Читать интересную книгу "Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов"

Мой терапевт насчитал в среднем четыре дела за день, я – пять (а ведь планировал шесть-семь).

Догадываетесь, почему оставались невыполненные дела? Я их просто не успевал сделать: вмешивались непредвиденные обстоятельства, форс-мажоры, включался внутренний саботаж, что-то постоянно срывалось и т. д. А если успевал все, то был выжат как лимон, и на следующий день уже физически не мог выполнить даже пять дел.

У силы воли (способности заставлять себя делать или не делать что-то) есть предел, если только у нас нет сверхмотивации (вроде спасения жизни, но и здесь есть границы). Длительное сверхнапряжение головного мозга через какое-то время приводит к резкому ослаблению функции лобных долей, отвечающих за волю. Маятник возвращается. Еще никому не удалось съесть сразу целого слона и не лопнуть.

Больше – лучше, чем меньше, кто же спорит. Но и меньше – лучше, чем ничего. И как ни странно, вторая мысль мне нравится больше и лучше меня мотивирует. И я получаю больше удовлетворения от того, что делаю. Всё равно же чаще получается меньше, чем больше…

Заученная в детстве идея о том, что только критика двигает человека вперед, в корне неверна: вперед нас двигают голод (в широком смысле потребность в чем-либо) и удовлетворение его. Голод – это осознание того, что ты чего-то хочешь, а удовлетворение – ощущение, что ты что-то делаешь для того, чтобы его удовлетворить. Например, ешь этот маленький кусочек отлично прожаренной слонятины (делаешь небольшую уборку в комнате, часть отчета, ремонта, короткое упражнение). Ценность маленьких шагов в этом смаковании, когда движение вперед ощущаешь, получаешь от него удовольствие (еще один кирпичик встал на место). Движение вперед не ощущается, если нас будут критиковать и тыкать носом в несчастную тушу слона: «Смотри, сколько осталось, а ты еле шевелишься и смакуешь каждый шажок!»

Да, смакую. От обжорства радости нет вообще, завтра я на эту тушу не смогу смотреть без тошноты. На психологическом уровне самосаботаж, лень, прокрастинация та же тошнота. Еще раз повторю: важно замечать свои маленькие шаги. И фиксировать, как почти бессознательно, в виде критики, нами делаются попытки их обесценить или вовсе не заметить. А внешняя критика… Она воспринимается только тогда, когда о ней просишь, когда она касается конкретного вопроса (а не «вообще») и при этом доброжелательна – то есть тот, к кому мы обратились, заботится о нас, а не самоутверждается. Все остальное не работает в длительной перспективе. Критика воспринимается, только если она доброжелательная.

Глава 8

Сочувствие себе: путь к самосостраданию

«Сострадание – это чувство обеспокоенности, возникающее, когда мы видим страдания другого человека и испытываем желание облегчить их» – это определение сострадания, данное Туптеном Джинпа, учеником далай-ламы, я очень люблю приводить (хотя я им не ограничиваюсь). И обычно всегда добавляю: важно не забывать, что мы для себя – тоже люди и, следовательно, собственное страдание тоже должно вызывать у нас обеспокоенность и желание его облегчить. Иначе получается странно: кругом мы видим живых и переживающих существ, а себя не замечаем. И самосострадание очень далеко от эгоизма, которым так часто многих из нас пугают.

Сочувствие и жалость

Тема самосострадания в последнее десятилетие переживает настоящий ренессанс, и это не случайно. Устав от пропаганды «успешности», когда в основу жизни положено глубоко неверное утверждение, что «счастье равно успеху» и что в первую очередь надо быть эффективными, а не эмоционально наполненными, люди начали ощущать острую нехватку хорошего отношения к себе. Агрессивное отрицание несовершенства, призывы бороться с ним, чтобы стать лучше, в конечном итоге приводят к тому, что большинство людей начинают тихо ненавидеть себя, а те немногие, кто взобрался на вершину успеха, вынуждены жить в режиме постоянного бега на месте, чтобы не потерять завоеванные позиции. Серьезную роль играют и соцсети, которые активно стимулируют зависть, причем черную, смешанную с бессилием.

В нарциссической вселенной слабость и уязвимость человека перед лицом огромного мира не естественное свойство, а унизительная и постыдная черта, от которой нужно поскорее избавиться или необходимо старательно маскировать ее при помощи ложного «я», возведенного на пьедестал. Жалость в этом мире клеймится позором; придумали даже ложную этимологию этого слова: мол, «жалость» – от слова «жало». Но жалит не это чувство, жалит как раз ненависть к себе, слабому и бессильному. Унижает не чувство – унижает человек.

Жалость возникает как реакция на эмоциональное страдание, с которым человек (в том числе мы сами) не может в данный момент справиться (пережить его или устранить его причину). В момент слабости и бессилия мы действительно хотим, чтобы нас пожалели – обняли, поддержали, приласкали, защитили. Это абсолютно нормально. Это потребность в заботе, выраженная на языке чувств.

К сожалению, есть немало людей, которые считают, что жалость унижает того, кого жалеют. Я бы сформулировал иначе: да, жалостью можно унизить другого человека, намекая ему, что он жалкий, ничтожный, никому не нужен. Но для этого используют и другие переживания: вину, стыд, злость с обидой. Увы, для унижения другого в ход идет всё. Но яростное отрицание человеком жалости как естественного переживания сигнализирует мне о том, что он безжалостен – как минимум к себе. А ведь если я откликаюсь на беспомощность, бессилие и беззащитность другого человека, проявляя заботу и оказывая помощь, то могу надеяться, что так же будут поступать со мной. В бедственном положении оказывался каждый и может оказаться вновь – никто от этого не застрахован.

Самосострадание (сочувствие самому себе) – состояние, близкое к жалости, но все же отличающееся от нее. Впервые ему начали уделять большое внимание буддисты. В буддизме сострадание – это способность чувствовать боль других живых существ и желать им избавления от мук, но при этом сам сострадающий не может избавить страдающих от боли. Это могут сделать только они сами. А самосострадание – это сопереживание собственной боли без осуждения и обвинения. В современной психологии понятие самосострадания получило широкое распространение благодаря психологу Кристин Нефф. Мое определение самосострадания таково: теплое сопричастное присутствие рядом с собственной душевной или физической болью. Когда внутри помимо страдающего меня есть еще тот, кто смотрит с теплом и сочувствием, не стыдя меня и не обвиняя, принимая мое состояние таким, какое оно есть. Психоаналитики в этом случае говорят о «хорошем внутреннем объекте», который и помогает нам справиться с экзистенциальными вызовами, причем со всеми сразу.

Обычно же на месте этого хорошего собеседника находится злобный критик, уверенный, что именно при помощи беспощадности, упреков, нашего стыда и разоблачения наших «пороков» можно чего-то от нас добиться. Так вот, простая истина гласит: наша психика всегда сопротивляется подобному насилию. И наиболее распространенная форма сопротивления – попытки избежать ситуаций, которые могут вызвать эту внутреннюю критику. Так рождается пресловутая прокрастинация – естественное защитное поведение.

Критик всегда требует всего и сразу, он делает вид, что человек ничем не ограничен, кроме личностных дефектов вроде «лени» (несуществующий личностный «дефект») или бесталанности. «Лень», как я люблю повторять, это не некое плохое качество или состояние, а отсутствие мотивации делать то, что мы себя пытаемся заставить делать, или же прямое сопротивление подобному насилию. Согласитесь, совсем по-разному звучит «я ленивый» и «я осознаю, что не хочу это делать». Нашему внутреннему критику кажется, что если бесконечно тыкать человека носом в эти дефекты, то он непременно исправится. Лично я не знаю никого, кому бы помогли исправиться тюремные порядки, основанные на насилии и подавлении.

Иногда люди боятся говорить о сочувствии себе, не желая выглядеть эгоистами. Тут важно помнить, что полная сосредоточенность исключительно на своем «я» возможна только в случае, когда у человека отключена эмпатия – либо в силу психопатологии, либо в силу его отношения к себе. Чем жестче человек относится к себе, тем с меньшим сочувствием и вниманием он может относиться к окружающим людям. Кто не допускает мысли, что может быть уязвимым и страдающим, или допускает, но ненавидит себя за эту уязвимость, тот при виде чужого страдания будет автоматически испытывать раздражение и желание поскорее «заткнуть это нытье». Так и рождается истинный