Читать интересную книгу "Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов"

так, незаслуженно и беспричинно) и это совершенно естественно. И единственный человек, который может это нам дать, – мы сами. Во внешнем мире у любой доброжелательности есть предел.

3. Сопричастность к человечеству, то есть восприятие себя как части сообщества.

Стыд как переживание несовершенства обладает одной особенностью: он порождает ощущение изолированности. Когда у нас что-то не получается или мы совершаем ошибку, от последствий которой страдаем, нам кажется, что такое может быть только с нами (даже если умом понимаем, что это не так). В самом начале этой части я рассказывал о том, что всех нас объединяют наши бесконечные нелепости, странности, ошибки и недостатки. Каждый из нас не какой-то особенный, и нет такой глупости, совершенной нами, которую не совершили миллионы людей, многие из которых ничуть не глупее нас, а то и умнее. Сопричастность означает, что наше страдание и даже действия, которые к нему приводят, вызваны не нашей индивидуальной неполноценностью, а свойственны человеку в силу его природы. И исключений нет.

Только соединив все три составляющие, мы сможем с подлинным сочувствием относится к собственному душевному страданию. И только при таком доброжелательном отношении к себе нам не нужно создавать ложное «я».

Парадокс идеала

Есть одна любопытная практика в работе психолога, связанная с поиском сочувствия к себе, которая человеку со стороны может показаться странной. Это реабилитация стыда. Стыд всеми людьми переживается тяжело. Поэтому мы избегаем его. И можем даже неловкость и смущение переживать как неприятные состояния. Ну как бы не должен человек с нормальной самооценкой, который хорошо относится к себе и уверен в себе, смущаться, испытывать неловкость, чего-то стыдиться. Нам стыдно испытывать стыд, особенно если его видят другие. Стыдно перед психологом за то, что мы стыдимся каких-то «банальных» переживаний. Стыдно, что от сессии к сессии возвращаемся к вопросам, которые уже обсуждали. Нам кажется, что у остальных его клиентов все в порядке, все их проблемы быстро разрешаются. И даже когда психолог уверяет нас, что со многими клиентами ему приходится возвращаться к темам, которые уже разбирали, нас это не успокаивает, и, когда мы в очередной раз возвращаемся к тому, что уже обсуждали с ним, то снова испытываем стыд.

Смущаться, быть неловким, застывать в переживании стыда, ощущать себя лишним, глупым, странным, не таким, как все, естественно. Не то чтобы в этом было что-то хорошее, но это нормально, обычно и неизбежно. Естественно переживать стыд, оказавшись в неловком положении перед публикой (во время выступления, доклада и т. д.) и так же естественно пытаться скрыть этот стыд, если вы не чувствуете поддержки окружающих и не уверены в себе.

Естественно признаваться другим, что нам стыдно, даже если повод для стыда мелкий. Ведь стыд – это не разоблачение («с ним что-то не так»), а сигнал о том, что нам остро не хватает такого человеческого отношения, при котором мы можем хоть ненадолго примириться со своей часто нелепой, хрупкой, нежной человеческой природой.

Явления вроде описанного выше случая, когда мы стыдимся стыдиться, я часто называю «парадокс идеала». «Прочитав эту книгу до конца, вы поймете всё, решите все ваши проблемы, примете все утраты, откроетесь новому, научитесь сочувствовать себе и признавать собственную ограниченность, уязвимость и неидеальность!» Понимаете, к чему я клоню? Речь идет о создании нового идеала – неидеального человека.

То есть зачастую попытка избавиться от одного образа того, какими мы должны быть, приводит к созданию другого. Это может быть самый замечательный идеал – человека, принимающего себя и доброжелательного к себе: «Я должен всегда себе сочувствовать! Не дам ни единого шанса злости и самобичеванию!» И таким хитрым способом новый идеал начинает оказывать давление на человека, который не в состоянии все время ему соответствовать. Снова мы упираемся в то, что идеал недостижим, даже этот идеал неидеальности, простите за тавтологию. Как быть в такой ситуации? Пожалуй, лучше всего примириться с тем, что, как бы мы ни стремились быть идеальными, мы не сможем ими быть постоянно – и да, иногда мы на себя злимся. Это естественно и неизбежно и не означает, что у нас имеются какие-то дефекты. А лучше и вовсе не стремиться к идеалу, а попытаться быть в контакте с собой и просто отмечать свои переживания и состояния. Даже если они далеки от желаемых. Так мы быстрее сможем снять напряжение. Просто чем раньше будем замечать, тем скорее сможем выдохнуть.

Но не приведет ли подобное принятие собственного несовершенства к тому, что мы вообще перестанем к чему-либо стремиться и просто свернемся в жалкий клубочек и будем постоянно жаловаться на то, как мало у нас сил и возможностей? Такое опасение часто звучит в разговорах о самосострадании. Однако вовсе не стремление к идеалу является подлинной движущей силой человеческого развития. Человека приводят в движение его потребности и ценности, а развитие происходит тогда, когда нам нужно преодолевать какие-либо внешние или внутренние препятствия на пути удовлетворения наших желаний. Мы учимся, ищем лучшие пути, совершенствуем навыки, терпим неудачи, зализываем раны, жалуемся и переживаем и, если получаем утешение от других или утешаем себя, продолжаем делать все это снова.

Когда формируется ложное «я», человеком движет стремление соответствовать идеальным представлениям других людей. Это порождает неустранимый внутренний конфликт. Так вот, «жалкий комочек с лапками» (так себя охарактеризовал один человек) – это результат поражения в этой борьбе: ложное «я» не достигло безупречного идеала, а реальное «я» так и осталось забытым и заброшенным склепом, не изученным любопытствующим и доброжелательным Индианой Джонсом. Да, в этих заброшенных коридорах и демоны могут водиться, и мумии всякие, но сколько там сокровищ! Застыв в бессилии, не имея возможности ни построить «пирамиду», ни исследовать «гробницу», человек опускает руки и безутешно страдает или же выбирает жизненную стратегию жертвы (об этом мы поговорим в главе о свободе и выборе).

Сочувствие к себе и есть путь к тому, чтобы, изучая, а не клеймя себя, находить собственные источники энергии и вдохновения. На чужом восхищении далеко не уедешь, это дефицитный и дорогой вид топлива, и можно много энергии потратить на то, чтобы только им заправиться.

Человек действительно постоянно находится в своеобразном конфликте: чтобы выживать в этом мире; нам, с одной стороны, действительно периодически нужно напрягаться (иногда очень сильно), а с другой – наш организм ищет способы минимизировать это напряжение, насколько это возможно («вдруг война – а мы не спавши»). Именно способность наблюдать за собой помогает увидеть или даже создать разницу между двумя видами напряжения: усилием и насилием.

Насилие над собой происходит, когда мы что-то делаем без осознанной личной потребности в этом (часто это сопровождается ощущением бессмысленности действия). Просто «так надо», а зачем и хотим ли мы этого, неясно (или же мы точно знаем, что этого не хотим). Мы будто расщепляемся на двух людей. Один что-то требует сделать, скандалит и угрожает навлечь беды, если мы не выполним его требования. Второй сопротивляется, протестует (активно или пассивно) или же покорно выполняет требуемое, тихо ненавидя того, кто с плетью стоит над душой.

Насилие над собой – хронический конфликт между «надо (должен)» и «не хочу». Прокрастинация – классический пример этого конфликта. Поэтому и на уровне ощущений насилие над собой переживается очень двойственно: как злость на самого себя и одновременно как протест, выражающийся в виде мышечного напряжения. В состоянии сильного конфликта человек может даже раскачиваться из стороны в сторону. Вспомните какую-либо ситуацию, в которой вам приходилось изо всех сил заставлять себя что-то делать, и телесные ощущения, которые вы испытывали.

Усилие же – процесс мобилизации и применения энергии в ситуации, когда есть ясное и четкое осознание и переживание собственных потребностей. Некоторое внутреннее сопротивление тоже может быть (несколько разных желаний, конфликтующих друг с другом), но основная энергия используется для преодоления внешних препятствий, особенно когда удается договориться с собой. Усилие ощущается как повышение общего тонуса организма, нацеленность на что-то вовне – примерно так несколько людей на «раз-два-взяли» вытаскивают из ямы автомобиль.

Совсем избавиться от насилия над собой – задача нетривиальная и вряд ли полностью осуществимая. Более того, если вся жизнь человека организована так, что в ней главенствует насилие, то просто взять и прекратить его