В третий день от сегодняшнего друзей вечером собираю, приходи и ты с другом.
— С удовольствием принимаю твое приглашение, — склонил голову князь.
Карусто расплылся в довольной улыбке, протянул в сторону князя сухую ладонь, на которой посверкивала изящная застежка.
— Вот. Эти в самый раз. Сейчас старые снимут, новые пришьют. Будет лучше прежнего.
Глава 7
Они вошли в приветливо распахнутые двери дома Карусто. Хозяин встретил их лично, и проводил в атриум, уже полный гостей. И Гилэстэл вполне оценил уместность и полезность этого визита, кроме той цели, ради которой он тут оказался. Здесь находились почти все старейшины торгового цеха Вааспурта, и наиболее влиятельные его участники. Гилэстэл наклонился к уху Астида.
— Ты только посмотри, здесь и Кисхар Маллон, и Бэйро Вартома. Я уже несколько месяцев безрезультатно пытаюсь наладить отношения с вааспуртскими негоциантами, а все может решиться за сегодняшний вечер.
— Дорогие мои друзья!
Гости оглянулись на голос хозяина.
— Моему дому оказана большая честь. Моим желанным гостем сегодня стал князь Гилэстэл Илфирион Хэлкериес из Маверранума. Прошу вас, друзья мои, оказать ему то же уважение и почет, что и я.
Купцы с вежливым интересом рассматривали нового гостя. Тот, кого Гилэстэл назвал Кисхаром Маллоном — кучерявый румяный толстяк в широкой атласной накидке поверх белоснежной туники, расплылся в улыбке.
— Как же, как же! Панджо Гилэстэл зарекомендовал себя учтивым и обходительным человеком. Твоя настойчивость и целеустремленность делают тебе честь, панджо Гилэстэл.
— Благодарю, панджо Кисхар, — князь улыбнулся в ответ. — Положение обязывает меня быть настойчивым в достижении целей, поставленных передо мной моим дядей.
— Кто же твой дядя? — вежливо, но без интереса спросил Кисхар и отвернулся к блюду с засахаренными орехами.
— Король Мэнелгил, владыка Маверранума. И я весьма заинтересован в установлении торговых связей с Вааспуртом.
Астид усмехнулся, глядя на ошарашенные лица купцов. Пальцы Кисхара зависли над сладостями. Родовитость в Вааспурте почиталась не так высоко, как деньги. Но ценность знатного происхождения могла резко возрасти, если была подкреплена деньгами. В стоящем перед ними госте купцы мгновенно почуяли запах денег всей северной державы.
— Дорогой панджо Гилэстэл! — раскинув в стороны широкие рукава, двинулся к нему Кисхар. — Что же ты раньше об этом не упомянул?
— Мне было неловко, — потупился Гилэстэл. — Дабы почтенные граждане Вааспурта не сочли меня выскочкой из-за моего происхождения.
— Как можно! — Кисхар стиснул руки князя потными пухлыми ладошками. — Сегодня ты гость досточтимого Карусто. Окажи и мне такую честь. Следующий обед будет в моем доме. Нам с тобой, драгоценный панджо Гилэстэл, предстоит многое обсудить. Не возражаешь?
— Нисколько. Я с безмерной благодарностью принимаю твое великодушное приглашение, — кивнул князь, и осторожно высвободил руки из влажных пальцев главы торгового цеха.
Дальнейший их разговор Астида не интересовал. Он стал рассматривать дом. Простой внешний вид искупался внутренним его убранством. Деревянные панели из желтого дерева на стенах отражали проникающее в комнату солнце, делая её еще более солнечной. Мягкие кушетки, обитые песочным бархатом, многосвечные медные канделябры на длинных ножках и высокие столики дополняли интерьер.
В атриум вошли слуги, державшие в руках подносы с кубками. Гости брали кубки, слуги наполняли их белым вином из узкогорлых глиняных кувшинов. Астид подставил свой кубок под светлый поток, пригубил. Вино было теплым, душистым, сладким и пощипывало язык. От него потеплело в желудке и разыгрался аппетит. Полукровка огляделся и увидел подходящего к ним Карусто в сопровождении прихрамывающей женщины, опирающейся на тонкую трость, и черноволосого юноши с арфой в руках. Астид узнал Сарыча по фигуре, и с изумлением впился глазами в лицо приближающегося поединщика.
— Панджо Гилэстэл! Разреши представить тебе мою супругу Ануэльду и моего племянника, Ригестайна.
Князь, отвлекшись от беседы с Кисхаром, обернулся и взглянул на того, ради кого оказался тут. Астид заметил, как вспыхнули глаза князя, и предупредительно перехватил кубок, готовый выпасть из его руки. Внешность юноши заставила Гилэстэла обомлеть от неожиданности и удивления. Стоящий перед ним племянник Карусто Самалея был полуэльфом. Высокий, черноволосый юноша, с мягкими чертами лица был красив той красотой, которую несет в себе эльфья кровь. Широко распахнутые синие глаза смотрели с приветливым интересом.
— Приветствую вас, князь Гилэстэл! И вас, господин Астид, — приветствовал их Ригестайн на безупречном всеобщем наречии. — Я очень рад вам, и тетушка Ануэльда тоже.
Супруга Карусто — худая стареющая женщина, с горделивой осанкой и волосами, выкрашенными хной в медный цвет, склонилась в поклоне, сильно опираясь на изящную трость.
— Ваша светлость. Я счастлива видеть вас в нашем доме. Путешественники с моей родины — редкие гости в этих стенах.
Голос её дрожал.
Гилэстэл оторвал взгляд от Ригестайна, и предложил Ануэльде согнутую в локте руку.
— Благодарю, госпожа Ануэльда. Это я счастлив быть гостем в вашем доме. Ваш супруг оказал мне большую честь. А вы и ваш племянник согрели мое сердце родной речью.
— Я надеюсь, это не последний ваш визит? — глаза Ануэльды были почти умоляющими. — Я была бы признательна. Мне так не хватает новостей с севера, возможности поговорить с кем-то на моем языке. Ах, если бы Касильда могла порадоваться вместе со мной!
— Тетушка, — Ригестайн смущенно коснулся её плеча.
— Я готов бывать у вас, когда вам будет угодно. Если господин Карусто позволит.
Гилэстэл с улыбкой взглянул на купца, что с легким укором смотрел на жену.
— Ануэльда. Лучше поторопи слуги и приглашай гостей к столу.
Северянка еще раз поклонилась князю и Астиду, и, постукивая тростью о каменные плиты пола, ушла.
— Ригестайн, — обратился Карусто к племяннику. — Сыграй нам, будь любезен.
— С удовольствием, дядя.
Юноша перехватил арфу и тронул струны. Нежная мелодия заструилась по залу, заставляя гостей прервать свои беседы и обратить внимание на музыканта. А Ригестайн, не переставая играть, медленно двинулся меж гостями. Астид смотрел на него недоверчиво. Гилэстэл — задумчиво.
— Кто отец твоего племянника, панджо Карусто? — тихо спросил Гилэстэл купца, не отрывая взгляда от арфиста.
Купец потупил глаза, вздохнул.
— А кто ж его знает. Дело это давнее, тёмное да дурное. И тогда никто ничего не узнал, а сейчас и подавно. Все, что знаю, мне Ануэльда рассказала. Я её в супруги взял, когда Ригестайну второй год пошел. Да и то сказать, если бы не сестра её, Касильда, не видать бы мне моей женушки вовек. Я кто? Лавочник. А она из дворян, на меня и смотреть не хотела. А я любил её тогда, ух! Да и сейчас, мне дороже неё нет никого.
При этих словах запавшие щеки Карусто пошли алым от смущения за собственную откровенность. Гилэстэл наклонил