После того как иссяк приток всякой нечисти, комфортнее поиски если и стали, то ненадолго. Свято место пусто не бывает, и наиболее богатые районы превратились в место бесконечных паломничеств со всех сторон.
— Как настроение? — выдёргивая меня из раздумий, неслышно подошёл Андрей.
Настроение у меня было не очень, о чём я ему и сообщил.
— Чего так? — удивился тот. — Нормально же идём?
Шли мы действительно хорошо, с парусами хоть и помучались, зато сейчас, надутые ветром, они разогнали баржу до приличной скорости. Точно определить я не мог, опыта «хождения» по воде не было, но по ощущениям, никак не меньше пятнадцати, а может и двадцати километров в час. Боюсь сглазить, но если ничего не изменится, до места дойдём уже через неделю.
— С такой скоростью — через неделю на месте будем!.. — словно прочитав мои мысли, подсел рядышком один из тех мужиков что помогали мне на погрузке.
— Твои слова, да богу в уши… — покачал головой я.
— Да точно тебе говорю! — озорно блеснул тот глазами. И судя по тянущемуся запашку, он уже успел отметить удачное отплытие.
— Доберемся до точки, найдём нефтяное озеро, быстренько нагоним бензина, и на моторах за два дня вернёмся домой!
Естественно, такая перспектива мне нравилась; как говорится — дай то бог, но честно сказать, я не особенно верил что нефтяные озёра вообще существуют, а в том что экспедиция не будет настолько радужной, уверен был на все сто процентов.
И ведь как в воду глядел.
Стоило солнцу подняться повыше, ветер тут же переменил направление на противоположное, и наша скорость стала совсем черепашьей.
Паруса, понятное дело, опустили, и выждав сколько-то — думали может ветер опять переменится, дальше пошли на вёслах.
Скорость выросла, но когда подошла моя очередь махать веслом, я быстро осознал насколько был прав, когда говорил что лёгкой прогулки не получится. Несбалансированное и тяжелое, весло постоянно норовило вырваться из рук, из-за чего не всегда удавалось попасть в такт с остальными гребцами. Поначалу, конечно, многие гребли как попало, но у меня «лажать» получалось лучше всех.
Отсчитывая очередную сотню взмахов, я молился чтобы подул ветер, но боги услышали меня лишь к вечеру, когда от напряжения болело всё тело, и хотелось только одного — упасть и уснуть. Скорость, оно, конечно, хорошо, только как по мне, так лучше плыть медленно, но без таких нагрузок. А то получается как в том анекдоте про войну и усталость.
И ведь шутки шутками, а гребля выматывала как ни одно другое занятие.
Наверное поэтому ночью, когда ветер опять стих, капитан нашего корыта попытался было поднять людей, но был послан в такой грубой форме, что заткнулся, и никак не отсвечивал до самого утра.
«Да ты чего, Василий? Прокатишься, рыбки половишь, отдохнёшь по-человечески! Когда ещё такая возможность представится?» — так говорил Михалыч, когда уговаривал меня на участие в экспедиции. Сказал бы я ему сейчас пару ласковых…
Но деваться было некуда, время шло, мы плыли, и судя по картам, уже на четвертые сутки достигли середины пути. В этом месте река делала резкий разворот, почти зигзагом, поэтому спутать было достаточно трудно.
Сказать что я устал — не сказать ничего. Хотелось только одного — скорее добраться до места и забыть как страшный сон эти бесконечные взмахи и шлепки по воде.
— Вот скажи мне, Вась… — как-то после обеда и обильного возлияния подсел ко мне наш капитан, не старый ещё, но седой как лунь дядька со странным прозвищем Мотыга.
— Зачем всё это? — сузив и без того заплывшие глаза, обвёл он вокруг себя руками.
— Что, всё? — задал я уточняющий вопрос, морщась от предстоящей беседы с перебравшим «философом».
— Ну вот это… — снова повёл он руками.
Уточнение такое себе, но я его понял. Приняв на грудь, человек задумался о смысле жизни, а ответчиком почему-то выбрал меня.
— Да вообще похрен… — неопределенно ответил я, в надежде что приставучий собеседник обидится и уйдёт.
Но тот неожиданно оживился, и погнал какую-то совсем уж бестолковую ересь. Что-то про пришествие мессии, про врата ада на земле и падших ангелов во плоти.
Я не был особенно знаком с ним, он то ли из городских попал к нам, то ли ещё откуда, но судя по тому что о нём говорили, человеком был неплохим, вот только пить совсем не умел.
Профессиональный моряк, Мотыга пол жизни своей отдал морю. В молодости служил на военном корабле, потом перешёл в гражданский флот, а пенсию встретил уже здесь, в этом мире.
— Думаешь кто это твари страшные? — распалившись до крика, подскочил он.
Я молчал. Любой ответ был бы воспринят как вызов с последующим продолжением.
— Они повсюду! Там! — тыкал он пальцем в небо. — Там! — куда-то в сторону берега. — И даже там! — резко развернувшись к борту, «капитан» перегнулся через ограждение, и как-то нелепо вытянувшись, с плеском ушёл под воду.
Не знаю как я среагировал, но в последний момент успел ухватить его за ремень, и уперевшись в ограждение, буквально выдернул обратно на палубу. Точно разглядеть не успел, заметил лишь очертания, — но стащило нашего капитана нечто длинное и толстое, типа большой рыбы, или огромной змеи.
Кроме меня происшествие наблюдали ещё несколько человек, больно уж громко кричал мой визави, но к таким вещам все уже давно относятся спокойно, поэтому через полчаса про случившееся и не вспоминали, главное, урок усвоили, и кто бы не скрывался на дне, от бортов теперь все будут держаться подальше.
Естественно связались с остальными баржами — а они оторвались от нас примерно на километр, и предупредили о возможной опасности.
— Кто это мог быть? Тварь? — уже после отбоя подошёл Андрей.
— Ну что-то точно не местное. — ответил я.
— Думаешь?
— Уверен. В наших реках самое крупное существо это сом, но они хоть и достигают нескольких метров, что-то я не слышал чтобы они так нагло нападали на людей.
— Может крокодил?
— Откуда? Здесь не тропики, и даже если предположить что его сюда привезли, за зиму он бы точно сдох. Да у Мотыги и царапин даже нет, был бы крокодил, отжевал бы половину. Тут что-то другое.
В итоге, так ни к чему и не придя, решено было выставить пару человек с оружием по оба борта, чтобы когда тварь появиться снова, встретить её с огоньком.
Но время шло, мы потихонечку плыли, а напавший на нашего капитана хищник так и не появился.
Кто-то говорил что видел тени в глубине, но это могли быть как коряги, так и многое другое.
В общем примерно в таком ключе прошли остальные дни нашего путешествия. Мы гребли, учились управляться с парусом, боялись подходить к воде, да иногда переговаривались с «соседями» по рации.
Но всему приходит конец, и на девятый мы наконец достигли конечной точки, и дружно «припарковались» возле поросшего чахлым кустарником берега.
Пейзаж давно уже был унылый, только здесь, перед самым устьем, глазу было зацепиться совсем не за что.
Даже мне, человеку степному и привыкшему к подобным ландшафтам, становилось грустно.
Степь в это время года начинает цвести, но здесь цветов нет. Только полынь и тростник. Тростник возле воды, а дальше одна полынь. Ни чилиги, ни карагача, ни вообще чего-то, кроме этих двух растений.
И всё же, несмотря на кажущуюся бедность этого края, тут было то, что тянуло сюда людей. Поначалу рыбалка — как бы странно это не звучало, промысловая добыча осетровых, ну а в двадцатом веке нефть. Чёрное золото нашей цивилизации.
Пробежавшись по берегу, выбрали место для лагеря. Полностью переезжать не стали, мало ли как пойдёт, но несколько шатров и полевую кухню поставили на твёрдом покрытии.
Вроде на реке и качки особо нет, но когда встаешь на землю, ощущения совсем особенные. Словно ты так долго «под мухой» находишься, что и не замечаешь уже, а потом раз, трезвеешь в один момент. Интересное чувство.
Шатры, или точнее юрты, «повзаимствовали» у местных. Сшитые из шкур, они были одинаково хороши как в летний зной, так и в зимнюю стужу.