почитался. Из действующего состава СНБ присутствовал Мэтью Терпин, подполковник Армии США в отставке, ныне директор СНБ по Китаю (который в тематике не значился).
Преобладание критиков Трампа на мероприятии бросалась в глаза мэйнстримным комментаторам: хотя Россия (на этот раз – одним словом, без уточнений) была включена в список тем, еще одна программная тема – «Время постправды», интерпретировалась не как «время российского вторжения», а как «время трамповской лжи» в контексте саммита G7. В целом Бильдерберг-2018 характеризовался по тематике отчетливым преобладанием геополитики над идеологией (в отличие от встречи 2016 года в Германии), а по составу – преобладанием информированных практиков над академическим теоретиками. Перечень тем подразумевал не только сквозной вопрос обсуждения – «что делать», но и ответ на вопрос – создать максимальные препятствия для команды Трампа. Еще одной особенностью подбора участников было исключение влиятельных представителей других параполитических структур, кроме французского Le Siecle: так, элиту CFR представляли только Роберт Рубин и Роджер Альтман; элита Трехсторонней комиссии отсутствовала – словно в качестве порицания ее итальянским боссам, провалившим в Италии не только кампанию Демпартии, но и шанс на протаскивание «технического правительства». Исключение трилатералистов было сообразно отсутствию тематики ЮВА – словно для акцентирования ничтожества пхеньянской инициативы США, Ю.Кореи и Сингапура. Мало того, в американском и британском составе не было представителей Ditchley Foundation, занимающего особый удельный вес в Богемском клубе; наконец, отмеченный выше «анти-виндзоровский» акцент сочетался с полным исключением монархических фигур. Такая трансформация традиционно полиморфного клуба в антитрамповский междусобойчик на фоне саммита G7 и в канун саммита НАТО определенно отражала острое элитное беспокойство.
План Джорджа Сороса
Джордж Сорос, после выборов в Венгрии вынужденный переместить свой Центрально-Европейский университет из Будапешта в Берлин с «пересадкой» в Вене (которая после местных выборов с образованием «право-правой» коалиции была также неуютным местом), на конференции ECFR за неделю до Бильдербергской встречи решил польстить Эмманюэлю Макрону, нахвалив исходный индустриалистский проект Европы – Европейское объединение угля и стали Жана Монне. Из остальной части текста вовсе не следовало, что Соросу открылось видение грозных терриконов и мартеновских печей. «Европе надо сделать нечто кардинальное, она должна начать новую жизнь. Именно этого добивается президент Макрон, предлагая свой проект под названием «Консультации граждан»… Похвалив макроновский «план Маршалла для Африки» как средство решения миграционной проблемы, Сорос педалировал «нестандартный план финансирования, который позволит Европейскому Союзу брать кредиты на рынке под выгодные проценты, без прямых обязательств для всего ЕС и его членов, наподобие тому, которое «использовалось в других ситуациях, в основном при выпуске муниципальных облигаций в США, а также при финансировании борьбы с инфекционными заболеваниями». Только вслед за тезисом о «разновекторной Европе вместо разноскоростной» Сорос добрался до заветного месседжа: «ЕС должен трансформироваться в ассоциацию, в которую захотят вступить страны, подобные Британии». Из чего следовало, что запущенное Соросом (фактически руководимое Марком Мэллоком-Брауном при участии Чуки Умунны) движение Best for Britain предназначено для ревизии не только Брексита, но и всего европейского проекта.
Ссылка на «сильную оппозицию» Ангеле Меркель в Германии подразумевала скандал вокруг «злоупотреблении процедурой рассмотрения заявлений мигрантов с просьбой о предоставлении убежища», или попросту торговлей статусом беженца, выявленной в конце апреля в Бремене. Накануне перемещения офиса CEU в гостеприимный Берлин Сорос отслеживал развитие скандала: как раз в день его цитируемой брюссельской речи в Комитет бундестага по внутренней политике были вызваны экс-министр-президент Баварии, а ныне глава МВД Хорст Зеехофер и начальник Федерального ведомства по миграции и делам беженцев (BAMF) Ютта Кордт. Поскольку BAMF входит в МВД, «шишки» обрушились на министра, заведомо занимающего более жесткую позицию по миграции, чем сама Меркель; ответа от него потребовали правые партии – СвДП и АдГ.
В то время как команда Трампа пыталась заставить Зеехофера противопоставить себя Меркель, сама канцлер подвергалась одновременно критике за промедление с ответами на предложения со стороны Макрона (с изображением в виде черепахи на карикатурах) и обвинениям в сговоре с Макроном против Зеехофера, например, в Frankfurter Allgemeine: «Меркель уверяет, что хочет предотвратить раскол ЕС. При этом она своей политикой открытых дверей и спасения евро вбивает сразу несколько клиньев между странами-членами ЕС. Когда она решила открыть границы для более 1 млн мигрантов, прямыми последствиями стал Брексит, а в Германии – всплеск популярности АдГ…Поражают беспомощность и скандалы в BAMF… депутаты Эзиль и Гюндоган позировали с «уважаемым» президентом Эрдоганом во время его предвыборной кампании, хотя у них германские паспорта… Написанное в спешке Мезебергское заявление разоблачает Меркель: вопреки договоренностям с ХСС канцлер выполнила желание Макрона по поводу бюджета для еврозоны, почему он ее и поддерживает ее в миграционной политике… Поскольку по воле Макрона решение о евробюджете должны будут принимать лишь 19 государств, то грозит новый раскол с Польшей и Чехией и с Данией и Швецией … Внезапно возникают объявленный провальным налог на финансовые транзакции, цифровой налог или совместные налоги Франции и Германии… Остается надеяться на сопротивление северных стран, которые предусмотрительно заявляли, что Макрон и Меркель не могут принимать решения в одиночку… Меркель предлагает миллиарды для осуществления планов Макрона по еврозоне, чтобы Париж помог ей побороть Зеехофера», – гневался аналитик FAZ. Уступки Меркель Макрону бомбардировались справа и слева: «Разглагольствуя о европейских ценностях, президент Франции первым же их и игнорирует», фыркала в DW Барбара Везель, ссылаясь на планы создания центров для разделения мигрантов («платформ высадки») в Ливии.
Редакция WSJ по итогам саммита ЕС 28 июня сетовала: «Положение Меркель как ключевого лидера ЕС ослаблено Макроном, который позиционирует себя в качестве нового проевропейского выразителя идей и устроителя соглашений». На самом деле упомянутое Мезебергское соглашение от 18 июня, хотя и характеризовалось в Le Figaro как «победа Макрона», содержало только одну фразу об общем бюджете еврозоны, вступающем в силу через три года (с 2021) в размере десятков миллиардов евро, а не сотен миллиардов, как предполагалось планами Аттали, с оговоркой, что общий бюджет предназначен только для управления кризисными ситуациями. Пункт о миграции сводился к трем тезисам о работе мигрантов на родине, усиление контроля внешних границ и пересмотре системы предоставления убежища, то есть ни на какую дополнительную либерализацию Меркель не поддавалась, и Le Figaro констатировала, что Меркель и Макрон «не смогли существенно продвинуться по мигрантам».
На самом деле антитурецкие тезисы правых не могли ни укрепить безопасность Германии, ни укрепить ее геополитический статус. Тот факт, что часть депутатов турецкого происхождения «обнимались с Эрдоганом», мог рассматриваться как Меркель, так и Урсулой фон Ляйен как геополитический плюс в аспектах как договоренностей по