не видел на пути, а потому выбрал эту. На большее времени не оставалось.
– Лейтенант! – привычно прокричал он, надеясь услышать ответ.
– Жив! – громко выпалил тот.
Едва состоялся короткий обмен так нужными им обоим словами, как новый треск вражеского пулемета разрезал воздух. Снова досталось ветвистому крохотному деревцу, лишившемуся в одно мгновение почти всех своих веток. Разметало ближнюю к нему кочку. Вспороло землю в стороне от лейтенанта, обдав его мерзлым грунтом и катышками подтаявшего накануне льда.
– Отползай! Есть возможность! Тебя почти не видно! – проорал Егор в темноту, стараясь перекричать оглушающий бой немецкого пулемета.
Чуть дальше, где рельеф поляны нисколько не менялся, а, следовательно, укрываться было почти негде, она давала возможность уйти от пуль врага своим небольшим уклоном к реке. А это приносило разведчикам хоть какой-то шанс на выживание под губительным огнем врага. К тому же фронт в том месте сужался, тем самым делая меньшим сектор для ответной работы из автоматов. До заветной низины оставалось совсем немного. По прикидке Егора, подтвержденной светом очередной парящей в воздухе ракеты, достичь уклона поляны можно было в два или три броска назад.
Едва он прокричал лейтенанту слова о возможности ретироваться ползком, тот выдержал короткую паузу и начал понемногу двигаться, приняв указание сержанта к действию и посчитав это единственно верным решением в данной ситуации. Тем временем пулеметная очередь вырвала из земли перед Егором и его укрытием целые пригоршни мерзлой земли. Сухой, от времени наполовину вошедший в землю, ствол дерева почти полностью разлетелся на куски, обдав его мокрым снегом и ледяным мхом.
Что-то задело его плечо. Едва пулеметчик сделал паузу для новой очереди в сторону поляны, как Егор в страхе поднял голову и схватился за рукав. Ткань маскировочного халата была разодрана. Досталось и рукаву куртки. Боец сжал пальцы на плече, пытаясь понять, ранен он или нет. В суматохе происходящего боли он мог и не почувствовать. Боли не было. Щукин судорожно выдохнул. Пуля не задела руки, только порвала ткань.
– Жив?! – привел его в чувства голос лейтенанта, немного успевшего уйти в сторону уклона поляны.
– Жив! – выпалил Егор, ожидая возобновления работы вражеского пулеметчика, который уже успел хорошо пристреляться и укладывал свои пули все ближе и ближе к разведчикам.
Но вражеская передовая молчала. Возникла пауза. Ее прервали только две, выпущенные почти одновременно, осветительные ракеты, озарившие поляну как раз над головами разведчиков.
– Ну все! Амба! – шепотом резюмировал сам себе под нос Егор, ожидая смерти, что угрожала сейчас ему и лейтенанту.
Яркость в небе и работа немецкого стрелка говорили только о том, что с вражеской позиции их нахождение вычислили и прямо сейчас накроют огнем. Но пулемет почему-то молчал. Кроме падающих осветительных ракет о каком-либо движении в стане врага ничего не говорило. Разведчик напряг зрение, пытаясь рассмотреть что-нибудь впереди. Едва он поднял голову над остатками трухлявого ствола дерева, за которым прятался, как в стороне от него что-то ударило в землю, и прогремел взрыв.
– Мины! – прокричал лежащий позади и немного в стороне лейтенант.
Щукину это сразу стало понятно. Звука падающего с неба смертельного вражеского подарка он не услышал. В ушах стоял шум от продолжавшейся несколько минут интенсивной стрельбы. Но немцы били точно. Мина упала в болото всего в паре десятков метров от них. И если пулеметчик уже пристрелялся, то для корректировки огня минометному расчету нужно было совсем немного. Следующая мина упала левее Егора и тоже метрах в двадцати от него, угодив точно за одну из кочек. Осколки от нее, вырванные из земли грунт, лед и снег разлетелись по округе. Первая мина почти не дала такого эффекта, так как угодила в топкое место. Энергию ее разрыва по большей части поглотило болото, покрытое коркой льда и тяжелый подтаявший снег на нем.
– Вилка! – Неимоверно громкий в эту секунду голос лейтенанта подтвердил точно такие же мысли Егора.
Третья мина могла лечь совсем рядом, а то и вовсе возле разведчика, сделав ту самую ужасную «вилку», так пугавшую солдат на фронте, знавших этому смертельную цену. Били по нему. В ответ, подогреваемый накопленным боевым опытом и чувством животного страха, он вскочил так, будто взлетел над землей, и бросился назад, подальше от того места, где только что находился. Несколько прыжков, и Егор рухнул на землю за ближайший куст, как за спасительное укрытие, хоть и очень посредственное и довольно примитивное для защиты от осколков.
Мина ударила о землю буквально через пару секунд. До трухлявого ствола дерева, за которым находился Щукин, оставалось всего метра три. Если бы он там и остался, а не сменил позицию, то сейчас уже точно был бы убит!
– Уходи! – Теперь сам Егор давал руководство к действию своему взводному.
Лейтенант перевернулся на спину, сделал еще один оборот, вскочил и побежал назад и немного левее от Егора. Там он в прыжке упал на снег, спрятавшись за ближайшую кочку.
Новая мина ударила о землю. Ее попадание пришлось на самый край болотца. Разрыв и разлет осколков напомнил первую, угодившую немного дальше. Сразу после этого Егор приподнял голову, окинул взглядом фронт. Пулемет молчал. Минометчик не частил. Возникла короткая пауза. Она насторожила опытного разведчика. В стане врага либо что-то назревало, либо начиналось какое-то новое действие.
Чутье и фронтовое предчувствие не подвели его. Среди высоких и голых веток редкого болотного кустарника он разглядел мелькание каких-то странных очертаний. Что-то темное и светлое пробиралось по болоту к поляне со стороны.
– К нам гости, лейтенант! – прохрипел Егор, еще задыхаясь от волнения, эмоций и частых ударов сердца от молниеносных рывков от места к месту.
Офицер поднял голову из-за кочки.
– Справа по фронту! – громко указал сержант направление появления опасности и тут же добавил: – К бою!
Едва он это произнес, как где-то впереди, откуда они сами с лейтенантом перепрыгивали русло замерзшей узкой речушки, на них двигались еще несколько фигур. Это была та самая команда преследования, из-за появления которой замолчали и пулемет, и миномет. Их сектор обстрела был занят. Его заполонили солдаты, задачей которых сейчас было полное уничтожение диверсионной группы Красной Армии. Немного ранее, когда была обнаружена пропажа офицера на своих позициях в ближнем тылу, а также несколько мертвых солдат из патруля, гитлеровцы подняли тревогу. Началась обработка переднего края, взмывали вверх одна за другой осветительные ракеты. Делалось все возможное, чтобы не дать уйти разведчикам со взятым в плен гауптманом.
Только сейчас, когда картина перед глазами начала становиться более понятной, Егор понял причину некоторого разноцветия со стороны выстраивавшихся в