Лезть без очереди не хотелось, поэтому облокотившись на спинку стула, я приготовился к долгому ожиданию и даже успел задремать, сказывалась бессонная ночь.
Но выспаться не удалось. Дверь вскоре открылась, являя на пороге хозяина кабинета.
— Доброе утро! — громко поздоровался он, и протянув мне руку, пригласил к себе.
— Присаживайтесь. Чайку?
От чая мы отказываться не стали, и пока Юрий Михайлович доставал стаканы и термос, выжидающе молчали.
Я просто разглядывал обстановку, Аня же смотрела в окно.
— На травках, сам собирал! — закончив приготовления выставленным на стол блюдцем с кусками сахара, похвалился глава.
Отхлебнув по глотку, мы дружно похвалили напиток, но как по мне, так он ничуть не отличался от любого другого сбора. Сейчас бы обычного, нормального чая выпить, а трава уже у всей станицы в печёнках сидит. Наверное единственное исключение — дядя Саша. Вот он может чай собирать, — там и вкус, и аромат совершенно другие. Ну и лечебные свойства, куда без них.
Словно подслушав мои мысли, Юрий Михайлович воодушевленно стал нахваливать сам себя.
— Сбор лечебный, такого нигде не найдете, я вообще в этом деле спец, такой букет составлю, на раз настроение поднимет!
Вот чего чего, а поднимающей настроение травы в станице хватало. Если раньше с ней боролись, то сейчас стало некому, и растёт она теперь едва ли не каждом участке.
— Михалыч, давай уже ближе к теме! — совсем не разделяя его оптимизма, попросил я.
— К теме так к теме. — пожал плечами тот, и шумно отхлебнув из стакана, поморщился — чай был обжигающе горячим.
— Как ты знаешь, мы уже давно планируем поход к нефтяному месторождению…
— Да уж знаем, весь колхоз только про это и говорит! — заметила Аня.
— Ну так вот, если не считать мелочей, у нас всё готово, и выступать можно хоть сейчас.
— Замечательно. Но я-то причём?
— Понимаешь, геолог говорит что без разведки с воздуха никак не обойтись. Я бы тебя не дёргал, думал братьев Буреевых послать, Ивана с Алексеем, да как на грех Ванька ногу сломал, а брат его с температурой свалился!
— А кроме этих двоих никого нет что-ли?
— Были бы, я б тебя не дёргал! — Нервно повторил глава, но встретившись взглядом с Аней, поспешно отвернулся, делая вид что ищет что-то на подоконнике.
— Витёк Пермяков в прошлом месяце пропал, Оглоблин ещё по зиме помер, Григорич пьёт по-черному, а Сашка Сыч без травы проклятой жить не может. Кого прикажешь посылать?
Вопрос, разумеется, риторический, — некого. Обучить летать на планере, или автожире, дело не хитрое, за неделю можно десяток новых пилотов в строй поставить, но для этого бензин требуется, без него никак. Да и потом практиковаться нужно. Это у меня налёт приличный, а молодежь — даже те кого перечислил Юлий Михайлович, в лучшем случае часов по пять налетали вокруг села.
— Без воздушной разведки никак, а экспедиция уже собрана, можно сказать почти сто человек на низком старте!
— Сколько-сколько? — мне показалось что я ослышался.
— Восемьдесят шесть, плюс ещё собираются! Дело рискованное, как ни крути, поэтому никаких принуждений, всё только добровольно.
Десять, ну пятнадцать в крайнем случае. Куда больше-то? С таким количеством народа это не разведка получается, а полноценная войсковая операция — разумеется в «наших» масштабах.
— Ты не думай, тут всё рассчитано. Вот, сам посмотри.
Юрий Михайлович подвинул ко мне стопку пронумерованных листов.
Просмотрев первые два, я понял что это надолго, и попросил пересказать суть.
— Пойдёте по воде, на баржах. Всё необходимое там есть, и если в двух словах, то ваша задача добраться до места, найти нефть, и прямо там заняться её перегонкой. Аппарат опробован, работает, если верить книжкам, нефть там чуть ли не на поверхности, так что шансы хорошие. На каждой барже установлены емкости под горючку, плюс три десятка бочек. Получится загрузить половину — уже успех.
— А баржи-то откуда?
Вниз по течению Урала сплавлялись трижды, — искали расположенный где-то там город, но все разы неудачно, и те лодки что удалось построить, были утеряны. Одна утонула самостоятельно из-за ошибки лоцмана, вторую утопили прямым попаданием сто двадцатой мины, ну а третья пропала вместе со всем экипажем.
— Так за зиму построили, пока ты в городе прохлаждался, сейчас мужики туда поедут, можешь с ними прокатиться, на месте и поглядишь — неожиданно предложил он.
Отказываться я не стал, и проводив Аню до дома, вскоре уже трясся по ухабам, развалившись на дне набитой сеном телеги. Можно было и верхом добраться, но хотелось вот так, «по-барски». Да и надоели мне уже эти лошади, век бы их не видеть.
Верховая езда как хобби, — может и прикольно, но в случае когда седло становится единственным способом приемлемого передвижения — прикольность куда-то девается. В детстве, когда смотрел фильмы про индейцев, или революцию, это казалось таким романтичным, но когда дошло до практики, понял, никакой романтики тут нет, спина только болит постоянно, да геморрой жить мешает.
Так что, устроившись на сене, я просто смотрел в небо. Высокое оно весной, красивое… Жаль только что ехать недалеко, больно уж приятно лежать и ничего не делать.
Зато когда добрались до места и я увидел насколько здесь всё поменялось, чуть за сердце не взялся.
Там где стоял слепленный из говна и веток шалаш, теперь красовалось высокое бревенчатое здание с четырехскатной крышей, рядом расположилась вереница домиков поменьше, но каких-то низеньких, типа сараек. Склады? Или для скотины что-то? И только когда подъехали ещё ближе, я понял что никакие это не сарайки и не склады, а причаленные к берегу плавательные средства, которые Михалыч гордо именовал баржами. Баржа это что? — Корабль. Очень большой корабль. Здесь же дикая смесь плота, понтона, и катамарана. Бочки, бревна, сталь — этакий сендвич с постройками. Оно понятно что функциональность наше всё, но наслушавшись Михалыча, я ожидал увидеть несколько другое.
Высокие борта, квадратные надстройки впереди и точно такие же, только гораздо больше, на корме. На каждой «барже» по две мачты со спущенными парусами, в бортах специальные ниши для вёсел, и по всему периметру скамейки для гребцов.
Вдоволь «налюбовавшись» на речных монстров, я поднялся на борт крайнего.
— О! Василий! Здорова! — непонятно откуда раздался знакомый голос.
Повернувшись на звук, я увидел торчащую из люка чумазую голову. Это был Андрей.
— Мы уж думали ты не появишься! — покинув своё убежище, он вытер ладони, и сообщив кому-то о перекуре, протянул мне руку.
— Ну дак! — улыбнулся я, — места в трюме много?
Люк откуда он вылез, располагался в «хвосте» судна, там, где по моему мнению ничего не должно быть.
— Да какой там трюм, ты чего? В три погибели ползать приходиться… Посмотришь?
Несмотря на скептический отзыв, я заглянул внутрь. Темно, грязно, пахнет сыростью и железом.
— Машинное отделение?
— Типа того. На катерах моторы поставили, на случай если бензином разживёмся, вот, починяю маленько!
— Катерах? — я огляделся по сторонам, но ничего кроме таких же громоздких посудин не увидел.
— Понимаю. Это мы меж собой их так называем, если с мотором — катер, без — баржа. — усмехаясь, объяснил Андрей.
Такая трактовка звучала логично, и закончив с осмотром «трюма», я выполз на палубу, переключаясь на носовую надстройку.
Собранная из труб и обваренная жестью, внутри она была аккуратно обшита доской, а её главным «украшением» являлся штурвал в виде руля от какого-то старинного грузовика.
Большой и тонкий, выглядел он, прямо сказать не очень к месту, но судя по тому что я видел, здесь вообще мало что было к месту. Снятая с буханки и врезанная в фанерную плоскость приборная панель с датчиком давления масла и температуры, тут же непонятный рычаг-рубильник, прибитое к полу пошарпанное иномарочное кресло с подголовником, забитые какими-то коробочками узкие полочки под потолком, автомобильный люк в крыше, застеклённые окошки по периметру — всё это смотрелось хоть и основательно, но как-то уж очень коряво. Словно тот кто это сделал пользовался исключительно топором и кувалдой.