старый Уастырджи и говорит:
— Салам алейкум, хороший мулла!
— О, алейкум салам![6] — отвечает ему мулла. — Откуда и куда ты держишь путь?
— Мой путь далек, — говорит опять Уастырджи. — Еду я в равнинную страну. Много дней и много ночей надо мне ехать, и боюсь я, как бы дождь не промочил моих костей. Ты читал все кораны и все китабы[7] на земле и все дела аллаха тебе известны, так скажи мне: будет завтра дождь или не будет?
Закрыл глаза мулла, погладил усы, пошевелил губами, а потом сказал:
— Давно в ущелье не было дождя, а завтра по воле аллаха будет дождь.
Посмотрел Уастырджи вверх — не видно на небе ни облачка, ни тучи; посмотрел Уастырджи на склоны гор — не шумит дремучий лес. Посмотрел тогда он на хитрого муллу и говорит ему:
— Если ты говоришь правду, пусть прославится твой дом, пока на земле растет трава, пока с гор течет вода, пока арба катится на равнине. Если же ты говоришь неправду, превратись в осла.
И мулла превратился в осла.
Уастырджи ударил осла плетью и погнал его перед собой. Через весь аул проехал Уастырджи и на другом конце аула, возле церкви, увидел священника.
— Пусть твой день будет счастлив! — сказал священнику Уастырджи и остановил осла и белого коня.
— Да будет счастлив и твой день! — отвечал ему священник.
— О, мудрый священник, — говорит опять Уастырджи, — ты читал много священных книг, и всевышний бог открывает тебе свои тайны. Так скажи мне: будет завтра дождь или нет?
Помолчал священник, подумал, перекрестился на крест своей церкви и сказал:
— Быть дождю, такова воля всевышнего и не изменить ее нам, его покорным слугам. — Сказал так и снова перекрестил себе лоб.
Опять посмотрел Уастырджи на небо, на деревья, на горы и так говорит священнику:
— Если ты сказал правду, пусть твой род прославится по всей земле, пока на ней растет трава, а с гор текут ручьи и дуют ветры. Если же ты говоришь неправду, превратись в ослицу.
И священник превратился в ослицу.
Уастырджи ударил плетью осла и ослицу и погнал их перед собою.
А осел и ослица то с дороги в лес свернут — приходится старому Уастырджи скакать за ними вдогонку и плетью выгонять их из чащи; то хромыми прикинутся осел и ослица — отстать норовят; то у речки остановятся, будто воду пьют, а сами не пьют и пить не хотят; то друг в друга вцепятся зубами и кричат на все ущелье.
Смотрел, смотрел Уастырджи на осла и на ослицу и так им говорит:
— Вы обманывали горцев, когда были священником и муллой. А теперь вы меня хотите обмануть? Где это слыхано, чтобы осел и ослица обманули старика Уастырджи? Лучше бегите по дороге и назад не оглядывайтесь, не то худо вам будет.
Тут старый Уастырджи опять ударил плетью осла и ослицу и погнал их перед собой.
Видят осел и ослица — не обмануть им старика, как обманывали горцев, и побежали они по горной дороге. Бегут и боятся назад посмотреть.
IV
Много ли, мало ли ехал седой Уастырджи, не знаю. Но вот доехал он до высокого перевала. Остановил белого коня, посмотрел на осла и на ослицу и, когда увидел, что они от усталости едва волочат ноги, подумал: «Пусть поедят они тут колючек, да и я отдохну немного». Потом Уастырджи слез с белого коня, привязал его к ореховому дереву, осла с ослицей пустил пастись на траву, а сам на камень сел отдохнуть. Только сел он на камень, как из-за скалы вышел один бедный горец. Идет бедный горец по тропинке, а в руках у него пустые мешки.
— Да будет прямой твоя дорога! — говорит ему Уастырджи.
— И твоя дорога да будет пряма! — отвечает бедняк.
— Откуда и куда ты держишь путь? — спрашивает его старик.
— Иду я на равнину наниматься к богатым горцам, — отвечает бедняк. — В моем бедном хадзаре нет ничего, кроме ветра, а на равнине буду я работать и заработаю столько кукурузы, чтобы прокормить свою семью.
— А что у тебя в руках? — спрашивает Уастырджи.
— Четыре пустых мешка, — отвечает бедняк. — Эти мешки наполню я кукурузой и понесу их в горы, к себе в саклю.
Удивился Уастырджи и спрашивает:
— Как же ты их понесешь?
— Взвалю себе на плечи и как-нибудь донесу, — отвечает бедняк.
Еще сильнее удивился старик и опять спрашивает бедняка:
— Пустые мешки и то не легко носить на себе по камням ущелья. Как же понесешь ты на себе полные мешки?
— Такова уж жизнь бедняка, — сказал горец. — В моем хадзаре нет ни ишака, ни лошади, ни вола. И никто мне не даст своего ишака. Кому нужен я, бедный горец?
Потом посмотрел бедняк на Уастырджи, потом посмотрел на белого коня, потом на осла и на ослицу, посмотрел и глубоко вздохнул.
Увидел Уастырджи, что бедняк посмотрел на белого коня, посмотрел на осла и на ослицу и так ему говорит:
— Я дам тебе осла, если на мой вопрос ты ответишь правду.
Обрадовался бедняк и сказал старику:
— Я скажу тебе только правду, да будет аллах мне свидетелем в том.
— Тогда скажи мне: будет завтра дождь или нет? — спросил Уастырджи.
Как услышал бедняк слова седого старика, вздохнул глубоко и подумал: «Видно, придется мне на себе таскать свою кукурузу». Подумал так и опечалился. Опечалился и говорит старику:
— О, хороший старик, хоть вопрос твой труден, как жизнь бедняка в горах, я скажу тебе только правду.
Потом посмотрел бедняк на небо, посмотрел на дремучий лес, посмотрел на черное ущелье и говорит:
— Откуда же быть дождю, когда тучи не мчатся с запада на восток, когда не гнутся вековые стволы в дремучем лесу, когда с гор не дуют ветры, когда не задевает ласточка крылом камней дороги? Посмотри сам, старик: небо чисто, как слеза, светит золотое солнце, молчит дремучий лес, уснули ветры за горами, а ласточки летают в небе выше лесов и гор. Нет, видно, не быть дождю.
Понравились эти слова сердцу седого Уастырджи и говорит он бедняку:
— За то, что ты сказал мне правду, я помогу тебе