котором я успела разглядеть марку с прудом и парящим над ним птицей, и протянула его Глебу.
Он быстро раскрыл его, визуально оценил пачку, не знаю, как уж ему удалось так быстро подсчитать, но видимо сумма его удовлетворила. Затем он вновь заговорил:
— Но для этого мне нужно пообщаться с Данилом наедине.
Паренёк встрепенулся. Видимо, он настолько привык быть в тени активной мамаши, что даже не ожидал, что кто-то может заинтересоваться им лично. Но радость тут же сменилась страхом. Он не был приучен сам за себя отвечать.
Матрона же бесцеремонно уставилась на меня, явно ожидая, что именно я покину комнату.
— Варвара мой ассистент. Она останется здесь. Мне необходимо её присутствие для полноценного конспектирования. Я прошу выйти вас, — отчетливо объяснил Глеб.
Дама поджала губы, подхватила свою сумочку под мышку и с видом оскорбленной невинности вышла в коридор. Демонстративно не закрыв за собой дверь. Сорвавшись с места, рванула, захлопнуть зияющую беспардонностью пустоту, но за шаг до того, как мои пальцы бы легли на ручку двери, она по мановению воли Кристовского тихо и спокойно притворилась. Мне осталось лишь вернуться на своё место. Всё это время Глеб Ростиславович, будто не обращал на меня внимание, пристально следя за парнишкой через стёкла своих профессорских очков.
— Ну, рассказывай, — произнёс мой босс, убедившись, что властная мамашка оказалась по другую сторону двери.
— Да что говорить-то, — как-то испуганно и невнятно отозвался паренёк.
— Это правда что кошмары преследуют тебя с самого рождения? — помог ему начать Глеб Ростиславович.
— Не знаю… Но сколько я себя помню — да. Мне кажется, что эти тёмные сны всегда были со мной… Когда я был маленький, то мне всегда казалось, что под кроватью и в шкафу живут монстры, и с наступлением ночи они вырываются наружу и хотят защекотать меня до смерти. От их прикосновений мне становилось страшно, холодно и жутко весело. Но я не хотел смеяться. К сожалению, не смеяться я не мог. В конце концов я начинал плакать и задыхаться. Потом бабушка или мать брали меня на руки, долго качали, пытаясь успокоить… Когда я был маленьким, то жил с бабушкой. Она очень любила меня. Но даже ей не удавалось избавить меня от страшных снов навсегда. Когда её не стало, — Данил сделал слегка заметную паузу, справляясь с нахлынувшими чувствами. — Стало еще хуже… Кошмары не только приходили каждую ночь, они словно стали оставлять свой след в дневной реальности… Я чувствую присутствие ночных монстров рядом с собой весь день. Они следят за каждым моим шагом. Мне всё время мерещаться их тени…
Я изумленно слушала рассказ Данила. Видно было, что откровенность дается ему непросто. Он не привык, чтобы кому-то было интересно, что он думает и чувствует на самом деле. Глеб Ростиславович слегка заметно улыбнулся краешками губ, подбадривая Данила продолжать рассказ. Но тот, видимо, имел потребность выговориться, поэтому всё больше увлекался собственным повествованием.
— Понимаете, я не могу жить полноценной жизнью: тусоваться с друзьями, учиться, заниматься спортом. Всё словно покрыто слоем из какого-то другого мира. Обычная каша за завтраком напоминает мне склизскую субстанцию бесформенных страшилищ, которые забираются тебе под кожу и изъедают изнутри. Но это еще ладно… одноклассники просто ржут, когда я вдруг с криком вылетаю из класса, потому что мне кажется, что из-за спины препода вырастает гигантская чёрная горгулья… Меня давно иначе как псих, никто не зовёт. Да и какая девушка пойдёт гулять с парнем, если он от каждого куста в сторону кидается…
— А мама знает, что твои ведения бывают не только ночью, но и днём? — поинтересовался Кристовский, очевидно, что история всё больше его увлекала.
— Мама считает, что это моя разбушевавшаяся фантазия… Она верит мне. Но не думает, что это серьезно… хотя тогда бы она наверное не привела меня к вам… Точнее она не думает, что это реально… Что фигуры из сна могут прорываться сюда. Она меня сначала к обычным врачам водила…. Неврологу, кардиологу, эндокринологу… Всё пыталась причину найти. Потом к психологу. Но та лишь руками развела. Сказала, что у нас в семье нарушение личных границ, родительское словесное насилие… В общем, — он слегка покраснел. — Мать её чуть не побила… Обозвала всяко. И мы ушли. Больше я на те консультации не ходил. Психиатр моим случаем очень заинтересовался. Но я не хочу в психушку. Я же знаю, что на самом деле я нормальный. Просто я не виноват, что они выбрали меня… В общем, мать тоже испугалась, что меня упекут… И вот я здесь.
— А отец? — задал Глеб Ростиславович вопрос, который уже некоторое время крутился у меня в голове.
— Я не знаю своего отца, — словно стесняясь своего признания поспешно выпалил Данил. — Мать никогда о нём не говорила. А если я спрашивал, то получал только подзатыльник. Думаю, что он чем-то крепко её обидел, — понизив голос, добавил мальчик.
— Хорошо-хорошо, — будто бы обрадовавшись этому факту, подытожил медиум. — Ты мне доверяешь? — неожиданно спросил он.
— Наверное да… — отозвался наш «пациент».
— Необходимо, чтобы ты полностью доверял мне, — с нажимом произнёс Глеб.
— Хорошо. Доверяю, — обреченно согласился Данил.
Было ясно, что он привык уступать людям.
— Нет, так дело не пойдёт, — недовольным тоном заявил мой шеф, вышел из-за своего стола и приблизился к парню.
Он взял его тонкие, хрупкие, светлые руки в свои большие, сильные, крепко сжал их.
— Я тебе верю. Я знаю, что с тобой происходит. Я помогу тебе, но только, если ты будешь мне доверять! — твердым, не терпящим ни возражений, ни автоматизированных согласий голосом отчеканил он. — Посмотри в мои глаза. Что ты видишь?
— Тени, — шепнул подсказку тот.
— Да. Ты прав. Я вижу тени. Вижу, как они роятся вокруг тебя. Обещаю, что смогу их поймать, но только если ты доверишься мне и раскроешься. А иначе… Иначе они однажды затянут тебя к себе.
— Да уже дошло… Я же когда на мать напал, это мне казалось, что одного из их главарей душу…
— А вот тут ты был не так уж и не прав, — сам себе проборматал Глеб, но Данил не слышал его и продолжил торопливые рассуждения.
— А как глаза открыл, так чуть не упал… Как я мог? До сих пор страшно от того, что я мог совершить… Ну и с тех пор понял, что я опасен. Если на родную мать кидаюсь, то чего дальше ждать… Вот и хотел в окно шагнуть… Только вот боюсь, что тогда на вечно с монстрами окажусь… Хотя может я и есть монстр?
— Нет-нет, успокойся, ты обычный мальчишка, просто попавший в неприятную передрягу, — успокоил его Глеб. — Ну что готов?
— Да, — теперь уже сознательно подтвердил посетитель.
Глеб Ростиславович обошел стул два раза, затем