Читать интересную книгу Бильдерберги: перезагрузка. Новые правила игры на «великой шахматной доске» - Константин Анатольевич Черемных

дерзостью, прирожденным (constitutional) хладнокровием, иммунитетом к смятению, сообразительностью для превращения очевидных потерь в неожиданные победы и изумительной защитной сетью, завещанной его богатым и хитрым отцом». Ни разу до сих пор портал Politico не одарял президента подобной лестью. Впрочем, лесть была разбавлена ссылкой на «обстоятельства истэблишмента», подкрепленные цитатами из анонимных представителей банков-кредиторов Трампа: если некоторые системные американские банки слишком велики, чтобы их банкротить – too big to fail, то Трамп слишком велик, чтобы сажать его в тюрьму (too big to jail). Крузе приводил имя автора этой крылатой фразы – Уэйна Барретта, автора «взрывных» статей о Руди Джулиани, Эде Кохе и Трмпе, умерший от рака легких в январе 2017 года. Фраза too big to jail была сказана им однажды «мне и Сьюзен Глассер», добавил Крузе.

Напомним, что Сьюзен Глассер, которой Джон Харрис весной 2017 года поручил создание дочернего портала Global Politico, симпатизировала команде Петреуса-Макмастера и рекламировала афганскую доктрину Макмастера; на фоне расследования Мюллера она учредила собственный исследовательский центр Politico Cabinet, в который вошли экс-куратор российских санкций Дэниел Фрид, экс-президент Польши Александр Квасьневский и даже экс-директор национальной разведки Джон Негропонте; специализацией Politico Cabinet был украинский вопрос и инициативы соответствующих прицельных санкций в адрес России. Активность Politico Cabinet заглохла после того, как а) санкции были введены в отношении куда более ограниченного круга лиц, нежели тот круг, который был ими рекомендован, б) имя Квасьневского, по иронии, оказалась в орбите расследования Мюллера в связи с Габсбургской группой и причастностью Пола Манафорта к ее созданию, в) Макмастера сменил Джон Болтон – именно с этих пор, после переформатирования сайта Politico, блог Сьюзен Глассер без объяснений исчез с портала. Отметим, что российско-украинский профиль института, созданного Глассер вместе с Негропонте и Ридом, был вдохновлен супругом Глассер Питером Бейкером, много лет работавшим спецкором Washington Post в Москве.

Крузе закруглил свое эссе возвращением к 1990 году: «В интервью Playboy он сказал: «Давление не расстраивает мой сон… Мне нравится бросать шары в воздух – и я мечтаю, как ребенок». На следующий день он лишился около 45 миллионов долларов в виде долговых выплат для своего казино под названием Замок Трампа. «Он абсолютно на грани ножа», – говорил в интервью Newsday Джеймс Грант, редактор «Grant Interest Observer». На следующий день у Трампа была вечеринка. Более тысячи сотрудников в Атлантик-Сити появились на набережной. «Мы любим тебя, Дональд!» – кричали они. Ему подарили шоколадный кекс, поздравительную открытку на 12 страниц и его портрет размером 8 на 10 футов. «Никто не хочет писать позитивы», сказал Трамп ободряющей толпе. «За эти годы я удивил многих людей. Самый большой сюрприз еще впереди». Это верно», – констатировал автор.

«Превращение очевидных потерь в неожиданные победы», в формулировке Крузе, было именно тем, что произошло с расследованием Мюллера. Нельзя сказать, впрочем, что подтверждение репутации Трампа как «абсолютного выживальщика» было исключительно следствием его черт характера вкупе с настроем финансового истэблишмента, неформально решившего, что предъявление Трампу обвинений нежелательно. Для выводов Мюллера о том, что а) признаков сговора Трампа или членов его команды (!) с Россией нет, и б) препятствование правосудию то ли было, то ли нет, созрел ряд поводов, которые создал вовсе не Трамп, а его клановые и политические оппоненты, равно как и строители конкурирующих полюсов мирового влияния.

…Реабилитация Трампа Мюллером, как явствовало из медиа-мэйнстрима, озадачила Эмманюэля Макрона, который ждал теперь нового наступления «желтых жилетов». Макрон спешно произвел очередную ротацию правительства, причем демонстративно пригласил на пост министра кабинета министров (главы канцелярии) угольно-черную сенегалку Сибет Ндиай – даму хотя и из влиятельного семейства (ее мать была главой верховного суда и конституционного совета Сенегала), но с дурными манерами, в частности, со склонностью к площадным выражениям, но зато известную своей энергией и готовностью вцепиться в горло за начальство.

В Лондоне реабилитация Трампа приободрило правое крыло тори во главе с Борисом Джонсоном и Джейкобом Рис-Моггом, усилившими давление на Терезу Мэй. 26 марта ушли в отставку младший министр по делам бизнеса и промышленности Ричард Харрингтон, министр по делам Ближнего Востока и Северной Африки Алистер Берт и младший министр здравоохранения Стив Брайн. Палата общин проголосовала за расширение собственных полномочий и назначила серию голосований по условиям Брексита; одновременно прошел слух об отставке Мэй. Однако 27 марта были провалены все восемь вариантов выхода из ЕС, «выход без сделки», как и опция нового референдума были провалены; большинство удалось набрать только за продление обсуждения закона о выходе. Тупик спас Терезу, но взволновал Жан-Клода Юнкера, поскольку шансов на то, что британский политикум «одумается» в срок до выборов в Европарламент или даже до 1 июня, больше не оставалось. После очередного провала голосования Мэй выцыганила из Еврокомиссии новый срок, совпадающий уже не с V-Day 8 мая, а по иронии, с Хэллоуином (день 31 октября был выбран как последний день перед вступлением в силу откорректированного варианта Лиссабонского договора, и последний день полномочий Юнкера). Это бы еще один удар по команде Янгера, поскольку даже в случае соблюдения этого срока и даже если бы утверждение на пост премьера Джереми Ханта (Уильямсон уже отпадал) было гарантировано, успеть переформатировать правительство до саммита НАТО становилось нереально.

Перенос Брексита до Хэллоуина, означавший участие Британии в выборах в Европарламент, травмировал шпитценкандидата от ЕНП Манфреда Вебера: в его глазах основным итогом добавления британцев становилось усиление фракции социал-демократов за счет лейбористов Корбина. Отдельной травмой для Вебера был провал проекта Джорджа Сороса-Марка Мэллока-Брауна. Громогласно объявленный порталом Open Democracy проект британской проевропейской партии – которая, выдвигаясь в Европарламент в составе ЕНП, ознаменовала бы возвращение ЕНП в Британию!), обернулся пшиком: в отделившуюся Независимую группу перешли всего 7 проевропейских лейбористов и четверо проевропейских тори (еще один вышел из фракции, но в группу не вступил). На фоне мантры правого конспирологического мэйнстрима (в том числе российского) о могучем потенциале Сороса, и подключившегося приторного пиара Независимой группы как в Guardian, так и на портале Politico.eu, два его британских партийных клеврета, соответственно Чука Умунна в Лейбористской партии и Энн Собри в Консервативной, рассчитывали на базе общественной надпартийной сети Best for Britain собрать «партию за новый референдум», предварительно изобличив Джереми Корбина в предательстве проевропейских идеалов. Однако идея нового референдума котировалась столь жидко, что для откола пришлось придумывать новые поводы, и Мэллок-Браун волей-неволей «зарядил» председателя депутатской группы «Лейбористы за Израиль» Джоанну Райн и ее коллегу Лучану Бергер, которые даже публично разъяснили, что выходят из партии в «Независимую группу» не из-за европейского, а из-за еврейского вопроса