Но, судя по тому, как Ламберт и Койон воняют, Трисс всё-таки врёт. А если не врёт, то почему Цири не берёт в стирку и его трусы и портянки, не заботится о своем папочке? Обидно.
— Нет, всё-таки проклятье вонючести витает над Континентом, — резюмировал Геральт и пошёл с ним бороться. То есть искать Цири, чтобы постирала его портянки, которые потом может забрать себе на тряпки для «женских дней».
========== Клёвый парень ==========
Комментарий к Клёвый парень
Побегом Йеннифер и Кагыра похерили главный страх Цири, преследовавший её вплоть до финала
Лошади бойко бежали вдоль реки. Цири нагнала черноволосую чародейку.
— Йеннифер, когда ты обучишь меня магии, я смогу с её помощью убивать?
— Конечно! Не буду удивляться, что такая юная девушка столь кровожадна, просто спрошу: ты хочешь убить кого-то конкретного?
— Да, — Цирилла занялась. — Есть один. Он пытался похитить меня в Цинтре. Я называю его Чёрный рыцарь. Нильфгаардец. Он молодой, и у него шлем с крыльями хищной птицы.
— Так это ж Кагыр! — поняла Йеннифер.
— Ты его знаешь? Где он? Я хочу его убить!
— Да ладно тебе, Цирилла! Кагыр клёвый парень! Вот мне поручили его казнить, и я даже занесла над его головой топор, но за что его убивать? Я помогла ему бежать?
— Что? — Цирилла пришла в бешенство. — Ты могла его убить, а вместо этого спасла? Ну зачем? Ты бы сделала всю работу за меня! Я бы его больше не боялась! Что же ты сплоховала, Йеннифер?
— Чего бояться Кагыра? Говорю, он — нормальный малый. Себе на уме, конечно, нильф, не красавец, но вполне вменяемый. Не бойся его. Он о тебе всю дорогу даже не вспоминал.
— Честно? — княжна задумалась. Ну, хорошо. Если ты с ним дружишь, то не буду ему мстить. Но кого же мне тогда бояться? В чём черпать мотивацию?
========== Дорогая подруга ==========
Комментарий к Дорогая подруга
Вольная интерпретация встречи Геральта с Йен в храме Мелитэле.
В храме Мелитэле было светло и уютно. Геральт сидел в большой зале, застёгивал кофту, когда почувствовал, как за спиной открывается дверь.
— Подожди минуту, Цири, — попросил он и сам не понял, зачем это сказал: вроде бы не с ширинкой возился, а с пуговицами воротника, чего девчонке за порогом топтаться? Но вдруг в нос ударила канализационная вонь. Геральт сообразил, что Цири мылась и пахнуть нечистотами не должна.
Он обернулся, готовясь увидеть врага, однако у двери стоял друг — Йеннифер. Хотя, памятуя обстоятельства при которых они расстались на драконьей горе, однозначно утверждать было нельзя.
И всё же, Йен, эка тебя помотало — раньше ты пахла сиренью и крыжовником, а сейчас гов… кхм.
Геральт предусмотрительно промолчал, изучая издалека. Гордая чародейка выглядела потаскано и, судя по убитому виду, нападать не собиралась. Тогда он приблизился.
— Это невозможно, — пробормотала Йеннифер.
Что, блять, невозможно? — подумал ведьмак.
— А, плевать, — вслух резюмировал он и попытался поцеловать. Однако в нос канализацией шибало так, что он не сразу решился сблизить губы. Ну а как не решиться — последний раз женщину на той самой драконьей горе трахал. Кстати, эту самую Йеннифер. Два года уж минуло, больше. Поцелуешь кого угодно.
Но всё равно поцелуй вышел не огонь.
Спасла внезапно появившаяся Цири.
— Хренасе, Геральт, ты мне изменяешь?! Я вам помешала?
Ведьмак мигом отскочил от чародейки.
— Нет! Знакомься! Это всего лишь мой дорогой… друг!
— Друг? — Йеннифер встала в позу. — Ах, я теперь друг? А известно ли тебе, что есть нормальный феминитив «подруга»?!
— Так я же, чтобы не быть сексистом! — нашёлся Геральт. — У нас же борьба за равноправие кругом… ну, люди — эльфы, подруги — др… друзья… В общем, Цири, это Йеннифер.
— Ты Йеннифер? — задрала бровки княжна. — Геральт, я с самой первой секунды, как встретила тебя в лесу, знала, что ты сохнешь по этой Йеннифер. Помнишь, я тебя сразу спросила, кто она такая, а теперь вас застукала.
— Геральт, — Йен развернула его к себе, — а это кто такая? Твоё дитя? Неожиданность?
— Я просто — его, — фыркнула Цири и угрожающе показала гирю на цепочке. — И у меня есть вот это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так, хватит меня делить, — вмешался Геральт, — пойдёмте чай пить.
Как ни странно и к его счастью, на чай они согласились. Прошли в другую залу, где нашли стол с чаем, пирожными и свечами. В помещении было светло, но, чтобы добавить романтики и антуражу, свечи зажгли.
— А единороги существуют? — спросила Цири самое интересное, что можно было спросить в возникшей ситуации.
— Конечно, существуют, — тоном доброй мамочки ответила Йеннифер. — У меня когда-то было чучело…
Наличие чучела не доказывает существования единорогов в данный момент, подумал Геральт, оно лишь доказывает, что такие животные существовали вообще. И данный конкретный, вот например, перестал существовать, перейдя в разряд украшений интерьера. Но он промолчал — пусть болтают о чём угодно, только не цапаются.
— Моё чучело сломалось, — добавила Йеннифер, — при загадочных обстоятельствах.
Пояснять она, конечно, ничего не стала, только многозначительно посмотрела на Геральта. Тот ничего не понял, поскольку про чучело вышеупомянутого коня с наростом на лбу слышал впервые. Но он опять промолчал.
— Хочется увидеть единорога, — произнесла Цири.
— Будешь среди редких счастливчиков, — Геральту надоело держать рот закрытым. И решил пояснять, в отличие от некоторых: — Они подходят только к тем, у кого чистое сердце. Отсюда возникает вопрос, — он не менее красноречиво посмотрел на чародейку, — как он явился тебе?
Йеннифер поперхнулась чаем.
— Надо внимательно слушать, дорогой друг — у меня было чу-че-ло. Мне его привезли на повозке, я же не кровожадный таксидермист, чтобы убить животину и набить опилками. Ладно, кровожадная, но не таксидермист. А вообще — что ещё за намёки?! Я сама чистота!
Ну да, ну да.
— Расскажи, как ты уцелела при Соддене? — опять спасла положение Цири. Вопрос наконец был по делу. Геральт превратился в слух, готовый ловить каждое слово.
— С большим трудом, — ответила Йеннифер. — Я просто везучая. Если это можно назвать везением.
Она замолчала и шевельнула бровями, мол, хватит тратить время на умные диалоги, мне лень сочинять, довольствуйтесь размытыми фразами.
Цири, впрочем, поняла это по-своему.
— Геральт говорит, ты одна из сильнейших магов, — сказала она с завуалированной ревностью.
— Как приятно это слышать, — Йеннифер кокетливо рассмеялась и поспешила перескочить на другую тему, невпопад. — Ты пришёл сюда лечиться? Ты был ранен в каком-то бою?
Она слепая? — подумал Геральт. — Неужто не видит, что на мне нет повязок? Я же их специально поверх одежды бинтую, чтобы было видно, когда ранен, когда нет.
— Конечно, нет, — съехидничал он, — чудовища ведь перестали кусаться десять лет назад. — Получилось тоже невпопад, но, вроде, остроумно. — А для чего здесь ты? Недавно я виделся с ещё одним твоим «дорогим другом», он рассказал мне… — Геральт сделал паузу, видя, как чародейка напряглась. Фразы «О том, как вы стали «друзьями» и «Мы отлично поболтали о твоих… кхм… умениях», и «Ты хорошая девка, мужики хвалят» застряли в горле. Не стоило говорить пошлостей при ребетёнке. А Йеннифер и так всё поняла. — Об Аретузе, — закончил ведьмак. — Ты скрываешься от братства?
— И от сестричества, — уточнила Йеннифер. — Начинай уже использовать феминитивы. Там куча чародеек, не только мужики. И да, непростой был период. Всё налаживается.
— Я видела тебя во сне, когда ещё не знала тебя, — опять взялась за ревность Цири.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сны — это сильное пророчество, — кивнула Йеннифер, хотя в словах княжны не было и звука про магическую составляющую сна и предсказания. — Сама судьба свела нас.
Геральт вспомнил, как Йен на драконьей горе компостировала ему мозг дитятей-неожиданностью. Она что же, хочет воспитывать девочку вместе с ним?
Он не успел это обдумать, как воодушевлённая словами о пророческой силе снов Цири засобиралась спать и забрала свою гирю.