Мы обогнули здание и вышли к вольерам. Всего их оказалось десять — по пять с каждой стороны от дорожки. Жужжали установки силового поля, но само силовое поле было невидимо. Оттого стало страшновато: что же это за собаки такие, что для их охраны еще и силовое поле нужно? Неужели решеток не достаточно?
Мужчина, который так настойчиво рвался в питомник, встал в замешательстве, его спутники тоже замерли, восхищенные. Что их так восхитило? Огромные вольеры? Я присмотрелась к ближайшей повнимательнее, но ничего не увидела, кроме клочка светлой шерсти. Где же тхайны? Спят в тени под навесами?
Так, издалека, и не поймешь.
Любопытство гнало меня вперед и ближе, но инстинкт самосохранения просил оставаться от решеток на безопасном расстоянии. Опасность я чувствовала кожей, даже мое хилое эо встрепенулось, заговорило: «Осторожнее, Кэя, что-то здесь не так».
— Стивен, — сказала одна из женщин недовольно, — я ничего не вижу.
— Не торопись, Сара. Они нас уже почуяли. Сейчас покажутся.
Не показались. Даже тогда, когда мы очень осторожно пошли по дорожке, заглядывая в каждую из вольер. Я уже решила было заканчивать с экскурсией и уходить, когда сонная тишина была прервана: раздалось утробное рычание. Обернувшись к вольере, к которой до этого стояла спиной, я мысленно охнула.
Животное, которое вышло из тени, язык не поворачивался назвать собакой. Тхайн поразил меня, как поражает заряд мазера в сердце: сначала смотришь стеклянными глазами, а потом ноги подкашиваются. Я забыла, как дышать, забыла о жаре, о том, где нахожусь. Не потому что тхайн оказался огромным страшенным созданием с длинными лапами, а не собакой в моем понимании, а потому что улыбался.
Мне не показалось! Да, не может быть у собаки улыбки, как у нас, но эта лобастая вытянутая морда имела именно улыбающееся выражение. А янтарные глаза говорили: «Страшно, человечек? Так и должно быть, ведь я с легкостью могу порвать тебя зубками».
— В-великолепный молодой самец, — дрожащим от восторга голосом проговорил Стивен, — года два, я полагаю.
— Какой страшный, — сказала одна из женщин тихо.
— Ну что вы, гражданка. Красивый, — возразил кто-то чарующе мягким голосом.
Тхайн, который все еще «радовал» нас тихим рычанием, замолк. В меня ударило ненавистью, столь мощной и жгучей, что стало больно. Я начала падать, надеясь, что смогу справиться со слабостью. Не удалось, поглоти меня Черная дыра! Я успела протестующе простонать, прежде чем рухнуть в чьи-то объятия…
Обморок.
Первый в жизни.
Ну, как так?!
В обморок я упала не вовремя, и в себя пришла тоже не вовремя. Меня куда-то несли; носом я уткнулась в чье-то плечо. Я шевельнулась, проговорила что-то о том, что сама могу идти. Ох, ну что я говорю? И голос-то какой жалкий… Меня занесли в каморку дежурного и опустили в кресло. Я тут же коснулась слабой, будто налитой свинцом рукой лба — горячий. Да, я здорово нагрелась, пока шла к питомнику, но в обморок не от теплового удара упала.
Меня буквально сбила с ног ненависть. Чья-то пламенная, чистая ненависть. Из этого вытекают два вопроса: с каких это пор я заделалась в эмпаты, и чью ненависть я ощутила? Человека, что стоял за моей спиной? Или тхайна? Неужели последнего?
Из раздумий меня заставил вынырнуть вид шприца у моей руки. Сразу силы откуда-то взялись, и туманно-беспомощное состояние «где-я-что-я» сменилось здоровым беспокойством.
— Что за препарат? — требовательно спросила я.
— Не волнуйтесь, сейчас вам станет легче, — терпеливо разъяснил военный, который меня сюда и принес.
— Что за препарат? — упрямо повторила я и руки на груди сложила.
— БЭ-3 в активированной форме.
— Блокатор эо? Мне подобное не требуется, — я постаралась отодвинуться подальше от шприца и мужчины, что его держал. Он ловко отрезал пути к отступлению, опустив руку на подлокотник с той стороны, куда я отодвинулась.
— Уверены? Вам стало плохо из-за всплеска эо.
— Мне стало плохо, потому что напекло голову, — невозмутимо ответила я и взглянула на незнакомца, первый раз за все время нашего разговора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот это сюрприз! Я ожидала увидеть недовольного чурбана вроде дежурного, но моему взгляду предстало породистое мужественное лицо. Обладатель оного по возрасту был ближе ко второй сотне, если судить по взгляду. Глаза такие темные, что, кажется, вбирают свет в себя. Дальше и присматриваться нечего, итак ясно, что это первоклассный самец, первая кровь, альфа. Излюбленный тип Нери — мужчина, который властность излучает, как радиационный фон.
— Как вы себя чувствуете? — спросил породистый, не торопясь убрать руку с подлокотника.
С тех пор, как я начала посещать вместе с Нери приемы, где собирались богатые и знаменитые, перестала испытывать смущение перед высокородными. Но то, как этот тип смотрел на меня, смущало.
Однако я скорее откушу себе язык, чем дам ему понять, что смущена. Приняв более расслабленную позу, говорящую о том, что вовсе я не напряжена, я сказала нейтральным голосом:
— Мне уже гораздо лучше, товарищ… — я замешкалась на секунду, посмотрела на знаки отличия на его форме, и продолжила: — капитан. Я недавно прилетела на Гебуму и никак не могу привыкнуть к духоте.
— В таком случае, добро пожаловать, — произнес он и, наконец, убрал руку с подлокотника. Только он отошел, я осторожно спустилась с кресла и поспешила проверить, не запачкалась ли во время своего позорного падения. Нет, Звезды миловали. Хорошо, а то итак уже показалась перед высокородным — а он точно высокого Рода — обморочной неженкой.
Капитан меж тем избавился от шприца и достал из компактной холодильной камеры дежурного бутылку с водой. Открыв крышку (как будто самой у меня не хватило бы сил сделать это!), он протянул бутылку мне, сопроводив это несколько ироничным:
— Не переживайте, это просто вода.
Я приняла бутылку и сделала несколько глотков. Холодная вода показалась мне вкуснейшим живительным напитком. Я окинула мужчину уже более осмысленным взглядом, с прикидкой. Мне не показалось, он действительно первоклассный. Должно быть, женат или сговорен, а если и холост, то Род уже подыскал ему целый выводок невест, подходящих по всем параметрам. В любом случае, мне до него нет дела.
Кстати, нужно чем-то разбавить тишину.
— Простите за неудобства, — проговорила я все тем же нейтральным тоном. — Если бы я знала, что так плохо переношу жару, не поехала бы на базу.
— Такое может случиться со всяким. Особенно на Гебуме, — мужчина вдруг улыбнулся, и улыбка меня удивила: так улыбаются, если хотят понравиться. — Диль из Рода Нигай, капитан гарнизона.
— Кэя из Рода Унсури, волонтер на станции «Найрив».
Нигай поклонился и приложил ладонь к сердцу, показывая, что рад знакомству со мной. Я тоже поклонилась, дважды удивленная. Обычно высокородные не называют свое имя кому попало, особенно, если поблизости нет еще одного высокородного, который может их представить.
— Вам лучше? Или следует пригласить врача?
— Нет, благодарю, я в порядке.
— В таком случае, — еще одна улыбка, даже завлекательнее прежней, — вы еще можете посмотреть на тхайнов. Не переживайте, мы встанем в тени.
Я замерла в нерешительности. С одной стороны, на тхайнов я уже посмотрела и мне хватило, а с другой… Я не могу сглупить и упустить шанс прогуляться у вольер с самим капитаном гарнизона. Кто знает, как это может помочь мне в будущем? Моя сестра Ксана как-то перекинулась парой слов с племянником Главы Совета Ланмара и с тех пор про нее говорят, что она водит с ним дружбу. Ксана этим вовсю пользуется.
Так и мне не помешает пустить пыль в глаза. Да и самочувствие мое вернулось к норме. А если я снова что-то почувствую, ничто не помешает мне развернуться и уйти под благовидным предлогом.
— Так что вы решили?
— Пойдемте.
Нигай пропустил меня вперед. Снаружи все также царила жара, земля изнывала, горячий густой воздух тяжелил легкие. Группа людей, с которыми я зашла, уже покинули питомник, только дежурный с постной миной стоял у ограды. Жа-аль. Перед кем же я буду пускать пыль в глаза?