— Если бы я знала, как легко быть волонтером, то еще раньше записалась бы на эту программу, — сказала я, глядя в глаза молодого человека. Он только сейчас заметил, что глаза у меня необычного для нашей расы травянисто-зеленого цвета. Приглядевшись, Каркано оценил цвет и деловито уточнил:
— Мутация?
— Да.
— Острота зрения обычная или сниженная?
— Сниженная. И в темноте плохо вижу, и яркий свет плохо переношу. Зрение, как у младших рас. — Я сказала о своем недостатке нарочно, проверить — как Каркано относится к небезупречным девушкам?
Как оказалось, нормально относится.
— А у меня кости хрупкие, — признался Дейриган и тем самым окончательно уверил меня в том, что мы с ним поладим. — Мать на аборт отправляли, да Глава Рода отстоял, и дали добро на роды.
— Раз дали добро, значит, в целом вы здоровы.
— Да, наверное, — произнес он таким тоном, что сразу стало понятно: его собственное здоровье мало интересует. — В оранжерею приходите завтра, в восемь утра, в рабочем комбинезоне.
Подавляя желания улыбаться и говорить беспрестанно «да», подобно остальным скоропостижно влюбленным, я шла за Каркано, пока мы не разошлись у перехода. Довольная тем, как удачно все складывается, я неторопливо направилась в столовую.
В этот раз почти все столики были заняты. Дождавшись своей очереди у установки подачи пищи, я задумалась над тем, куда бы припарковаться. Вон тот столик свободен, но рядом шумная компания мужчин, а тот столик грязный — кто-то запачкал и не убрал за собой.
— Кэя! Кэя Унсури! — раздалось вдруг на всю столовую. — Давай ко мне!
Джуди Козловски отчаянно махала мне рукой из самого дальнего угла столовой. Сначала я увидела ее, а потом тех мужчин, с которыми имела счастье свидеться утром, в душевой. Они откровенно веселились, глядя на меня.
— Я здесь! — повторила свой призыв Джуди, и мне захотелось ее убить.
Я быстро прошла к ее столику — но только потому, что другой свободный уже заняли. Девчонка обрадовалась мне, как родной, даже булку вручила со словами: «Мне худеть надо, а ты зацени, вкусная!»
— Спасибо, — сказала я, чувствуя, как много пар глаз сверлят в моей спине дырки. Возможно, на меня смотрят, потому что я новенькая здесь… Зачем обманываться? Они откровенно таращатся и смеются, вспоминая мою физиономию в душевой. — Джуди, не могли бы вы мне услугу оказать? О моем появлении необязательно оповещать всю столовую.
— Да я так, тебя подозвать.
— Я не собачка, чтобы меня подзывать.
Зелено-голубые глаза Джуди округлились:
— Ты обиделась? Прости. Просто ты такая растерянная стояла с подносом, мне стало тебя жаль.
Будь на месте девушки кто-то другой, у меня бы уже включился режим «ЦЦ» — режим «циничной центаврианки». ЦЦ — излюбленная манера поведения высокородных цыпочек в обществе, лучший способ защиты. Однако Джуди явно не хотела меня задеть, она старалась быть вежливой… как у них там принято, у младших.
— Все в порядке, — сказала я, чуть улыбнувшись.
— Отлично, — мигом повеселела Джуди. — Я сразу поняла, что мы с тобой поладим.
Я усмехнулась. Забавные они, эти земляне.
Глава 3
Разобрав свои вещи в комнате, я вышла в общую зону. Несколько человек смотрели фильм, разлегшись на диване, один мужчина азартно рубился в какую-то игру. Я же прошла к вирт-экранам с выходом в Сеть.
Кто же ты, Ларио Гетен, и почему такой странный? На второй мой запрос Сеть информации не могла найти, зато на первый информация была. Гетен оказался очень молод по меркам своей расы: ему недавно исполнилось девяносто четыре года. Окончив Академию естественных наук на планете Кас по специализации «Биотехнология», он остался там работать на кафедре генетики, позже перешел в институт генной инженерии. Так и не получив звания профессора, отправился на Гебуму, где на данный момент и работает.
Значит, Гетен до сих пор доцент. Интересно, почему?
Я пробежалась по списку его научных статей — самые поздние касаются исключительно опытов с биологическим материалом гибридов, выведенных расой рептилоидов. Однако научное сообщество статьи раскритиковало, теперь доступ к подобным исследованиям для Гетена закрыт. Вот почему лирианец здесь. Его, скорее всего, сами коллеги со старого места работы выжили. Буду иметь в виду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Заодно я еще раз освежила в памяти данные о Дейригане. Судя по всему, он большой умница, но записался на практику именно к Гетену, у которого подпорченная репутация. Тоже интересно: обычно амбициозные студиозусы желают набираться опыта под руководством светил, одаренных высокими степенями и званиями. Дейриган же выбрал человека, работы которого разгромили.
Дейриган… Как произвести на него впечатление? Знаниями? Здесь провал: в универе мы пока изучали только общие дисциплины, а Каркано уже подбирается к секретам генной инженерии. Так как его зацепить? Вряд ли он из тех, кто клюет на хорошенькую мордашку. В том и вся его ценность, что он никогда не станет оценивать меня сугубо по внешности и прочему, что дали мне гены и положение. Он будет видеть меня такой, какая я есть. Но понравлюсь ли я ему такая, какая есть?
Я шумно выдохнула. У меня нет опыта общения с такими мужчинами, но тем будет интереснее.
Очистив историю запросов, я поднялась с места. По злой иронии именно этот момент выбрал тот голый орионец из душевой, чтобы прийти. То есть, вошел-то он уже не голый, а одетый, но в душевой-то он был голый…
Я развернулась и пошла в сторону, чтобы не столкнуться с ним, встала в самый дальний уголок у автомата с закусками. Увы, его интересовал именно этот автомат.
Пришлось сделать вид, что и я здесь не случайно встала. Выбрав наугад, я ткнула на кнопку. Ничего не произошло. Я ткнула еще раз, сильнее. Да что такое с этим автоматом? Почему не работает?
Еще и этот здоровяк стоит сзади, и, конечно, смеется — хоть про себя, но обидно все равно. И вообще, у меня такое парадоксальное ощущение, что тогда в душевой не я его голым увидела, а он меня.
Орионец врезал кулаком куда-то по корпусу автомата. Автомат от такого потрясения выплюнул бутылочку с ало-красным содержимым. Поймав ее — она вылетела с подставки, мужлан хмыкнул:
— Проблемы с железом?
— Нет у меня никаких проблем.
— Тогда зачем вам препарат железа? Это автомат с биологическими добавками. Или вы здесь от меня спрятаться хотели, гражданочка?
Как он догадался? Ах, неважно. Я вспомнила, что лучшая защита — нападение, и ответила:
— «Гражданочка»? Вам не кажется, что такое обращение несколько фамильярно?
— И что?
На этот раз хмыкнула я, про себя. Он вел себя так намеренно, а не по простодушию, как Джуди. Видимо, задела его моя фраза про наготу и животных. Если я сейчас же не поставлю его на место, так и будет цепляться.
— Вы считаете, что имеете право обращаться ко мне фамильярно? — я была горда тем, как холодно и красиво прозвучал мой голос; таким голосом впору выносить обвинения.
— А вы, — он выделил последнее слово, произнес его мягко-мягко, в пику моей холодности, — считаете, что всякий младший на вас снизу вверх смотреть должен? Тогда я вас разочарую. Здесь у нас все равны и называть я вас буду так, как считаю нужным. Стерва высокородная.
Ах, вот как? Замечательно, орионец, спасибо, что дал понять сразу, кем являешься.
— Вы хам.
— Бываю порой, — согласился он, когда встречаю дерьмово воспитанных гражданочек.
Орионец вручил бутылочку мне и повернулся к автомату. Какое-то мгновение я смотрела в его спину, широченную спину, подыскивая правильные слова в ответ, но передумала отвечать. Что толку связываться с грубияном? Пусть общается с себе подобными — по-настоящему дерьмово воспитанными.
На ужин я так и не пошла, обошлась тем самым препаратом железа, разбавленным вкусовыми добавками и водой. На вкус он оказался не так уж плох — при должном воображении может сойти за сок.