии:
— Понимаю. Еще одно испытание? Догадываюсь, что Грей хочет заполучить меня после приключения в Хьюме. А в Хьюме я прославился вашими стараниями.
— Частично, — возразил Лаймонд, — и своими собственными.
Пораженный, может быть, смятением на лице Скотта, хозяин вдруг неудержимо расхохотался. На мгновение показалось, что смех душит его помимо воли, и изумленный Скотт впервые со дня их встречи заметил в своем командире внешние признаки крайней, смертельной усталости. Отсмеявшись, Лаймонд снова заговорил:
— Так на чем же мы остановились? Не правда ли, трудно решить, кому можно доверять, а кому нет? В самом деле: fide et difflde [44] — такова мораль этой несложной истории. Не доверяй никому — и ты проживешь счастливую жизнь и умрешь, ненавидимый всеми — а до этого будешь полезен мне. Присядь. — Скотт снова опустился на свои одеяла. Лаймонд взял письмо из рук юноши и выпрямился. — Я показал тебе это потому, мой будущий анахорет, что не собираюсь использовать тебя как предмет торга. У меня есть нечто иное, в чем Джордж Дуглас гораздо больше нуждается, — это информация. А если так ничего не получится, то, мне кажется, я смогу сам достать заложника, который стоит — уж ты не обижайся — двоих из нескончаемого приплода Бокклю. А в этом, — добавил он с преувеличенной любезностью, — как и во всем остальном, мне понадобится твоя помощь.
Скотт улегся на свою подстилку, малодушно сдаваясь:
— Ясно. Если дело обстоит так, то я помогу… Если сумею. — Сон одолел его, и веки сомкнулись.
— Конечно, поможешь, — ласково сказал Лаймонд и набросил на юношу одеяло. — Ибо, мальчик мой Уилли…
Мальчик мой Уилли, птенчик мой Уилли, милый мойУилли, — рек он, —Как поплывешь ты против теченья? Ведь воля моя —закон.
Глава 3
ФРАНЦУЗСКАЯ ЗАЩИТА
1. ТРОНУЛ — ХОДИ
В две недели, последовавшие за угоном скота, произошло несколько событий, внешне ничем не связанных друг с другом.
Кристиан Стюарт, искусно избежав встречи с Томом Эрскином, покинула Ланаркшир и отправилась на север, в Стерлинг, ожидать приезда Калтеров и леди Херрис, собиравшихся провести Рождество в Богл-Хаус. Вскоре после этого Бокклю с женой также уехали в свой дом в Стерлинге. Ехали они медленно, так как везли с собой всех своих многочисленных детей — Уолтера, Дэвида, Гризел, Дженет и Маргарет.
Калтеры оставались в своем поместье до третьего воскресенья декабря — и тут Сибилла, выбрав время, когда чуть потеплело, оставила Ричарда, у которого, как всегда, были дела, и вместе с Мариоттой и Агнес отправилась с визитом к матери сэра Эндрю Хантера.
Перед воротами Баллахана, благополучно переправившись через Нит в его верхнем течении, леди Сибилла сказала своим спутницам:
— Послушайте, дети. Мы едем к старой, невыносимой женщине. Но она слишком стара, чтобы измениться, и слишком слаба, чтобы ей противоречить. Так что наберитесь терпения и помните, что когда-нибудь и сами станете старыми.
Сэр Эндрю куда-то ушел ненадолго. В комнате леди Хантер было тепло, как в хлеву, и столь же неприглядно, как у постели роженицы. Сидевшая среди подушек парализованная старуха поприветствовала гостей и пригласила их присесть. Потом, скривив губы, сказала:
— Мариотта, подойди-ка поближе, я хочу взглянуть на тебя. — Она долго изучала молодую женщину. Мариотта, совладав с собою, не отводила взгляда. — Я уже слышала новости, — сказала леди Хантер. — Кость у тебя тонкая, но с этим уже ничего не поделаешь. У Кроуфордов, однако, всегда рождались мелкие дети. И когда срок?